Пока Даффи спускался, он расслышал в темноте внизу какое-то движение.
- Гамбринус! - позвал он, но ответа не последовало. Помня о найденной на двери пивоварни петарде, он сомкнул пальцы на рукоятке кинжала и оставшиеся ступеньки спускался как можно тише. Ступив на влажный каменный пол, он с опаской оглядел полутемный подвал - никого не было.
“Видно, вдобавок к видениям залитого лунным светом озера у меня начались слуховые галлюцинации, - горько подумал он. - Но стоп! Это кто?”
Из тени за кирпичным очагом выдвинулась высокая фигура и сейчас направлялась к двери на противоположной стене рядом с находящимися на возвышении медными трубами; быстро открыв дверь, фигура пропала в темноте. Ирландец разглядел незнакомца лишь мельком, заметив рыжие или светлые волосы и свободную накидку, прихваченную у горла металлической застежкой. Даффи выхватил кинжал и кинулся к двери.
- А ну выходи! - рявкнул он.
Из темноты за дверью не донеслось ни звука, только сильнее потянуло запахом солода. Даффи отступил к очагу, щипцами вытащил тлеющий уголек и поднес его к фитилю лампы Гамбринуса. Получив источник света, он вернулся к двери и осторожно заглянул в каменный чулан. Он никого не увидел и, решив, что незнакомец прячется за дверью, прыгнул внутрь с оглушительным воплем, размахивая лампой. Комната была пуста.
- Все, с меня хватит, - проворчал ирландец.
Он поставил лампу на пол и принялся исследовать стены в поисках потайной двери, но ее не было. Вместо пола была просто влажная земля, и во всей комнате не было ничего, кроме громадного деревянного чана, вполовину выше Даффи, боковые стенки которого покрывал мох, наросший за десятилетия или, скорее, столетия. Даффи уже готов был вернуться в трапезную и приступить к размышлению над новым симптомом своего помешательства, когда заметил на стенке чана три больших деревянных крана - на уровне груди, колена и последний всего в нескольких дюймах над грязной землей. Над кранами были прибиты латунные пластинки, он присмотрелся повнимательнее. Надпись на верхней гласила “СВЕТЛОЕ”, на средней - “ТЕМНОЕ”, а нижнюю сплошь покрывала патина, и пришлось соскребать ее кинжалом. Через минуту пластинка очистилась, и он смог прочесть единственное слово: “ЧЕРНОЕ”.
“Черт меня возьми!” - подумал он, в замешательстве позабыв о неуловимом злоумышленнике. Подняв глаза, он увидел ряд трубок, выходящих из стены и соединяющихся с верхушкой чана. Может ли так быть, с брезгливостью подумал он, что одна эта емкость заменяет здесь бочки обычной пивоварни? Неужто все пиво “Херцвестен” бродит в этом громадном допотопном чане? Интересно, чистили его хоть раз?
Потушив лампу, он стал задумчиво подниматься по лестнице. “Возможно, - размышлял он, - этот белокурый человек, кто бы он ни был, намеренно завлек меня в эту комнату, чтобы я увидел загадочный чан”.
Наверху лестницы он остановился. “Я несчетные разы пил светлое “Херцвестенское”, - думал он, - каждую весну мог попробовать темное. Но что же такое “Херцвестенское” черное, и почему я никогда о нем не слышал?”
Блуто уже ушел, и единственным человеком в трапезной, помимо Шраба и его помощников, была Ипифания. Она вытерла столы, перемыла и сложила в стопку подносы и теперь обессиленно присела за отведенный прислуге стол, прихватив маленькую кружку пива.
- Пиф, любовь моя! - воскликнул ирландец. - Куда ты подевалась?
При звуке его голоса она вздрогнула, но тут же встревоженно улыбнулась.
- Это ты, Брайан, куда-то подевался, - ответила она. - Я весь день тебя ищу. Анна говорит, ты попал вчера в переделку. Боже милостивый! - воскликнула она, подойдя к его столу. - Как ты умудрился все лицо расцарапать?
- О, вездесущие чудища задали мне жару. Впрочем, и я им. Ты занята за ужином?
- Хвала господу, нет. - Она откинула влажную прядь со лба. - Тут, видно, будет настоящий содом.
- Тут и без того содом. По-моему, наш управитель спятил. - Он потянулся через стол, взял ее пиво и допил. - Поднимемся в твою комнату. Мне нужно тебе кое-что рассказать.
Она исподтишка разглядывала его.
- Ты, Брайан, как драный котяра. Все новые шрамы поверх старых. - Мигом позже она ухмыльнулась и встала. - В мою комнату? Прошу.
Даффи последовал за ней по лестнице, размышляя, что порой и пожилые женщины не прочь порезвиться, если найти к ним подход. Комната Ипифании была опрятной, но никак не аскетичной. На каждой стене висели картины, в основном религиозные полотна ее отца, но в одной Даффи опознал работу Доменико Венециано. В клетке, подвешенной над шахматной доской, где фигуры были расставлены для начала партии, как заведенная чирикала птичка. Даффи рассеянно передвинул белого королевского слона через ряд пешек на третью линию.
