- Черт возьми, Анна, где мое многострадальное пиво? - донесся нетерпеливый голос от другого стола.
- Опа! - Анна вновь подхватила поднос. - Договорим позже.
Даффи был ошарашен. Возможно ли, что девушка говорит правду? “Если так, - рассудил он, - то какое удивительное совпадение! Никогда не задумывался особо о совпадениях, и вот на тебе, настало время, когда от них уже проходу нет. Ради бога, утром буду здесь дожидаться, надвину шляпу на глаза, а когда она подойдет к посетителю, сдерну шляпу и - угадай кто, Ипифания! Хо-хо!
Стоп, а почему она работает здесь, в этом проклятом трактире? Хальштад был не беден. Видно, деньги куда-то испарились, как оно не раз случалось со мной. Да и сам старый Хальштад тоже, может быть, здесь, отмывает где-нибудь на кухне грязные подносы. Любого из нас жизнь способна зашвырнуть очень низко”.
За соседним столиком двое начали громко ссориться. “О-хо-хо, время отрабатывать свое жалованье”, - сказал себе ирландец, быстро поднимаясь на ноги.
- Господа! - произнес он. - Что-нибудь не так?
При виде заросшего седой щетиной сурового лица нового вышибалы спорщики заметно побледнели, а еще один взгляд на потертые рукояти его рапиры и кинжала и вовсе привел их в уныние.
- Да вот, - наконец решился один, - Отто говорит… стало быть, папа не может погоду предсказать.
Даффи негодующе поднял брови:
- Чью мать?!
Отто моргнул.
- Да нет, - изрек он. - Я ему говорю, папа…
- И слушать не желаю твои поганые выдумки о папе и матушке этого господина, - негромко, но гневно проговорил Даффи. - Или ты вконец пьян, что ведешь такие речи?
- Вы не поняли, - вступился первый. - Мы говорили…
- Я-то как раз все понял. От вашей бесстыдной болтовни всех тут с души воротит - на деле никто и ухом не повел, - и, по-моему, вам двоим следует угостить пивом всю компанию, включая меня, в качестве извинения.
- Что? Господи боже, откуда ж у нас такие деньги! Нельзя ли…
- Скажите трактирщику, я посоветовал вам открыть кредит. Он будет доволен. И ведите себя потише, не то, если услышу вас снова, подойду и выпущу кишки.
Даффи вернулся на место, как раз когда Анна ставила на стол пиво.
- И что ты им сказал? - поинтересовалась она.
- Обещал прирезать, если не заткнутся. Случится получить у Вернера передышку, плесни себе пива и подсаживайся. Порасскажешь, что тут делалось эти три года.
- Ладно. Подожди минуту-другую.
Даффи проводил ее взглядом, привычно любуясь легкой, скользящей походкой опытной подавальщицы, что несет поднос через переполненную комнату.
Получасом позже Анна устало присела к его столу.
- Ф-фу… - вздохнула она. - Спасибо за пиво. В такие моменты оно для меня и хлеб, и соль, и материнское молоко. - Она откинула прядь влажных волос со лба и отхлебнула из своей кружки. - Так где ты был эти три года, - спросила она, отставляя пиво, - если не в аду, как все полагали?
- В Венеции, - сообщил Даффи, - там я и встретил Аврелиана, который предложил эту работу.
- Ну да, - кивнула Анна, - наш неуловимый хозяин. Всего-то пару раз его видела, но все равно мурашки по коже.
- Неудивительно, - признал Даффи, - с его повадкой держать во рту горящих змей и прочим. Давно он владеет этим местом? Не припомню, чтобы в мою бытность здесь я его видел.
- Он объявился примерно год назад. Вроде бы из Англии, хотя наверняка не знаю. При нем была бумага, подписанная епископом, на право владения монастырем Святого Христофора. Земля принадлежала его предкам, и они никогда ее не продавали. Аббат, понятно, заартачился, но епископ сам сюда приехал. Говорит, точно этот старый сыч - законный владелец, а вы, монахи, выметайтесь. Правда, сам епископ был не слишком-то всему этому рад.
- И монахов просто выкинули на улицу?
- Нет, конечно. Аврелиан купил для них другое здание на Випплингерштрассе. Монахам, правда, слабое утешение, но со времен Конгресса Шпилей вошло в обычай отбирать церковную собственность, и все посчитали, что Аврелиан поступил великодушно. - Она хмыкнула. - Впрочем, не пообещай он оставить пивоварню, горожане бы его повесили.
- Он, видно, богат, как Якоб Фаггер.
- Денежки у него водятся, что и говорить. Сорит ими повсюду, на разную блажь.
Самым беззаботным тоном Даффи перешел к предмету, более всего его занимавшему:
- Кстати, о денежках. Разве Макс Хальштад не был богачом? Как вышло, что Ипифания здесь прислуживает?
- О, с виду он был богачом, с его большим домом, землями и лошадьми, но владели всем ростовщики. Он брал под заклад то там, то здесь, а однажды проверил свои записи и увидел, что на его дом имеют законное право восемь разных ростовщиков. Тогда, - проговорила Анна, явно смакуя ситуацию, - он положил свою украшенную серебром аркебузу на резной столик красного дерева, встал напротив на колени и отстрелил себе нижнюю челюсть. Хотел, понимаешь, застрелиться, но когда на грохот прибежала Ипифания, он катался по ковру, ревел, и из него фонтаном била кровь. Умирал он четыре дня.
- Милосердный боже! - в ужасе воскликнул Даффи. - Бедняжка Ипифания!
Анна сочувственно кивнула:
- Да уж, пришлось ей хлебнуть. Даже когда все добро пустили с молотка, она осталась кругом должна. Аврелиан, надо отдать ему должное, и тут проявил великодушие. Скупил все ее долги и позволил работать здесь с тем же содержанием, что и прочие.
За столиком по соседству Даффи заметил Блуто с ядреной блондинкой. Горбун залихватски подмигнул ему.
- Так где она? - спросил Даффи. - Тут живет?
- Тут. Правда, сегодня она навещает отца, художника. Он вроде помирает. Ослеп - это уж точно.
Даффи кивнул:
- Он стал слепнуть еще три года назад.
Анна покосилась на него.
- Все, вспомнила. Вы ведь с ней миловались, верно? А когда она вышла за Хальштада, ты подался в Венгрию, устроив сначала скандал на их свадьбе. Все знали, отчего ты сбежал.
- Всем бы мозгов побольше, - раздраженно заметил Даффи.
- Понятное дело. На, допей мое пиво. Мне пора работать.
До того как потушить освещение, комнату подмели, однако мыши сновали во тьме по древнему деревянному полу, отыскивая крошки по углам и вокруг ножек столов. Сверху время от времени доносился приглушенный стук захлопнувшейся двери, и тогда мыши замирали, но после десяти секунд тишины спокойствие возвращалось к ним, и они возобновляли свою беготню. Некоторые останавливались попробовать на зубок сапоги под одним из столов у стены, но быстро отправлялись на поиски более лакомых кусочков.
Небо за волнистыми оконными стеклами побледнело, давая мышам знак, что ночь на исходе. Послышался скрип редких тележек по булыжной мостовой, с крыш домов закаркали друг на друга вороны, и кто-то прошел вдоль окон, насвистывая. Наконец громыхание ключа в замке парадной двери заставило мышей разбежаться по норкам.
В распахнувшуюся дверь вошла немолодая уже женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87