— Так вот, Бастер, у нас проблема, — сказал первый человек.
— Да ну? — Бастер отступил и поднял свой знаменитый правый кулак. — И какая же это проблема?
— Иглы. Бинты. Инфицированная кровь. Вы отравляете океан.
— Послушай, я только делаю то, что говорит мне дон Винченцо.
— Конечно. Ну, тебе больше не придется выслушивать его приказы. Дон Винченцо мертв.
— Что?
— Не можешь поверить? И правда, удивительное дело. Только без шуток, еще один пожар.
Бастер, в испуге отпрянув, воскликнул:
— Какого дьявола? Эй, не подходите ближе! Я вас предупреждаю!
— Конечно, конечно.
С невероятной ловкостью первый человек увильнул от серии ударов Бастера, ушел от знаменитого правого хука бывшего короля ринга и двинул его в нос с такой силой, что Бастер упал на пол, сплевывая кровь, в глазах у него двоилось.
— Слушай внимательно, — сказал человек, — мы не собираемся тебя жечь.
Оглушенный мощным ударом Бастер с облегчением вздохнул. Ему пришлось признать, что каждый из этих троих был в лучшей физической форме, чем все его прежние соперники. Поэтому, если они намерены поторговаться, может быть, у него есть шанс…
— Значит, вы меня отпустите? — с надеждой спросил Бастер, проклиная тот день и час, когда повстречался с доном Винченцо и поддался его уговорам.
— Боюсь, что нет, — сказал человек. — Каждый проступок имеет свои последствия. Пламя — не всегда лучшее наказание. Иногда следует наказывать способом, аналогичным преступлению. Наглядно показать, как ужасно совершенное преступление. Через минуту я продемонстрирую тебе это.
Все трое облачились в хирургические маски, халаты и резиновые перчатки.
— Господи Иисусе! — воскликнул Бастер.
— Если ты его предпочитаешь. А теперь мои товарищи подержат тебя.
— Нет!
— Не сопротивляйся. Твоя смерть будет только мучительнее.
Двое схватили Бастера, и, когда он стал вырываться и кричать, третий заткнул ему рот носовым платком, чтобы заглушить крики. Затем человек, поправив резиновые перчатки и открутив крышки на пластиковых контейнерах в грузовике, принялся вынимать из них бесчисленные зараженные иглы от шприцев и методично втыкать их во все части тела Бастера: в руки, ноги, горло, в пах и глаза, повсюду.
Когда тело Бастера наконец обнаружили в одном из пакгаузов на берегу Гудзона, газеты обозвали труп «подушкой для булавок». Не совсем верно. Бастер Бучанан по прозвищу Правый Хук на самом деле превратился в «подушку для иголок», и если бы его не убили тысячи игл, усеявших его тело, то он наверняка в скором времени погиб бы в конце концов от рака легких, которым страдал уже несколько лет.
Глава 2
Лейтенант Крейг жил в тесной однокомнатной квартире в цокольном этаже перестроенного многоквартирного дома на Бликер-стрит в нижнем Манхэттене. Когда-то у него был дом в Куине, во всяком случае, он исправно выплачивал его стоимость, но четыре года назад бывшая жена во время бракоразводного процесса получила на него право владения. Крейг страшно жалел, что не живет там. Не из-за дома. Ему никогда не нравилось регулярно подстригать газон, разгребать снег и вообще заниматься домашними делами, да и, по правде говоря, полицейская служба отнимала у него столько времени, что он слишком редко бывал дома, чтобы выполнять подобные обязанности или уделять достаточно внимания своей жене и двоим детям. Вот чего ему действительно недоставало — не самого по себе дома, черт с ним! — а своей семьи. Иногда по ночам при мысли об этом у него так сильно ныло сердце, что он не мог заснуть и часами лежал на спине на своей раскладной кровати, уставясь в потолок. Как же он жалел, что не постарался сохранить семью!
Однако семейная жизнь и полицейская работа плохо сочетались друг с другом. Быть копом — это все равно что иметь вторую семью, и жена копа ревнует тебя к работе как к другой женщине. Так что у него в отделе было много разведенных парней. Единственным утешением оставалось то, что бывшая жена Крейга разрешала ему часто навещать детей. Он делал все возможное, чтобы проводить выходные с сыном и дочерью, и занимался с ними, возможно, больше, чем когда был женат, но вся штука заключалась в том, что дети выросли и теперь не так уже рвались проводить время с отцом, как раньше.
«Я совершил большую глупость, — ругал себя Крейг, входя в душ и открывая краны. Горячая вода обожгла его. — Как мне могло взбрести такое в голову — связаться с женщиной на десять лет моложе себя? Спятил я, что ли? Единственное, что связывает меня с Тэсс, — это ее проблема. Когда она уладится — ты хочешь сказать, если — нет, когда, не будь пессимистом, — она не захочет иметь со мной ничего общего. Ее определенно не привела в восторг идея познакомиться поближе, когда я об этом сказал вчера ночью по телефону».
Крейг увеличил напор обжигающе горячей воды, смыл шампунь с волос и покачал головой. «На что ты рассчитываешь? — продолжал он мысленный разговор с самим собой. — У нее горе. Не важно, что она встречалась со своим другом, кем бы ни оказался на самом деле этот Джозеф Мартин, всего три раза. Кстати, возможно, за ней следят. Она слишком озабочена своими проблемами, не говоря уже о том, что насмерть перепугана. Не то время выбрал, приятель».
Он выключил воду, вышел из узкой душевой (ванны не было) и досуха вытерся. С тщательной дотошностью разведенного мужчины, который теперь на собственном опыте убедился, скольких трудов стоило его бывшей жене поддерживать чистоту и порядок (а он этого даже не замечал), Крейг взял губку и протер душевую, чтобы на кафеле не осталось пятен. Он уже побрился. Ему осталось причесаться, ополоснуть лицо лосьоном после бритья, брызнуть дезодорантом и, одевшись, заставить себя съесть завтрак.
В своей спальне, которая служила также гостиной и кухней, Крейг поставил кипятить воду для кофе. По привычке он включил радио, чтобы услышать новости, и, поддавшись порыву, снял трубку телефона. Может, это и не такая уж хорошая идея. Вероятно, он повторяет свою ошибку. Все равно он чувствовал необходимость поговорить с Тэсс, извиниться за то, что вчера пытался навязаться. Он взглянул на номер телефона ее матери, записанный вчера на листке бумаги, и стал набирать его, вполуха слушая, как диктор рассказывает о новой серии минометных перестрелок, разгоревшейся между христианами и мусульманами в Бейруте. Какого черта они не поделили, подумал Крейг, дожидаясь ответного гудка. После второго сигнала раздался женский голос — не Тэсс, и вообще не человеческий, а механический голос компьютерного робота.
— Номер, который вы набираете, не работает.
Не работает? Крейг нахмурился. Он, видно, перепутал номер. Лейтенант посмотрел на листок бумаги — неужели вчера при записи он ошибся цифрой? И снова набрал номер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126