- Брайан, садись, - предложила Ипифания. Даффи пододвинул себе стоящий рядом со шкафом стул, а она уселась на кровать.
- Так… - начал ирландец. - Не знаю, Пиф, с чего и начать. Тебе известно, зачем Аврелиан заманил меня сюда из Венеции?
- Следить за порядком в трапезной… хотя на деле ты…
- Ладно. Это не так. То есть с того он и начал, но позже стало выясняться, что я нужен вовсе не для этого. Он вообразил, что турки намерены штурмовать Вену, только чтобы разрушить эту пивоварню, и вбил себе в голову, что я могу их остановить - как это ни глупо. Я - незнакомец, случайно встреченный им за сотни миль отсюда. Мало того, у него для всего самые безумные объяснения. Думаешь, Сулейман глава Оттоманской империи? Как бы не так! Нет, это великий визирь Ибрагим, который в придачу еще и сын какого-то демона воздуха. Или, по-твоему, император Карл что-то значит на Западе? Да ни черта! В лесах около города живет старый рыбак - так вот он настоящий король. - Даффи стукнул по ножке кровати, втайне уязвленный нарочитостью своего презрительного недоверия. - Все это только полоумные фантазии Аврелиана, - продолжал он, пытаясь убедить себя наравне с Ипифанией. - Разумеется, старикан может делать фокусы и вызывать духов из дыр в земле… но, ради Христа, речь идет о современной войне: пушках, солдатах, мечах и минах. Как я спасу чертову пивоварню, когда армии Габсбургов и Ватикана не удержат Вену? А если они отстоят город, что проку от моего бдительного дозора у дверей пивоварни? Проклятие! Когда-то Аврелиан мог представлять собой что-то, но теперь он явно не у дел. Положение таково, что Сулейман возжелал империю Карла Пятого и идет сломать ее восточную стену, а послушай Аврелиана, так все закручено вокруг меня, “Херцвестенского” пива и старого отшельника в лесу, вообразившего себя королем!
Во время своей речи он вскочил на ноги, чтобы удобнее было жестикулировать, и сейчас сел на постель рядом с Ипифанией. Приглушенный занавесками оранжевый закат освещал ее лицо, и впервые после возвращения в Вену он действительно разглядел знакомые черты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
- Гамбринус! - позвал он, но ответа не последовало. Помня о найденной на двери пивоварни петарде, он сомкнул пальцы на рукоятке кинжала и оставшиеся ступеньки спускался как можно тише. Ступив на влажный каменный пол, он с опаской оглядел полутемный подвал - никого не было.
“Видно, вдобавок к видениям залитого лунным светом озера у меня начались слуховые галлюцинации, - горько подумал он. - Но стоп! Это кто?”
Из тени за кирпичным очагом выдвинулась высокая фигура и сейчас направлялась к двери на противоположной стене рядом с находящимися на возвышении медными трубами; быстро открыв дверь, фигура пропала в темноте. Ирландец разглядел незнакомца лишь мельком, заметив рыжие или светлые волосы и свободную накидку, прихваченную у горла металлической застежкой. Даффи выхватил кинжал и кинулся к двери.
- А ну выходи! - рявкнул он.
Из темноты за дверью не донеслось ни звука, только сильнее потянуло запахом солода. Даффи отступил к очагу, щипцами вытащил тлеющий уголек и поднес его к фитилю лампы Гамбринуса. Получив источник света, он вернулся к двери и осторожно заглянул в каменный чулан. Он никого не увидел и, решив, что незнакомец прячется за дверью, прыгнул внутрь с оглушительным воплем, размахивая лампой. Комната была пуста.
- Все, с меня хватит, - проворчал ирландец.
Он поставил лампу на пол и принялся исследовать стены в поисках потайной двери, но ее не было. Вместо пола была просто влажная земля, и во всей комнате не было ничего, кроме громадного деревянного чана, вполовину выше Даффи, боковые стенки которого покрывал мох, наросший за десятилетия или, скорее, столетия. Даффи уже готов был вернуться в трапезную и приступить к размышлению над новым симптомом своего помешательства, когда заметил на стенке чана три больших деревянных крана - на уровне груди, колена и последний всего в нескольких дюймах над грязной землей. Над кранами были прибиты латунные пластинки, он присмотрелся повнимательнее. Надпись на верхней гласила “СВЕТЛОЕ”, на средней - “ТЕМНОЕ”, а нижнюю сплошь покрывала патина, и пришлось соскребать ее кинжалом. Через минуту пластинка очистилась, и он смог прочесть единственное слово: “ЧЕРНОЕ”.
