— Но до сих пор ни словом, ни намеком он не дал вам знать, где он собирается искать золото?
— Нет.
— Вам нужны еще доказательства, что он принимает вас за дураков?
— Но не может ведь он сказать нам то, что и сам еще не знает!
— Он-то знает, очень хорошо знает, каким образом отыскать место, где теперь спрятаны самородки.
— Если вы так говорите, значит, тоже знаете это место.
— Конечно, знаю!
— Так скажите мне!
— Увы, это невозможно.
— Так вот она, ваша хваленая честность. Как же мы можем стать на вашу сторону? — Судя по его словам, Гейтс готов был назвать честным человеком любого, кто посулит ему золотые горы.
— Как видите, мы не доверяем друг другу, поэтому вам не в чем меня упрекнуть. Вы сами вынуждаете меня хранить тайну. Где вы поселились?
— Мы живем вчетвером в одном вигваме, который выбрал для нас Сантэр.
— И где же он стоит?
— По соседству с вигвамом Пиды.
— Странно! Сантэр сам выбрал его?
— Да. Тангуа разрешил ему жить, где он захочет.
— И он поселился рядом с молодым вождем, который относится к нему не так уж и дружелюбно. Берегитесь! Если Сантэр вдруг исчезнет из стойбища и бросит вас здесь одних, я за ваши скальпы и ломаного гроша не дам.
— Но почему?
— Пока они мирятся с вашим присутствием, но потом могут счесть вас врагами, и, если вас захотят поставить к столбу пыток рядом со мной, даже мне будет трудно спасти вас.
— Спасти нас? Вам? — изумился Гейтс. — Вы говорите так, словно находитесь на свободе и пользуетесь дружбой и уважением кайова.
— У меня есть на то веские причины, поверьте…
— Черт побери! Сейчас он увидит, что я беседую с вами.
Действительно, из-за вигвамов вышел Сантэр, увидел стоящего рядом со мной Гейтса и быстрым шагом направился к нам. Его лицо пылало злобой.
— Э-э-э, да вы его боитесь, хотя пытаетесь убедить меня, что между вами дружба и полное доверие, — язвительно заметил я.
— Никого я не боюсь, просто мистер Сантэр не хочет, чтобы мы разговаривали с вами, — неуклюже оправдывался Гейтс.
— Поспешите, мистер Гейтс, бегите к нему навстречу и извинитесь прежде, чем он даст вам нагоняй.
— Что вам здесь понадобилось, Гейтс? — еще не доходя до нас, набросился Сантэр на своего товарища. — Кто позволил вам вступать в разговор с Олд Шеттерхэндом?
— Я случайно проходил мимо, и он позвал меня, — вяло защищался Гейтс.
— Случайно? Зарубите себе на носу — я терпеть не могу случайностей! Идите со мной!
— Но, мистер Сантэр, я не ребенок…
— Замолчите! Ступайте за мной!
Он ухватил Гейтса за руку и потащил за собой. Прожженный негодяй умел лгать, как никто, и ему удалось с помощью лжи обрести такую силу над этими людьми, что они беспрекословно слушались его и безропотно выполняли любые его приказания. Но хуже всего было то, что они даже не пытались сопротивляться.
Мои стражники, хотя и с грехом пополам, но все же понимали английский. Они прислушивались к моей беседе с Гейтсом, и один из них, тот, кто охотно отвечал на мои вопросы, сказал:
— Если овцы следуют за волком, то он сожрет их, как только почувствует голод. Почему они не верят предостережениям Сэки-Латы, который желает им добра?
Вскоре появился Пида, чтобы проверить надежность ремней и узнать, нет ли у меня каких-либо просьб.
— Наверное, Сэки-Лата уже устал стоять. На ночь его положат между этими столбами, — сказал он, указывая на врытые в землю столбы, о которых я уже упомянул. — А может быть, он хочет лечь прямо сейчас?
— Нет, я еще могу стоять, — ответил я. — У меня есть одна просьба.
— Скажи мне, и если я смогу, то охотно исполню ее.
— Прошу тебя: берегись Сантэра.
— Сантэра? Он червь и слизняк. Так считает Пида, сын вождя Тангуа.
— Я согласен с тобой, но соседство с червями может быть опасно даже для могучего дуба. Я слышал, что он поселился рядом с тобой.
— Да, соседний вигвам был свободен.
— Остерегайся, чтобы он не зашел в твой.
— Я прогоню его, как пса.
— Ты прогонишь его, если он придет к тебе открыто, а если он прокрадется тайком?
— Ему не удастся войти незамеченным.
— А если тебя не будет в вигваме?
— В нем всегда сидит моя скво. Она прогонит Сантэра.
— Он жаждет получить говорящие бумаги Виннету, которые стали твоим талисманом.
— Он их не получит.
— Я знаю, что ты не отдашь их ему добровольно, но сможешь ли ты помешать ему похитить их?
— Даже если Сантэру удастся тайно проникнуть в мой вигвам, он не найдет говорящие бумаги.
— Надеюсь, что так оно и будет. Ты разрешишь мне еще раз взглянуть на говорящие бумаги Виннету?
— Ты уже прочел их.
— Я не успел, мне помешал Сантэр.
— Уже темнеет. Я принесу их тебе завтра, как только рассветет, и буду держать их перед твоими глазами, сколько понадобится.
— Благодарю тебя. Еще я хотел предупредить, что Сантэр постарается украсть у тебя мое оружие. Спрячь его получше.
— Даже если бы ему удалось проникнуть в мой вигвам днем, он не увидит оружия. Твои ружья завернуты в одеяла и лежат под моим ложем. Они — мои. Я буду твоим наследником, и ко мне перейдет слава Сэки-Латы, потому что он исполнит мою просьбу.
— Охотно, если только смогу.
— Я рассмотрел твои ружья и понял, что умею стрелять только из одного. Согласишься ли ты перед смертью научить меня, как заряжать и как стрелять из твоего штуцера?
— Непременно.
— Сэки-Лата — благородный воин. Спасибо тебе. За все, что ты сделаешь для меня, я постараюсь, чтобы к тебе относились хорошо, пока не начнутся твои муки.
Он ушел, не подозревая о том, что вселил надежду в мое сердце.
До той минуты я надеялся воспользоваться тем, что Гейтс, Клай и Саммер оставались свободными в стойбище кайова. Даже если они не были моими друзьями, они были белыми. Заметь я в них хоть малейшую готовность прийти мне на помощь, я бы исхитрился освободить руки от пут, и тогда никто не смог бы помешать мне бежать. Увы, эту мысль пришлось оставить. После разговора с Гейтсом мне стало ясно, что рассчитывать на него и его товарищей нельзя.
Итак, я был предоставлен самому себе, однако, несмотря на отчаянное положение, не падал духом. Я не сомневался, что так или иначе мне удастся избежать мучительной смерти. Для спасения мне недоставало самой малости: освободить одну руку и добыть нож! Неужели мне, Олд Шеттерхэнду, это не удастся?
Я вспомнил о краснокожей девушке по имени Темный Волос. Она явно сочувствовала мне, а я знал, что многим, очень многим белым посчастливилось воспользоваться расположением индейских женщин и бежать из плена. В любом случае я не мог позволить себе покорно дожидаться смерти и был готов пойти на самый отчаянный шаг.
И вот в то самое мгновение, когда все мои мысли были заняты изобретением способа побега, ко мне обратился Пида с просьбой научить его стрелять из штуцера. Лучшего стечения обстоятельств невозможно было желать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115