-- Тогда, может быть, не стоит играть Незнамова? -- сказала Ксения Павловна.
-- На болезнях нельзя сосредоточиваться. От них надо отвлекаться!
Зине нравились люди, которые не скрывали и не приукрашивали своих болезней. Не говорили, что болит сердце, если на самом деле болел желчный пузырь.
Ксения Павловна всегда, казалось, только и ждала, чтобы ее о чем-нибудь попросили.
-- У меня дочь -- будущий медик. -- Она стремительно поднялась с дивана. -- Я сейчас ее позову... Что же вы не сказали сразу?
Через несколько минут появилась Лера.
-- А это Андрей Лагутин, -- сказала Ксения Павловна.
-- Как говорят в плохих пьесах: "Так вот вы, значит, какой?!" По рассказам папы я представляла себе вас не таким.
-- Старше? -- спросил Андрей.
-- Страшнее, -- ответила Лера.
-- Они с отцом любят друг друга. Но вечно пикируются, -- объяснила Ксения Павловна.
-- На что мы жалуемся? -- тоном профессионального медика спросила Андрея Лера.
-- Что-то в пояснице покалывает. А мне сейчас разболеться нельзя.
-- Болеть никогда не стоит. У вас есть какие-нибудь хронические недомогания?
-- Нефрит.
-- Нефрит?... -- Лера перестала шутить. -- Почему же вы в кедах? Вам нельзя простужаться.
-- Поскольку простужаться нельзя, я закаляюсь!
-- Завтра я отведу вас к лучшему специалисту по почкам во всем этом городе. Он читает у нас нефрологию. Я попрошу его...
-- Это серьезно? -- шепнула ей Зина.
-- Я же сказала тебе, что буду перестраховываться.
***
Лера повела Андрея к врачу... А потом пришла в театр на репетицию.
Увидев ее, Зина не сбежала, а скатилась со сцены в зрительный зал.
-- Ты?! Что-нибудь серьезное?...
-- Врач не должен покидать своего пациента.
-- Ну, что?!
-- А ты у самого больного не спрашивала?
-- Он сказал: "Все в порядке. Паника была преждевременной!" Профессор сразу вас принял?
-- Я пообещала, что его внук в течение ближайшего месяца посетит все спектакли вашего театра.
Зина не любила, когда благодеяния совершались в обмен на что-то и, стало быть, не были бескорыстными. Но Лера всегда говорила полушутя, и потому дерзость в ее устах не звучала как дерзость, а цинизм выглядел откровенностью.
-- Для меня лично диагноз был страшен: я не смогла отличить почечные боли от аппендицита. Он, как сказал профессор, тоже отзывается эхом внизу спины.
-- У Андрея аппендицит?
-- Всего-навсего. К тому же хронический. Мне придется за ним следить.
-- Но это не страшно?
-- Слушай, ты переживаешь как сестра? Или как Джульетта, если бы у Ромео был аппендицит?...
-- Как товарищ по общему делу! -- ответила Зина.
-- Все будет прекрасно, дорогой товарищ. Он будет под моим наблюдением. И еще вопрос. Это репетиция или уже спектакль?
-- Репетиция.
-- А почему в зале столько людей?
-- По-то-му!...
Зина взлетела обратно на сцену. Андрей пальцем поманил ее за кулисы.
-- Я попрошу тебя... Не удивляйся, пожалуйста, когда Ромео клянется тебе в любви. Ты как будто не веришь, что в тебя можно влюбиться.
-- А в меня можно влюбиться?
-- Глупая! Тебя не любить невозможно!...
"Это мы уже слышали", -- мысленно ответила Зина.
-- Джульетта вовсе не считает, что недостойна любви. Она вообще не волнуется о том, как воспринимают ее другие. Ей нужен Ромео! Поверив однажды в его чувства, она в них уже ни на секунду не сомневается. А ты только и делаешь, что сомневаешься в каждом слове, которое я к тебе обращаю. Преодолей себя. Очень прошу! Иначе у нас ничего не выйдет...
