Иди в свою кухню.
- Я вот и в кухне сижу, стряпаю для вас да стираю, а на паре, однако, домой не езжу.
- Я на тебя маме пожалуюсь!
- Жалуйся. Подслушивай. Это как раз всё по-пионерски! Зачем ты галстук-то носишь?
Ирина пренебрежительно улыбнулась и ушла в кухню. Тамара в мрачном настроении снова уселась делать задачу. Но и на почтовой бумаге задача не получалась. В голову лезли какие-то посторонние мысли. Вспоминался подслушанный разговор о желании отца уехать в МТС. И тут же ей представлялось, как он собирает свой чемодан, а мама бранится и плачет.
Из коридора донёсся разговор: мать провожала Лидию Константиновну.
- Может, останетесь пообедать? - говорила мать. - Оставайтесь! Мы всегда обедаем вдвоём с Тамарой…
- А Николай Сергеевич?
- А я, право, не знаю, когда и где он обедает. Он никогда не приходит вовремя. Оставайтесь, душечка!
Но Лидия Константиновна спешила - ей надо скорее домой. Муж придёт обедать, надо, чтобы всё было готово, он ждать не любит, да и некогда ему ждать.
- А наш никогда домой не спешит! - вздохнула Антонина Андроновна. - Нашему в столовой обед вкуснее…
Антонина Андроновна села за стол и, думая да раздумывая всё о том же: почему же это Николай Сергеич всё дальше и дальше уходит от неё? - молча ждала, пока Ирина подаст обед.
В прихожей неожиданно прозвенел звонок. Антонина Андроновна встрепенулась: неужели он, Николай Сергеич, лёгок на помине, сегодня вспомнил, что иногда и дома пообедать можно?
Но послышался чей-то чужой женский голос.
Спрашивали Антонину Андроновну. Голос показался Тамаре знакомым. Она выскочила из-за стола и выбежала в прихожую. Там стояла Елена Петровна.
- Здравствуйте… - растерянно сказала Тамара, забыв, что, они с Еленой Петровной не так давно расстались.
- Кто там? - громко спросила из столовой мать.
- Мама, это Елена Петровна… наша учительница, - сказала Тамара, не зная, что ей делать: то ли предложить Елене Петровне раздеться, то ли провести её в комнату.
В дверях кухни стояла Ирина и с любопытством глядела, словно ожидая чего-то интересного.
- Мне нужно видеть твою маму, - сказала Елена Петровна без улыбки.
Антонина Андроновна вышла из столовой. Она окинула Елену Петровну хмурым взглядом и спросила с холодком в голосе:
- В чём дело?
- Здравствуйте, - сказала Елена Петровна, еле сдерживаясь, чтобы не вспылить от обиды за такой приём. - Мне нужно поговорить о вашей дочери.
- О дочери?.. - Антонина Андроновна обернулась к Тамаре. - Ты что натворила?
Тамара недоумевающе подняла брови:
- Я? А что я? Я ничего! Что ты, мама!
- Ну, а в чём же тогда дело? - повторила Антонина Андроновна с нетерпением.
- Я бы хотела поговорить… посоветоваться с вами, - сказала Елена Петровна, чувствуя, что на лице у неё начинают проступать красные пятна.
- Ну что ж, войдите! - со вздохом пригласила Антонина Андроновна. - О чём советоваться-то нам с вами, не знаю… Тамара, иди-ка отсюда.
Тамара молча наблюдала эту встречу. Она подошла было к двери послушать, о чём будет разговор, но, встретив насмешливый взгляд Ирины, быстро ушла в столовую.
«Жаловаться пришла, - думала она, - Ну и пусть! Не очень испугалась».
Антонина Андроновна, жестом пригласив Елену Петровну сесть, уселась первая. Кресло скрипнуло под её тяжестью. Елена Петровна села тоже.
- Ваша дочь плохо учится, - сказала учительница. - Она не делает домашних заданий, не учит уроков…
Антонина Андроновна посмотрела на неё с удивлением:
- А я-то при чём же? Я, что ли, буду за неё уроки учить?
