- И не только он.
Граф внимательно посмотрел на него.
- Что означают твои слова?
- Всего лишь то, что тебе, Шолто, как всегда, необычайно везет даже при самых невероятных обстоятельствах - ты нашел жену, замечательную во всех отношениях. Граф ничего не ответил, и Питер Лансдаун продолжал:
- Сорильда не только поразительно красива и умна; она отлично ездит верхом, все в твоем поместье на нее не нарадуются, а твой пес просто не отходит от нее. Граф неторопливо налил себе вина и передал графин приятелю.
- Да, - сказал он сдержанно, - все могло обернуться гораздо хуже.
- О, Господи! Вот уж действительно похвалы от тебя не дождешься! - воскликнул Питер Лансдаун. - Ты сорвал банк, выиграл приз, вернулся домой с бесценной наградой и заявляешь, что могло быть гораздо хуже!
Рассмеявшись, он продолжал:
- Что ж, я уже говорил тебе. Дрейк не единственный поклонник Сорильды. Скоро тебе придется стеречь твою награду, иначе она достанется тому, кто ее оценит лучше.
- Тебе, например! - угрюмо сказал граф.
- Я об этом подумывал, - согласился Питер Лансдаун, - и вот что я тебе скажу, Шолто: я не сделал ни шага в этом направлении только потому, что я твой друг и ценю нашу дружбу.
Какое-то мгновение граф в изумлении молча взирал на него, а затем сердито сказал:
- Проклятье! Ты не имеешь права так говорить со мною! Тебе известно, при каких обстоятельствах я был вынужден жениться, и я не могу об этом так вот сразу забыть!
- Едва ли здесь есть ее вина. Напротив, если бы Сорильда не спасла тебя таким, как я считаю, великодушным образом, ты мог бы оказаться в гораздо более затруднительном положении. В конце концов, герцог Нан-Итонский пользуется большим влиянием у королевы.
Граф помолчал, и Питер Лансдаун продолжал:
- Не думаю, что тебе было бы приятно, если бы на несколько лет тебя отправили в изгнание и отобрали новенький орден Подвязки да и многие другие награды.
- Ради Бога, замолчи! - потребовал граф. - Мне тошно от этих разговоров. Я…
Он хотел еще что-то сказать, но в комнату вошел слуга с серебряным подносом, на котором лежало письмо, и подошел к графу. Взглянув на письмо, граф окаменел.
- Грум ждет ответа, милорд.
- Ответа не будет! Слуга поклонился и вышел. Граф сидел, уставившись на письмо, зажатое в руке, не делая ни малейшей попытки открыть его.
- Герцогиня? - спросил Питер Лансдаун.
- Кто же еще? - отозвался взбешенный граф. - Что мне делать с этой проклятой женщиной? Она не оставляет меня в покое!
- Бедняга Шолто, - насмешливо произнес Питер Лансдаун. - Ну как тебя не пожалеть. Ты уезжаешь из Лондона из-за Алисой Фейн и обнаруживаешь, что тебя поджидает назойливая герцогиня! Вытянув руку, граф поднес уголок письма к пламени свечи, горевшей в золотом канделябре. Когда письмо как следует разгорелось, он положил его на пустую тарелку и выждал, пока от него остался лишь пепел.
- Теперь я начинаю понимать, - медленно заговорил он, - что герцогиня - одна из тех женщин, что впиваются в тебя, точно пиявка, а я всегда терпеть не мог этих тварей.
- Я и впрямь сочувствую тебе, - сказал Питер Лансдаун совсем другим тоном. - Но все равно, не забывай о Сорильде. Я говорю об этом совершенно серьезно.
- Что ты имеешь в виду? - раздраженно опросил граф. Питер Лансдаун откинулся в кресле, держа в руке бокал вина.
- Она - словно Спящая Красавица, - заговорил он. - Юная, прелестная и невинная. Хотелось бы мне знать, кто первый разбудит ее.
- Если ты попытаешься соблазнить мою жену, я вызову тебя! - резко ответил граф.
- Я стреляю почти не хуже тебя, - отозвался Питер Лансдаун. - Откровенно говоря, может быть, дело того и стоит.
- По-моему, ты спятил, - возмутился граф. - Изволь не забывать, что Сорильда - моя жена!
- Только на бумаге!
Наступило молчание, а затем Питер Лансдаун добавил:
- Перед нашим отъездом Ротан признался мне, что более очаровательного создания никогда не встречал. Уверен - он только и ждет возвращения Сорильды, чтобы сказать ей самой об этом. Граф сжал губы. Бросив на него беглый взгляд, Питер Лансдаун продолжал:
- У меня такое впечатление, что Честер тоже обхаживает ее. Во всяком случае, на балу у Ричмондов он танцевал с нею не менее трех раз. Так что, возможно, он ей нравится.
Граф встал.
- Довольно! Я не намерен обсуждать свою жену ни с кем, даже с тобой. Поскольку вечер сегодня теплый, предлагаю перед тем, как присоединиться к Сорильде, пройтись до конюшни. Сегодня Роксана, как мне сказали, принесла отличного жеребенка, а у меня еще не было времени взглянуть на него.