-- Я постараюсь.
-- У молодых влюбленных одна цель... так сказать, сверхзадача: спасти свою любовь от ненависти и вражды. Не прибавляй им трудностей. Умоляю тебя!... В зале я об этом не хочу говорить. Но поверь: ты -- Джульетта! И я, Ромео, люблю тебя...
На сцене он продолжал убеждать ее в том же самом:
Я перенесся на крылах любви:
Ей не преграда -- каменные стены.
Любовь на все дерзает, что возможно.
И не помеха мне твои родные...
Мне легче жизнь от их вражды окончить,
Чем смерть отсрочить без твоей любви.
В зале переглядывались... Зина преодолела себя. Она не могла подвести Андрея... И, заставив себя забыть о том, что она -- Зина Балабанова, разуверившаяся в своих женских достоинствах, отвечала с восторженностью Джульетты:
Моя, как море, безгранична нежность
И глубока любовь. Чем больше я
Тебе даю, тем больше остается:
Ведь обе -- бесконечны.
-- Таких страстей конец бывает страшен, -- в перерыве сказала Лера, повторив слова монаха Лоренцо.
Актеры, давно знавшие Зину, поглядывали на нее с удивлением и даже с претензией, будто она от них раньше что-то скрывала.
Эффектная блондинка Галя Бойкова спросила ее:
-- Ты без грима?
-- Как все, -- ответила Зина.
Галя пригляделась к ней и недовольная отошла.
Лера согласилась пообедать вместе с Андреем и Зиной в театральном буфете.
Сидевшая за соседним столиком молодая артистка рассказывала своим подружкам:
-- Только что ко мне в вестибюле подходит Пат и спрашивает: "Вы были на репетиции?" -- "Была!" -- говорю. "И вам это нравится?" Говорю: "Нравится!" -- "Беда в том, что вам не с чем сравнивать!" -- "Почему не с чем? Я сравниваю..."
-- Верочка, дай мне горчицу! -- попросила Зина молодую артистку.
-- У нас на столе есть горчица, -- сказала Лера. -- И неужели рядом с Патом в театре нет ни одного Паташона?
-- В смысле роста?
-- Нет... в другом смысле. Он ни с кем в театре не контактируется? Проще сказать, не дружит? Хотя я сама знаю, что нет.
-- К нему многие относятся уважительно, -- сказала Зина.
-- Не грубят ему?
-- Преклоняются перед его эрудицией. Но нельзя... Как бы это тебе объяснить? Нельзя читать футболистам лекции о пользе спорта, а на поле не выпускать!
-- У меня нет папиной эрудиции, -- сказала Лера. -- И мне не с чем сравнивать ту сцену, которую я сегодня увидела. Только я поняла, что вы покажете не просто шекспировскую трагедию, а трагедию о юных и для юных.
-- Это чувствуется?! -- воскликнул Андрей, не отвлекавшийся до сих пор от еды. -- Я бы расцеловал вас.
-- Уже?! -- сказала Лера. (Андрей уткнулся в тарелку.) -- На сцене вы были гораздо решительней!
-- Нет, действительно здорово, если уже сейчас чувствуется, что это будет для юных! -- сказала Зина. -- Надо знать своих зрителей. Понимаешь?
-- Понимаю, -- с неожиданной грустью ответила Лера. И, обратившись к Андрею, сказала: -- А вам необходима диета.
На вечернюю репетицию она тоже осталась.
Это была репетиция, которую Зина называла "реставрацией". Репетировали тот спектакль, которым Андрей начал свое знакомство с ТЮЗом.
Он бегал по сцене и умолял актеров быть обаятельными.
-- Поймите, Анна Гавриловна должна всех вас любить! Иначе нет никакой трагедии... Ну, перейдет в другую школу -- и все. А она не может с вами расстаться! Как с родными детьми... Но тут есть разница! Родных детей любят все равно, какими бы они ни были. А учеников только тех, которые стоят любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20