Почти как далекий взрыв.
- Что, господи, вы...
Теперь Дарлинг понял, что это, хотя верилось в это с трудом.
- Черт побери! - выругался он, плечом отодвинул Мэннинга в сторону, подошел к поручням и посмотрел вниз, в бездонную синеву.
В этот момент в глубине появился буй, единственный оставшийся неповрежденным, он устремился к поверхности, как сорвавшаяся ракета. Бочка выскочила из воды с громким сосущим звуком «уф» и взлетела на полдюжины футов в воздух, обдав брызгами палубу, прежде чем упала в воду и запрыгала на поверхности. Клочья двух других буев волочились за ней.
Тэлли и Шарп услышали эту суматоху и вышли из каюты. К тому времени, когда Дарлинг спустился на палубу, Шарп подцепил трос кошкой и вытаскивал буй на борт. Дарлинг отцепил буй, бросил трос в сторону, намотал его конец вокруг лебедки и включил ее.
- Это он? - спросил Мэннинг. - Это кальмар?
Трос дрожал, с него стекала вода, Дарлинг ощупывал его пальцами.
- Я не могу утверждать, мистер Мэннинг, но я скажу вам вот что: любое существо, достаточно сильное, чтобы проволочить на расстояние полумили многослойный трос вместе с тремя швартовыми буями, каждый из которых рассчитан держать на плаву полтонны, и способное потопить их на такую глубину, что два из них лопнули, - это, конечно, огромный сукин сын. - Дарлинг нагнулся над бортом и продолжал: - Но я не могу сказать, там он еще или нет.
- Он был подцеплен на крюк, - сказал Тэлли. - Он там. Он не может разорвать такую проволоку или погнуть крюки.
- Никогда не говорите «никогда», док, особенно если имеете дело с чем-то, что выходит за пределы обычного.
Затем Дарлинг попросил Шарпа:
- Возьми нож, Маркус, и води по нему оселком, пока он не станет острым как бритва, а затем вернись сюда и стань рядом со мной.
Шарп отправился в каюту, Тэлли последовал за ним и принялся заправлять видеокамеру.
- Нож, капитан? - спросил Мэннинг. - Для чего?
- Если это действительно чудовище, если оно достигает хотя бы половины таких размеров, каких, по словам дока, оно может быть, и если в нем осталась хотя бы искра жизни, я собираюсь перерезать трос и оставить ублюдка в покое.
- Вы не сделаете ничего подобного. По крайней мере, пока я не выстрелю в него.
- Ну, это мы посмотрим.
- Конечно, посмотрим, - заключил Мэннинг и направился в каюту.
* * *
Тэлли установил треногу на крыле ходового мостика, пристроил к ней видеокамеру, а Мэннинг занял место у поручней; его винтовка, которую он держал у груди, была заряжена обоймой из тридцати патронов. Внизу Дарлинг управлял лебедкой, а Шарп пропускал трос на пластиковый барабан.
Когда барабан был заполнен наполовину, Дарлинг подергал трос. Затем он остановил лебедку, намотал трос на руку и потянул его.
- Он ушел, - бросил Вип. - Если вообще был там. Сейчас его нет; на этом тросе нет ничего, кроме самого троса.
- Этого не может быть, - возразил Тэлли.
- Через минуту узнаем, - сказал Дарлинг и снова запустил лебедку.
- Значит, он не был подцеплен на крюк.
- Вы хотите сказать, что он тянул эти буи вниз просто ради спортивного интереса?
Показались первые зонтиковые снасти, и Шарп поднял их на борт. Приманки были на месте, целые и невредимые. Через минуту подняли вторую снасть, затем третью. Никто не притронулся ни к одной из них.
Когда появился четвертый зонтик, Шарп поднял руку и Дарлинг замедлил движение лебедки.
- Господи! - проговорил Шарп, доставая снасть. - Как будто ее переехал поезд.
Снасть была раздавлена, проволока туго закручена вокруг троса. С тросом и проволоками сплелись кусочки белого мышечного волокна. Две наживки были нетронуты, они все еще болтались на крюках, но остальные исчезли, и от крюков не осталось ничего, кроме пары дюймов изжеванного ствола.
Камера Тэлли работала беспрерывно, его глаз был прижат к видоискателю. Дарлинг подержал один из крюков перед камерой.
- Их невозможно разогнуть, да? Невозможно переломить? Смотрите, док, тот, кто находится там, внизу, не просто разогнул их, он их откусил.
Шарп подобрал со снасти несколько белых волокон, и они оставили едкую вонь на его пальцах. Он поморщился и вытер ладони о брюки.
- Это архитеутис, - воскликнул Тэлли. - Это запах аммиака. Он оставил нам свою визитную карточку.
Он выключил камеру.
- Разве от других животных не воняет аммиаком? - спросил Дарлинг.