- Сорильда конечно же поймет, почему ей пришлось нас дожидаться, - саркастически заметил Питер Лансдаун, допив свой бокал.
Он прекрасно видел, что граф шагает к дверям с хмурым видом. В глазах же Питера Лансдауна прыгали насмешливые огоньки, а на губах играла улыбка человека, весьма довольного собой.
Выйдя из столовой, Сорильда увидела в холле одного из лакеев с тремя другими спаниелями, принадлежащими графу.
- Вы, наверно, ждете Дрейка, Генри.
- Да, миледи.
- Я не заметила, что он проскочил в столовую. Безобразник, знает ведь, что ему пора отправляться на вечернюю прогулку.
- Он ни за что не хочет расставаться с вами, миледи. - Он знает, что я его люблю, - улыбнулась Сорильда. Иметь свою собственную собаку было для нее несказанным удовольствием. Дядя никогда не разрешал пускать собаку в замок. Его собственные охотничьи собаки содержались на псарне. Хотя Сорильда часто наведывалась туда, это было совсем не то, что иметь собаку, которая всюду ходила за ней следом, а ночью спала возле ее постели. С того момента, как они прибыли в Уинсфордпарк более недели назад, к удивлению графа, Дрейк не отходил от Сорильды. Иногда Сорильде казалось, граф задет тем, что один из его собственных псов так явно предпочел не его. Зато когда он был занят или отправлялся куда-то вместе с Питером Лансдауном, Сорильда не чувствовала себя одинокой.
И теперь она наклонилась погладить пса. - Отправляйся с Генри, выгуляйся как следует и в другой раз не прячься под столом! - молвила она, рассмеявшись.
Генри, выросший в деревне, свистнул и пошел к выходу; за ним, помахивая хвостами, последовали четыре собаки.
Сорильда зашла в гостиную, размышляя, что уже давно не чувствовала себя такой счастливой, как за последнюю неделю.
В Уинсфорд-парке прекрасно было все: дом, то, что в нем было, природа, окружавшая его, но самое главное - восторг, который она испытывала каждый раз, когда садилась на лошадей графа.
Этим утром вместе с ним и Питером Лансдауном она скакала по Большому Галопу и почти перегнала их. При этом ей вспомнилось, как совсем недавно она тайком наблюдала за графом, скрываясь за ветвями деревьев.
Никогда, даже в самых несбыточных фантазиях, она и представить себе не могла, что станет женой человека, который столь прекрасно держался на такой великолепной лошади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Граф внимательно посмотрел на него.
- Что означают твои слова?
- Всего лишь то, что тебе, Шолто, как всегда, необычайно везет даже при самых невероятных обстоятельствах - ты нашел жену, замечательную во всех отношениях. Граф ничего не ответил, и Питер Лансдаун продолжал:
- Сорильда не только поразительно красива и умна; она отлично ездит верхом, все в твоем поместье на нее не нарадуются, а твой пес просто не отходит от нее. Граф неторопливо налил себе вина и передал графин приятелю.
- Да, - сказал он сдержанно, - все могло обернуться гораздо хуже.
- О, Господи! Вот уж действительно похвалы от тебя не дождешься! - воскликнул Питер Лансдаун. - Ты сорвал банк, выиграл приз, вернулся домой с бесценной наградой и заявляешь, что могло быть гораздо хуже!
Рассмеявшись, он продолжал:
- Что ж, я уже говорил тебе. Дрейк не единственный поклонник Сорильды. Скоро тебе придется стеречь твою награду, иначе она достанется тому, кто ее оценит лучше.
- Тебе, например! - угрюмо сказал граф.
- Я об этом подумывал, - согласился Питер Лансдаун, - и вот что я тебе скажу, Шолто: я не сделал ни шага в этом направлении только потому, что я твой друг и ценю нашу дружбу.
Какое-то мгновение граф в изумлении молча взирал на него, а затем сердито сказал:
- Проклятье! Ты не имеешь права так говорить со мною! Тебе известно, при каких обстоятельствах я был вынужден жениться, и я не могу об этом так вот сразу забыть!
- Едва ли здесь есть ее вина. Напротив, если бы Сорильда не спасла тебя таким, как я считаю, великодушным образом, ты мог бы оказаться в гораздо более затруднительном положении. В конце концов, герцог Нан-Итонский пользуется большим влиянием у королевы.
Граф помолчал, и Питер Лансдаун продолжал:
- Не думаю, что тебе было бы приятно, если бы на несколько лет тебя отправили в изгнание и отобрали новенький орден Подвязки да и многие другие награды.
- Ради Бога, замолчи! - потребовал граф. - Мне тошно от этих разговоров. Я…
Он хотел еще что-то сказать, но в комнату вошел слуга с серебряным подносом, на котором лежало письмо, и подошел к графу. Взглянув на письмо, граф окаменел.
- Грум ждет ответа, милорд.
- Ответа не будет! Слуга поклонился и вышел. Граф сидел, уставившись на письмо, зажатое в руке, не делая ни малейшей попытки открыть его.
