– Может, все-таки объяснишь?
– А как же. Вот, смотри. Три воображаемых линии пересекаются в одной точке. Ну-ка, загляни еще разок. Вот так. Сейчас наведу… Где пересекаются эти три линии?
Неожиданно передо мной четко вырисовывалась картина: исходящие из вершин пирамид лучи, которые обозначились в приборе черными линиями толщиной с волосок, действительно, пересекались в одной точке на склоне небольшого, чуть заметно выступающего из песка холмика.
– Твои лучи встречаются на склоне какого-то холма.
– Так, – сказал Карабинас, – а теперь отойди от окуляра.
Я отошел, и Карабинас вытянул руку вперед.
– Где этот холм сейчас?
Как я ни силился, холма нигде не увидел.
– Что за дурные шутки? – накинулся я на него.
– Ничего не дурные. Ты не видишь холма, потому что не знаешь, где искать. А через прибор ты его видишь только потому, что лучи пересекаются как раз на его склоне. Понимаешь?
– Возможно. Но все еще не вижу, куда ты гнешь.
– У тебя убогая фантазия, Петер, – проворчал Йеттмар, качая головой.
– Убогая или нет, Осима…
– Этот холмик, который представляет собой самую высокую точку, не считая пирамид, как вблизи, так и издали, мы найдем на совершенно одинаковом расстоянии от вершин трех пирамид. С поразительной точностью.
Тут я прислушался внимательнее,
– Вы думаете, что это случайность?
Это спросил Йеттмар.
Я пожал плечами и попробовал найти холм невооруженным глазом. Но он затерялся в море колеблющегося в жарком воздухе песка, так что я был вынужден отказаться от своего намерения.
– Я не в состоянии найти его. Вы говорите, что он находится на совершенно одинаковом расстоянии от вершин всех трех пирамид?
– Как видите.
– И это… это что-то означает? Карабинас в свою очередь пожал плечами.
– Сам черт не знает. Хотя я не очень верю в случайности. Кроме пирамид здесь нет ни одной достойной внимания высоты. Только этот едва различимый холмик. И он находится на одинаковом расстоянии, с точностью до одного шага, от вершин всех трех пирамид. Ну, как вам это нравится?
– Скажите, Йеттмар на этом холме уже велись раскопки?
Йеттмар потряс головой.
– Я вот только что заглядывал в каталог. Под ним ничего не нашли. Правда, если бы кто-нибудь и попытался там копать, это оказалось бы непосильной работой. Бог знает, сколько сотен или тысяч тонн песка пришлось бы перекопать только для того, чтобы сделать пригодную для исследований разведочную канаву.
Тут я почувствовал, что уже сыт этим по горло. Папа Малькольм и Осима любуются нашим чудесным открытием, а я тут спорю с ними из-за какого-то дурацкого песчаного холма.
– Дело в том, – начал я – что… Но Карабинас снова перебил меня:
– Посмотри же! Чрезвычайно интересно. Итак, вблизи пирамид существует некий ортоцентр… Дьявольщина! Тогда ведь холм-то и не самое интересное!
Йеттмар поднял голову и уставился на Карабинаса.
– Какого черта..?
– Вот смотрите! Где пересекаются эти три линии?
– На склоне холма.
– В том-то и дело) – двинул его в бок Никое.– А почему не на вершине?
– Потому что мы стоим не там, где нужно, – сказал Йеттмар. – Если ты хочешь, чтобы точка пересечения оказалась точно на вершине холма, нужно отойти в сторону. Куда-то сюда. – И он показал в ту сторону, где находится спуск.
Карабинас от неожиданности подпрыгнул, и на него напала икота.
– Есть! Будь я проклят!
Я изумленно вытаращился на него и, признаюсь честно, не слишком понимал, отчего он пришел в такой восторг. Йеттмар же, похоже, знал, почему Никое обрадовался.
– Ты думаешь, что сейчас это покажет?..
– Черт его знает. Одно точно – не зря там находится этот холм!
Я понемногу начал терять терпение.
– Эй! Может быть, все-таки скажете, чему вы радуетесь?
– Смотри сюда, Петер! – схватил меня за руку Карабинас. – Вот там холм! Клянусь, что он там не случайно! Кто-то насыпал его!
– Насыпал?
– Ну да, наносил песка.
– Ты думаешь, что под ним что-то есть?
– Откуда мне знать! Возможно. Но сейчас не это самое интересное.
– Не это? Тогда что же, черт возьми?
– Точка пересечения. То, что она находится не на вершине холма.
– Но лишь если смотреть отсюда! Только что вы говорили, что, если отойти в сторону, с некоей точки с точностью…
И тут до меня наконец дошло! Воображаемые линии, соединяющие вершины пирамид, только тогда пересекаются на вершине холмика, если смотреть на них с одной определенной точки. Я вдруг вспомнил историю о султане Ибн Хамиде.
«Иди к ним, но не подходи совсем близко! Остановись на таком расстоянии от них, откуда они кажутся высотой примерно в два локтя. И смотри, чтобы стоял ты от них строго на юг…»
Мы тоже стояли на юг от пирамид, и они казались примерно высотой в два локтя.
– Чтобы почувствовать вкус пудинга, его нужно съесть! – сказал Карабинас и поднял прибор. – Йеттмар, будь добр, возьми меня под руку, чтобы я не споткнулся,.. Пошли, Петер, за мной! Любопытно мне, где то место, с которого точка пересечения лучей видна на вершине холма.
Йеттмар подхватил Карабинаса под руку и повел его, как поводырь слепца. Я пошел рядом, уже, в общем, зная, куда мы выйдем. Чего я еще не знал, так это – в чем смысл всех наших действий.
Мы продрались через кустарник, прошли мимо оставшихся без присмотра палаток, обошли стороной довольно большую лужайку, направляемые Карабинасом, который отдавал команды, как лоцман.
– Теперь чуть-чуть вправо, теперь влево, так, идем прямо, все прямо!
Мы снова попали в кустарник, прошли ярдов тридцать, потом по указанию Карабинаса свернули направо.
– Еще пару метров! – бормотал Карабинас. – И тогда точка пересечения окажется на вершине насыпи!
В этот момент мы выбрались из кустарника, Никое поднял руку и громко выкрикнул:
– Стоп! Мы на месте! А теперь хорошенько осмотримся, что мы тут имеем, потому что…
Он запнулся, словно ему забили рот песком. Йеттмар и я уже обо всем догадались, а Карабинас только беззвучно ловил ртом воздух.
– Поди ж ты!.. Это… это! Вот это да!..
Он выронил из рук прибор и уставился себе под ноги, будто увидел привидение или вереницу гномов, вылезавших из той ямы, которая находилась в трех дюймах от его ботинок. Однако в яме суетились не гномы, а Осима с песчаной маской на лице и папа Малькольм с недавно мокрым а теперь засохшим складками платком на голове А под ними, напряженно вглядываясь вдаль, застыла любимая птица бога Гора – сокол с изогнутым клювом.
– Как вы ее нашли? – спросил Никое, когда отдышался, и мы все уселись наверху, на краю ямы.
– По чистой случайности. Железным прутом. Я воткнул его в песок, и камень звякнул.
– Но мы же тысячу раз проходили над этим местом с инструментом!
– Никуда он не годится. Или не больше, чем гадательный прут. Я не возьму в толк, как при нынешнем развитии техники люди не могут придумать нормальный контрольный прибор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114