“Черт меня возьми!” - подумал он, в замешательстве позабыв о неуловимом злоумышленнике. Подняв глаза, он увидел ряд трубок, выходящих из стены и соединяющихся с верхушкой чана. Может ли так быть, с брезгливостью подумал он, что одна эта емкость заменяет здесь бочки обычной пивоварни? Неужто все пиво “Херцвестен” бродит в этом громадном допотопном чане? Интересно, чистили его хоть раз?
Потушив лампу, он стал задумчиво подниматься по лестнице. “Возможно, - размышлял он, - этот белокурый человек, кто бы он ни был, намеренно завлек меня в эту комнату, чтобы я увидел загадочный чан”.
Наверху лестницы он остановился. “Я несчетные разы пил светлое “Херцвестенское”, - думал он, - каждую весну мог попробовать темное. Но что же такое “Херцвестенское” черное, и почему я никогда о нем не слышал?”
Блуто уже ушел, и единственным человеком в трапезной, помимо Шраба и его помощников, была Ипифания. Она вытерла столы, перемыла и сложила в стопку подносы и теперь обессиленно присела за отведенный прислуге стол, прихватив маленькую кружку пива.
- Пиф, любовь моя! - воскликнул ирландец. - Куда ты подевалась?
При звуке его голоса она вздрогнула, но тут же встревоженно улыбнулась.
- Это ты, Брайан, куда-то подевался, - ответила она. - Я весь день тебя ищу. Анна говорит, ты попал вчера в переделку. Боже милостивый! - воскликнула она, подойдя к его столу. - Как ты умудрился все лицо расцарапать?
- О, вездесущие чудища задали мне жару. Впрочем, и я им. Ты занята за ужином?
- Хвала господу, нет. - Она откинула влажную прядь со лба. - Тут, видно, будет настоящий содом.
- Тут и без того содом. По-моему, наш управитель спятил. - Он потянулся через стол, взял ее пиво и допил. - Поднимемся в твою комнату. Мне нужно тебе кое-что рассказать.
Она исподтишка разглядывала его.
- Ты, Брайан, как драный котяра. Все новые шрамы поверх старых. - Мигом позже она ухмыльнулась и встала. - В мою комнату? Прошу.
Даффи последовал за ней по лестнице, размышляя, что порой и пожилые женщины не прочь порезвиться, если найти к ним подход. Комната Ипифании была опрятной, но никак не аскетичной. На каждой стене висели картины, в основном религиозные полотна ее отца, но в одной Даффи опознал работу Доменико Венециано. В клетке, подвешенной над шахматной доской, где фигуры были расставлены для начала партии, как заведенная чирикала птичка. Даффи рассеянно передвинул белого королевского слона через ряд пешек на третью линию.
- Брайан, садись, - предложила Ипифания. Даффи пододвинул себе стоящий рядом со шкафом стул, а она уселась на кровать.
- Так… - начал ирландец. - Не знаю, Пиф, с чего и начать. Тебе известно, зачем Аврелиан заманил меня сюда из Венеции?
- Следить за порядком в трапезной… хотя на деле ты…
- Ладно. Это не так. То есть с того он и начал, но позже стало выясняться, что я нужен вовсе не для этого. Он вообразил, что турки намерены штурмовать Вену, только чтобы разрушить эту пивоварню, и вбил себе в голову, что я могу их остановить - как это ни глупо. Я - незнакомец, случайно встреченный им за сотни миль отсюда. Мало того, у него для всего самые безумные объяснения. Думаешь, Сулейман глава Оттоманской империи? Как бы не так! Нет, это великий визирь Ибрагим, который в придачу еще и сын какого-то демона воздуха. Или, по-твоему, император Карл что-то значит на Западе? Да ни черта! В лесах около города живет старый рыбак - так вот он настоящий король. - Даффи стукнул по ножке кровати, втайне уязвленный нарочитостью своего презрительного недоверия. - Все это только полоумные фантазии Аврелиана, - продолжал он, пытаясь убедить себя наравне с Ипифанией. - Разумеется, старикан может делать фокусы и вызывать духов из дыр в земле… но, ради Христа, речь идет о современной войне: пушках, солдатах, мечах и минах. Как я спасу чертову пивоварню, когда армии Габсбургов и Ватикана не удержат Вену? А если они отстоят город, что проку от моего бдительного дозора у дверей пивоварни? Проклятие! Когда-то Аврелиан мог представлять собой что-то, но теперь он явно не у дел. Положение таково, что Сулейман возжелал империю Карла Пятого и идет сломать ее восточную стену, а послушай Аврелиана, так все закручено вокруг меня, “Херцвестенского” пива и старого отшельника в лесу, вообразившего себя королем!
Во время своей речи он вскочил на ноги, чтобы удобнее было жестикулировать, и сейчас сел на постель рядом с Ипифанией. Приглушенный занавесками оранжевый закат освещал ее лицо, и впервые после возвращения в Вену он действительно разглядел знакомые черты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87