- Герцогиня? - спросил Питер Лансдаун.
- Кто же еще? - отозвался взбешенный граф. - Что мне делать с этой проклятой женщиной? Она не оставляет меня в покое!
- Бедняга Шолто, - насмешливо произнес Питер Лансдаун. - Ну как тебя не пожалеть. Ты уезжаешь из Лондона из-за Алисой Фейн и обнаруживаешь, что тебя поджидает назойливая герцогиня! Вытянув руку, граф поднес уголок письма к пламени свечи, горевшей в золотом канделябре. Когда письмо как следует разгорелось, он положил его на пустую тарелку и выждал, пока от него остался лишь пепел.
- Теперь я начинаю понимать, - медленно заговорил он, - что герцогиня - одна из тех женщин, что впиваются в тебя, точно пиявка, а я всегда терпеть не мог этих тварей.
- Я и впрямь сочувствую тебе, - сказал Питер Лансдаун совсем другим тоном. - Но все равно, не забывай о Сорильде. Я говорю об этом совершенно серьезно.
- Что ты имеешь в виду? - раздраженно опросил граф. Питер Лансдаун откинулся в кресле, держа в руке бокал вина.
- Она - словно Спящая Красавица, - заговорил он. - Юная, прелестная и невинная. Хотелось бы мне знать, кто первый разбудит ее.
- Если ты попытаешься соблазнить мою жену, я вызову тебя! - резко ответил граф.
- Я стреляю почти не хуже тебя, - отозвался Питер Лансдаун. - Откровенно говоря, может быть, дело того и стоит.
- По-моему, ты спятил, - возмутился граф. - Изволь не забывать, что Сорильда - моя жена!
- Только на бумаге!
Наступило молчание, а затем Питер Лансдаун добавил:
- Перед нашим отъездом Ротан признался мне, что более очаровательного создания никогда не встречал. Уверен - он только и ждет возвращения Сорильды, чтобы сказать ей самой об этом. Граф сжал губы. Бросив на него беглый взгляд, Питер Лансдаун продолжал:
- У меня такое впечатление, что Честер тоже обхаживает ее. Во всяком случае, на балу у Ричмондов он танцевал с нею не менее трех раз. Так что, возможно, он ей нравится.
Граф встал.
- Довольно! Я не намерен обсуждать свою жену ни с кем, даже с тобой. Поскольку вечер сегодня теплый, предлагаю перед тем, как присоединиться к Сорильде, пройтись до конюшни. Сегодня Роксана, как мне сказали, принесла отличного жеребенка, а у меня еще не было времени взглянуть на него.
- Сорильда конечно же поймет, почему ей пришлось нас дожидаться, - саркастически заметил Питер Лансдаун, допив свой бокал.
Он прекрасно видел, что граф шагает к дверям с хмурым видом. В глазах же Питера Лансдауна прыгали насмешливые огоньки, а на губах играла улыбка человека, весьма довольного собой.
Выйдя из столовой, Сорильда увидела в холле одного из лакеев с тремя другими спаниелями, принадлежащими графу.
- Вы, наверно, ждете Дрейка, Генри.
- Да, миледи.
- Я не заметила, что он проскочил в столовую. Безобразник, знает ведь, что ему пора отправляться на вечернюю прогулку.
- Он ни за что не хочет расставаться с вами, миледи. - Он знает, что я его люблю, - улыбнулась Сорильда. Иметь свою собственную собаку было для нее несказанным удовольствием. Дядя никогда не разрешал пускать собаку в замок. Его собственные охотничьи собаки содержались на псарне. Хотя Сорильда часто наведывалась туда, это было совсем не то, что иметь собаку, которая всюду ходила за ней следом, а ночью спала возле ее постели. С того момента, как они прибыли в Уинсфордпарк более недели назад, к удивлению графа, Дрейк не отходил от Сорильды. Иногда Сорильде казалось, граф задет тем, что один из его собственных псов так явно предпочел не его. Зато когда он был занят или отправлялся куда-то вместе с Питером Лансдауном, Сорильда не чувствовала себя одинокой.
И теперь она наклонилась погладить пса. - Отправляйся с Генри, выгуляйся как следует и в другой раз не прячься под столом! - молвила она, рассмеявшись.
Генри, выросший в деревне, свистнул и пошел к выходу; за ним, помахивая хвостами, последовали четыре собаки.
Сорильда зашла в гостиную, размышляя, что уже давно не чувствовала себя такой счастливой, как за последнюю неделю.
В Уинсфорд-парке прекрасно было все: дом, то, что в нем было, природа, окружавшая его, но самое главное - восторг, который она испытывала каждый раз, когда садилась на лошадей графа.
Этим утром вместе с ним и Питером Лансдауном она скакала по Большому Галопу и почти перегнала их. При этом ей вспомнилось, как совсем недавно она тайком наблюдала за графом, скрываясь за ветвями деревьев.
Никогда, даже в самых несбыточных фантазиях, она и представить себе не могла, что станет женой человека, который столь прекрасно держался на такой великолепной лошади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37