- Похоже, весь мир свихнулся. О, Господи! Народ уже бросается на полицейских и называет это самообороной.
Уайт свирепо посмотрел на Эйнджел.
- Ты думаешь, у меня на тебя зуб?
- Нет, - ответила та как можно любезнее, у нее это получилось не слишком хорошо. - Хотя все мои друзья регулярно поколачивают меня.
- Все забыли, как устроен этот мир… - пробормотал Уайт себе под нос, затем голосом, полным негодования, обратился к Эйнджел.
- Так, может быть, ты думаешь, что я разгребаю этот дерьмо ради собственного удовольствия? Или, может, я нахожусь здесь ради того, чтобы твою задницу с одного места переместить на другое? Я полицейский, к тому же хороший полицейский. А знаешь ли ты, что значит «хороший полицейский»?
- Хм?
На этот вопрос дать прямой ответ было небезопасно.
Но Уайт не ждал ответа, и не обращал на Эйнджел никакого внимания. Он продолжал говорить, словно вообще забыл о ее существовании.
- Это тебе не какой-нибудь дерьмовый ковбой-рэйнджер, работающий в одиночку. Люди иногда думают, что достаточно свалить какого-нибудь негодяя на землю. Дело не в этом. Это тебе не какая-нибудь политическая чушь, или расовые или видовые проблемы. Дело даже не в справедливости… Хочешь узнать, черт возьми, что такое хороший коп?
- Ну…
- Это значит собирать всякую дрянь, да так, чтобы ничего не оставалось. Плывешь по уши в дерьме, оно еще в рот лезет. Но когда делаешь эту паршивую работу, времени на всякую мелкую сошку не остается.
Эйнджел бросила взгляд на лысеющего детектива. Уайт не спускал глаз с полотна дороги и качал головой:
- Все к черту. Чистая халтура, халтура да и только. Раз мы прищучили «Рыцарей», теперь катись все к чертовой матери!
Выносить эту чушь дальше Эйнджел не могла.
- О чем вы говорите?
- О паршивых «Рыцарях человечества». Премного вам благодарен…
Выполняя поворот на перекрестке с Маркетом, Уайт бампером ударился о бордюрный камень.
- … тебе и моему бывшему напарнику.
Уайт заинтриговал ее.
- Я что-то не понимаю вас.
- Что, я должен расписать все в красках? Твоего мертвого дружка это не касается. Кто-то большой и сильный прикрывает «Рыцарей», кто-то недосягаемый для нас. На этих бритоголовых мы навесили убийство, еще чуть-чуть и они бы раскололись. Граф выболтал бы нам все, останься он в живых. Но нет. Тебе понадобилось трепаться с этими мудаками из видеоцентра и похерить дело об убийстве. Они сразу заткнулись.
Уайт с такой силой сжал рулевое колесо, что побелели костяшки пальцев. Его трясло, как в ознобе.
- Потом, черт, ты-то хоть знаешь, что произошло?
Эйнджел молча покачала головой.
Уайт резко затормозил машину, припарковав ее на автостоянке перед лечебницей Святого Луки, заглушил мотор.
- Тогда мой напарник решает идти один и начинает совать нос в дела «Ван Дан Индастриал». Потом ни с того ни с сего генеральный прокурор Соединенных Штатов вызывает на ковер прокурора округа, после чего в игру вступает прокурор округа - и Анака оказывается не у дел, то бишь в долговременном отпуске. Надо мной тоже повис дамоклов меч - мне грозит перевод, тогда все наше дело, касающееся «Рыцарей», рассыплется как карточный домик, а моро в этом вшивом городишке считают, что мы защищаем этих подонков.
Уайт с силой распахнул дверцу, ударив при этом соседнюю машину.
- Ну, вот мы и приехали, давай навестим нашу подругу.
Эйнджел вышла из машины следом за Уайтом. Странное чувство овладело ею. Весь этот бред, связанный со смертью Байрона, масса проблем, появившихся у нее с полицией, оказывается, имели место только потому, что в списке неблагонадежных полицейского управления Сан-Франциско «Рыцари» стояли под номером один. Просто здорово!
- И ты еще жалуешься, Уайт. У вас в руках поджигательница. Она готова пропеть свою арию…
- Была готова.
Они вошли в лечебницу.
- Поскольку у «Рыцарей» появился собственный адвокат, - и не какой-нибудь адвокатишка, а первоклассный, из округа Колумбии, - все почему-то стали страдать тяжелой формой амнезии.
Эйнджел подумала, что Игалес наверняка вздохнул с облегчением.
Визит в больницу оказался совершенно напрасным. Лей все еще находилась в операционной, где врачи колдовали над восстановлением ее спинного мозга. После операции она пробудет без сознания, по крайней мере, еще сутки. Доктор, с которым они разговаривали, казалось, не знал, что ему делать - то ли выражать участие к судьбе пациентки, то ли негодование по отношению к кролику, который причинил Святому Луке столько беспокойства.
Кроме микрохирургии, которой подвергалась Лей, экспериментальной кибернетики и вероятности паралича, в память Эйнджел особенно запала одна деталь, заключавшаяся в том, что врачи были вынуждены ампутировать хвост Лей. Это обстоятельство нестерпимо мучило ее, поскольку она не могла себе представить Лей, не махавшую хвостом.
Эйнджел молча восприняла новость. Внутри она ощутила пустоту, в которой медленно зарождался гнев. Господи, за что? Причем здесь Лей? Какое отношение имеет она к этому? Все из-за того, что Лей не вовремя оказалась в неподходящем месте.
Мир был не просто не справедлив, а откровенно враждебен.
Когда стало ясно, что у них нет ни одного шанса увидеть Лей, Уайт положил руку на плечо Эйнджел.
- Пойдем.
- Что?
- Нам нужно поговорить с доктором, проводившим вскрытие Байрона Дорсета.
Это известие пронзило ее словно током и немного прояснило затуманившееся сознание. Она очень хорошо помнила свою встречу с Эллис на автостоянке перед лечебницей. Эйнджел не могла забыть странного, необъяснимого параноидального страха, который испытывала доктор.
Погодите-ка…
Разве Анака не говорил, что доктор Эллис пропала?
Ей казалось, что Уайту об этом факте она упоминала. Но, взглянув на детектива, она не осмелилась заговорить об этом, так как его вид не располагал к откровениям такого рода. Вместо этого она спросила:
- Так вы пригласили меня для этого?
- Ты находишься под защитой полиции, и я не собираюсь спускать с тебя глаз.
«Это скорее похоже на то, что полиция набросила на меня узду». В своих чувствах - была ли она благодарна или раздосадована - Эйнджел пока не смогла разобраться. Тем не менее ей хватило ума, чтобы не обсуждать этот вопрос. Уайт и так находился на взводе.
В регистратуре записи они не остановились, а проследовали сразу к лифту. Уайт скомандовал кабине подниматься на шестой этаж. Эйнджел прислонилась к стене и закрыла глаза. Внезапно ее охватила безумная усталость.
- Почему именно сейчас?
- Что почему? - спросил Уайт, когда двери лифта плавно отъехали в сторону, и они очутились в тускло освещенном приемном покое.
Уайт подошел к голографическому справочнику и принялся нажимать на клавиши.
- Почему такой интерес к смерти Байрона возник именно сейчас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85