- Но вы можете и должны последить за тем, чтобы она готовила уроки.
Антонина Андроновна отвернулась, махнув рукой:
- Не до того мне. Не до того! Сами управляйтесь.
- А разве вам всё равно, как учится ваша дочь? - спросила Елена Петровна спокойно, хотя в глазах уже горели огоньки. - Поймите меня, прошу вас! Я не жаловаться пришла, а просто посоветоваться… Помогите мне!
Антонина Андроновна пожала плечами:
- Ну уж, голубушка…
- Меня зовут Елена Петровна.
- Очень хорошо, что вас зовут Елена Петровна, Но уж я вам скажу откровенно, Елена Петровна. Вот, скажем, для примера, моя портниха шьёт мне платье - и помощи никакой не просит. Вот, скажем, приходит монтёр чинить электричество - и тоже помощи не просит. Да и чудно было бы, если бы они помощи просили, ведь они же за свою работу деньги получаю!. А почему же вам надо помогать? Ведь вам тоже деньги платят за то, что вы наших детей учите! Моё дело - кормить ребёнка, одевать. А уж учить - это дело ваше. А если моя дочь плохо учится, значит, вы, голубушка… уж вы меня извините… значит, вы учительница так себе… Неважная вы учительница.
Елена Петровна вскочила.
- Ваша тупость меня потрясает! - сказала она дрожащим от гнева голосом. - Может быть, я неважная учительница, но вы очень плохая мать!
Она с пылающим лицом быстрыми шагами вышла из комнаты. Хлопнула входная дверь.
Антонина Андроновна слегка покраснела, глаза её сверкнули.
- Ещё чище! Здравствуйте! Теперь уж и мать плохая! Не видали вы плохих-то матерей. Вон по двору детишки бегают: у другого и под носом не промыто, и пуговицы все оборванные… А у моей всё начищено да наглажено. Ишь ты! Это я-то плохая мать!
Но вдруг, сообразив, что её никто не слушает, Антонина Андроновна встала и пошла в столовую обедать.
- Ещё забота мне - за уроками смотреть! - ворчала она, усаживаясь за стол. - «Плохо учится»! Да как учится - так и выучится. Что ей - министром, что ли, быть? Я вот нигде не училась, а на-ка тебе: и квартирка отдельная, и ванна, и живу - другие пусть позавидуют, а то… Ишь ты!
Тамара спокойно ела суп, сделав вид, что не слышит воркотни матери.
«Так и есть, нажаловалась, - подумала она, склоняясь ниже над тарелкой. - Сейчас начнётся проборка…»
Но, прислушавшись к словам матери, Тамара подняла голову - оказывается, ругают не её, а учительницу.
- Она у нас самая задавака, - сказала Тамара.
- А ты хорошая? - вдруг обрушилась на неё мать. - Вон как, учительница жаловаться на тебя приходит! Ишь ты, как красиво! Мало мне забот, так ещё за тебя задачки решать надо!
Тамара поспешно принялась за второе. Скорее доесть да вон отсюда, подальше от гнева матери. А то ещё и стукнет, если очень разойдётся!
Кое-как пообедав, Тамара встала из-за стола.
- Мамочка, я сейчас прямо за уроки сяду! - сказала она. - Я прямо сейчас же, вот увидишь.
Но мать уже вся погасла. Она думала свою думу. Досадливо поморщившись, она слабо махнула рукой, сверкнув перстнем:
- Ах, ну иди, иди ты, пожалуйста!..
И полезла в карман за своим скомканным, ещё не высохшим платком.
А Елена Петровна, злясь на себя и стыдясь до отчаяния, шла по улице и плакала. Всё не так сделала, всё не так, всё не так! Опять вспылила, не сдержалась - никакой силы воли у неё нет. Надо сохранять спокойствие. Но вспомнила Антонину Андроновну - и снова то же яростное возмущение заставило её вскипеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59