- Не так сильно, как от архитеутиса. Это как бы его подпись и главное основание для наших - хоть каких-то - знаний о нем. Никто не видел ни одного живого архитеутиса. По крайней мере, в этом столетии, за исключением единственного случая, когда в сороковых годах он убил несколько человек, и то все происходило в темноте и никто по-настоящему не разглядел животное. Но люди видели мертвых гигантских кальмаров: двух вынесло волнами у Ньюфаундленда в шестидесятые годы. Они были выброшены на берег, а не потонули, оттого что, в отличие от рыб, не имеют плавательного пузыря. Их плоть пропитана ионами аммиака, а удельный вес ионов аммиака немного меньше, чем морской воды. Он составляет одну целую двадцать одну тысячную по сравнению с одной целой двадцатью двумя тысячными, если вам это интересно. Я видел мертвых кальмаров, капитан, и они не просто пахли аммиаком, они были пропитаны этим запахом. - Тэлли повернулся к Мэннингу. - Это он, Осборн. Он здесь, вне всяких сомнений. Мы нашли его.
- Послушайте, док, - проговорил Дарлинг. - Вы или сошли с ума, или хитрите с нами. Поймать на крюк гигантского кальмара невозможно. Его невозможно поймать при помощи подводного аппарата. Тогда скажите, ради бога, каким образом вы думаете изловить его?
Тэлли заявил:
- Живыми существами управляют два примитивных инстинкта, капитан, не так ли? Один из них голод. А какой второй?
Дарлинг взглянул на Шарпа, тот пожал плечами:
- Не знаю. Секс?
- Да, - подтвердил Тэлли. - Секс. Я собираюсь изловить гигантского кальмара при помощи секса.
45
Ящики Тэлли были пронумерованы, и он внес подробное описание их содержимого в таможенную декларацию. Теперь он заглянул в этот список и с помощью Шарпа и Дарлинга рассортировал ящики и разложил их на кормовой палубе в строгом порядке.
Мэннинг стоял в стороне и пристально разглядывал воду. Дарлингу казалось, что американец сводил все свое существование к одной мысли, имеющей одну направленность, при этом он отбрасывал все наслоения социальных установлений и сосредоточился только на одном неудержимом побуждении - убить. В прошлом Дарлинг встречал таких людей - людей, потерявших всякие представления о безопасности; на судне не было ничего опасней, чем они.
Когда Тэлли удовлетворился расположением своих ящиков, он подозвал Дарлинга и Шарпа к длинному алюминиевому ящику размером с гроб, который закрывался на защелкивающиеся замки. Тэлли открыл замки и поднял крышку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
- Что, господи, вы...
Теперь Дарлинг понял, что это, хотя верилось в это с трудом.
- Черт побери! - выругался он, плечом отодвинул Мэннинга в сторону, подошел к поручням и посмотрел вниз, в бездонную синеву.
В этот момент в глубине появился буй, единственный оставшийся неповрежденным, он устремился к поверхности, как сорвавшаяся ракета. Бочка выскочила из воды с громким сосущим звуком «уф» и взлетела на полдюжины футов в воздух, обдав брызгами палубу, прежде чем упала в воду и запрыгала на поверхности. Клочья двух других буев волочились за ней.
Тэлли и Шарп услышали эту суматоху и вышли из каюты. К тому времени, когда Дарлинг спустился на палубу, Шарп подцепил трос кошкой и вытаскивал буй на борт. Дарлинг отцепил буй, бросил трос в сторону, намотал его конец вокруг лебедки и включил ее.
- Это он? - спросил Мэннинг. - Это кальмар?
Трос дрожал, с него стекала вода, Дарлинг ощупывал его пальцами.
- Я не могу утверждать, мистер Мэннинг, но я скажу вам вот что: любое существо, достаточно сильное, чтобы проволочить на расстояние полумили многослойный трос вместе с тремя швартовыми буями, каждый из которых рассчитан держать на плаву полтонны, и способное потопить их на такую глубину, что два из них лопнули, - это, конечно, огромный сукин сын. - Дарлинг нагнулся над бортом и продолжал: - Но я не могу сказать, там он еще или нет.
- Он был подцеплен на крюк, - сказал Тэлли. - Он там. Он не может разорвать такую проволоку или погнуть крюки.
- Никогда не говорите «никогда», док, особенно если имеете дело с чем-то, что выходит за пределы обычного.
Затем Дарлинг попросил Шарпа:
- Возьми нож, Маркус, и води по нему оселком, пока он не станет острым как бритва, а затем вернись сюда и стань рядом со мной.
Шарп отправился в каюту, Тэлли последовал за ним и принялся заправлять видеокамеру.
- Нож, капитан? - спросил Мэннинг. - Для чего?
- Если это действительно чудовище, если оно достигает хотя бы половины таких размеров, каких, по словам дока, оно может быть, и если в нем осталась хотя бы искра жизни, я собираюсь перерезать трос и оставить ублюдка в покое.
- Вы не сделаете ничего подобного. По крайней мере, пока я не выстрелю в него.
- Ну, это мы посмотрим.
- Конечно, посмотрим, - заключил Мэннинг и направился в каюту.
* * *
Тэлли установил треногу на крыле ходового мостика, пристроил к ней видеокамеру, а Мэннинг занял место у поручней; его винтовка, которую он держал у груди, была заряжена обоймой из тридцати патронов. Внизу Дарлинг управлял лебедкой, а Шарп пропускал трос на пластиковый барабан.
Когда барабан был заполнен наполовину, Дарлинг подергал трос. Затем он остановил лебедку, намотал трос на руку и потянул его.
- Он ушел, - бросил Вип. - Если вообще был там. Сейчас его нет; на этом тросе нет ничего, кроме самого троса.
- Этого не может быть, - возразил Тэлли.
- Через минуту узнаем, - сказал Дарлинг и снова запустил лебедку.
- Значит, он не был подцеплен на крюк.
- Вы хотите сказать, что он тянул эти буи вниз просто ради спортивного интереса?
Показались первые зонтиковые снасти, и Шарп поднял их на борт. Приманки были на месте, целые и невредимые. Через минуту подняли вторую снасть, затем третью. Никто не притронулся ни к одной из них.
Когда появился четвертый зонтик, Шарп поднял руку и Дарлинг замедлил движение лебедки.
- Господи! - проговорил Шарп, доставая снасть. - Как будто ее переехал поезд.
Снасть была раздавлена, проволока туго закручена вокруг троса. С тросом и проволоками сплелись кусочки белого мышечного волокна. Две наживки были нетронуты, они все еще болтались на крюках, но остальные исчезли, и от крюков не осталось ничего, кроме пары дюймов изжеванного ствола.
Камера Тэлли работала беспрерывно, его глаз был прижат к видоискателю. Дарлинг подержал один из крюков перед камерой.
- Их невозможно разогнуть, да? Невозможно переломить? Смотрите, док, тот, кто находится там, внизу, не просто разогнул их, он их откусил.
Шарп подобрал со снасти несколько белых волокон, и они оставили едкую вонь на его пальцах. Он поморщился и вытер ладони о брюки.
- Это архитеутис, - воскликнул Тэлли. - Это запах аммиака. Он оставил нам свою визитную карточку.
Он выключил камеру.
- Разве от других животных не воняет аммиаком? - спросил Дарлинг.
- Не так сильно, как от архитеутиса. Это как бы его подпись и главное основание для наших - хоть каких-то - знаний о нем. Никто не видел ни одного живого архитеутиса. По крайней мере, в этом столетии, за исключением единственного случая, когда в сороковых годах он убил несколько человек, и то все происходило в темноте и никто по-настоящему не разглядел животное. Но люди видели мертвых гигантских кальмаров: двух вынесло волнами у Ньюфаундленда в шестидесятые годы. Они были выброшены на берег, а не потонули, оттого что, в отличие от рыб, не имеют плавательного пузыря. Их плоть пропитана ионами аммиака, а удельный вес ионов аммиака немного меньше, чем морской воды. Он составляет одну целую двадцать одну тысячную по сравнению с одной целой двадцатью двумя тысячными, если вам это интересно. Я видел мертвых кальмаров, капитан, и они не просто пахли аммиаком, они были пропитаны этим запахом. - Тэлли повернулся к Мэннингу. - Это он, Осборн. Он здесь, вне всяких сомнений. Мы нашли его.
- Послушайте, док, - проговорил Дарлинг. - Вы или сошли с ума, или хитрите с нами. Поймать на крюк гигантского кальмара невозможно. Его невозможно поймать при помощи подводного аппарата. Тогда скажите, ради бога, каким образом вы думаете изловить его?
Тэлли заявил:
- Живыми существами управляют два примитивных инстинкта, капитан, не так ли? Один из них голод. А какой второй?
Дарлинг взглянул на Шарпа, тот пожал плечами:
- Не знаю. Секс?
- Да, - подтвердил Тэлли. - Секс. Я собираюсь изловить гигантского кальмара при помощи секса.
45
Ящики Тэлли были пронумерованы, и он внес подробное описание их содержимого в таможенную декларацию. Теперь он заглянул в этот список и с помощью Шарпа и Дарлинга рассортировал ящики и разложил их на кормовой палубе в строгом порядке.
Мэннинг стоял в стороне и пристально разглядывал воду. Дарлингу казалось, что американец сводил все свое существование к одной мысли, имеющей одну направленность, при этом он отбрасывал все наслоения социальных установлений и сосредоточился только на одном неудержимом побуждении - убить. В прошлом Дарлинг встречал таких людей - людей, потерявших всякие представления о безопасности; на судне не было ничего опасней, чем они.
Когда Тэлли удовлетворился расположением своих ящиков, он подозвал Дарлинга и Шарпа к длинному алюминиевому ящику размером с гроб, который закрывался на защелкивающиеся замки. Тэлли открыл замки и поднял крышку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78