Даже с моего места было видно глотательное движение его челюстей.
Ашер стоял на полу, отведя бледную ногу Натэниела в сторону. Она повисла в воздухе без опоры. Лицо Ашера скрылось за внутренней поверхностью бедра Натэниела, настолько близко к паху, что повисшие гениталии касались его щеки. Ашер слегка шевельнул головой, и водопад золотых волос закрыл пах Натэниела. Но не настолько, чтобы из-под них ничего не выглядывало.
Краска залила мне лицо так сильно, что чуть не закружилась голова. Отворачиваясь, я мельком заметила собственное отражение в единственном в комнате зеркале. Лицо у меня горело, глаза от удивления вылезали из орбит. Как когда-то в школе, когда на стадионе наткнулась на пару под скамейками, а потом слышала, как они смеются мне вслед.
Уставившись на себя в зеркало, я взяла себя в руки. Мне уже не четырнадцать лет. Я не ребенок. Я не девственница. И могу выдержать такое зрелище, не конфузясь. Могу ли?
Джемиль сместился в дальний угол комнаты и сел там, охватив руками колени. Лицо его сердито посуровело, и он тоже на это представление не смотрел.
Зейн прислонился к стенке, скрестив на груди руки, и рассматривал пол, будто там происходило что-то очень интересное.
Джейсон сидел у стола и смотрел спектакль. Я на него поглядела, не отворачиваясь.
- А ты заметил, что ты единственный, кому это доставляет удовольствие?
Он пожал плечами и усмехнулся:
- Очень приятное зрелище.
Я приподняла брови:
- Только не говори мне, что ты гей.
- Только не говори мне, что тебе есть дело до этого.
Я еще выше приподняла брови.
- У меня сердце разбивается, мне придется сжечь все мое белье.
Я продолжала рассматривать его лицо. Кажется, он не шутил.
- Так что, все твои приставания - это не всерьез?
- Нет-нет, женщин я люблю. Но понимаешь, Анита, среди вампиров внутреннего круга Жан-Клода почти нет женщин. А я уже два года у них pomme de sang. Слишком много клыков мне втыкалось в тело.
- А это действительно так похоже на секс? - спросила я.
Веселость исчезла с его лица. Он просто смотрел на меня.
- Тебя никогда не подчинял себе вампир? Я в том смысле, что у тебя частичный иммунитет был еще до меток, но я думал, что кто-нибудь, быть может, до тебя добирался.
- Не было такого.
- Я даже не могу точно сказать, но иногда это бывало лучше секса, а почти каждый, кто со мной это делал, был мужчиной.
- Так ты бисексуал? - спросила я.
- Если то, что вот они сейчас делают, считать сексом, то да. Если не считать, то... - Он рассмеялся, и в тишине смех прозвучал так резко, что Зейн и Джемиль вздрогнули. - Если не считать это сексом, то скажем так: слова «где раньше не бывал ни один мужчина» уже не применимы.
Черт меня побери, если я не хотела спросить у него, с кем это было. Может, я бы и спросила, но заговорила Черри, и момент был упущен.
- Пульс нормализуется. Он столько теряет крови, что пульс должен был ослабеть, но он крепнет.
Ашер отодвинулся от раны.
- Мы не столько пьем кровь, сколько высасываем порчу.
Он встал, подсунув руку под бедро Натэниела, положил его ногу обратно на кровать, расправил его, как спящего ребенка. Минуту назад это был чистейший секс, сейчас это стало нежностью, заботой.
Дамиан оторвался от раны. На губах у него было пятно - черное, а не красное. Я подумала, не мерзкий ли вкус у него на губах. Дамиан стер пятно тыльной стороной ладони. Если бы это была кровь, он бы ее слизнул. Значит, это не было ему приятно.
Он выполз из-под Натэниела, аккуратно положив его навзничь, и поправил на нем одеяло.
У Черри уже была открыта аптечка первой помощи, и она снова промыла раны на груди антисептиком. Первые несколько салфеток были измазаны гноем. Мы все сами не заметили, как придвинулись поближе к кровати. Здесь запах был сильный, неприятный, но он уже слабел. Когда Черри полностью очистила кожу и раны, гноя уже не было, лишь яркая красная кровь выступала из порезов.
Черри улыбнулась нам всем улыбкой такой теплой и светлой, что нельзя было не ответить улыбкой.
- Поправится, - сказала она с радостным удивлением, и я подумала, насколько был Натэниел близок к смерти.
Послышалось шипящее дыхание сквозь зубы. Я обернулась. Дамиан пятился, глядя на свои руки. Молочно-бледная кожа темнела, под ней разливалась чернота. Кожа начала сваливаться с рук у него на глазах.
Глава 14
- Черт! - сказала я с чувством.
Дамиан протягивал ко мне руки как ребенок, обжегший пальцы. Даже не понятно, что было хуже - ужас на его лице или почти безнадежный взгляд.
Я замотала головой.
- Нет, - сказала я тихо. И повторила громче, тверже: - Нет.
- Тебе это не остановить, - сказал Ашер.
А Дамиан смотрел на свои чернеющие руки, пораженный тихим ужасом.
- Помогите. - Он посмотрел на меня.
А я глядела на него, малейшего понятия не имея, что делать.
- Что мы можем сделать? - спросила я.
- Анита, ты привыкла врываться на белом коне и обращать поражение в победу, - сказал Ашер, - но есть битвы, которые нельзя выиграть.
Дамиан упал на колени, не отрывая взгляда от собственных рук. Он разодрал на себе рубашку, отбросил лохмотья рукавов. Гниение прошло половину пути до локтей. Отвалился и упал на пол ноготь, хлынуло что-то черное и мерзкое. Снова вернулся запах, сладковатый и липкий.
- Однажды я залечила Дамиану порез на лице, - вспомнила я.
Он вроде как рассмеялся - очень горьким звуком.
- Анита, это не порез от бритья. - Он поднял на меня глаза. - Это даже ты не залечишь.
Я встала перед ним на колени, потянулась взять его за руки. Он отдернулся:
- Не трогай!
Я положила ладони на его руки. Кожа была почти горячей на ощупь, будто порча кипела внутри и выступала наружу. И еще эта кожа была мягкой; если нажать, останется ямка, как на гнилом яблоке.
У меня перехватило горло.
- Дамиан, я... мне очень жаль. - Видит Бог, это слово не могло передать моих чувств. Тысяча лет «жизни», и он отдал их ради меня. Он бы не взял на себя такой риск без моей просьбы. Здесь моя вина.
Взгляд его был полон благодарности - и боли. Он осторожно высвободил руки, стараясь не слишком на них давить. Кажется, мы оба опасались, что мои руки провалятся в его плоть сквозь кожу.
Лицо его исказилось страданием, тихий стон вырвался из губ. Я вспомнила крики Натэниела, как это больно.
Концы пальцев Дамиана лопнули как перезрелые плоды, на пол хлынуло что-то черное и зеленое, брызнув мне на рукав. Запах усиливался тошнотворными волнами.
Я не стала стирать капли с руки, хотя и хотела. Хотела прихлопнуть их с визгом, как пауков. В голосе у меня прорвалось напряжение, которое я пыталась не выразить на лице.
- Я должна хоть попробовать тебя исцелить.
- Как? - спросил Ашер. - Даже ты, как, с чего ты можешь начать?
Дамиан испустил тихое хныканье. Тело его содрогнулось, лицо опустилось вниз, шея задергалась, и он завопил - без слов, без надежды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
Ашер стоял на полу, отведя бледную ногу Натэниела в сторону. Она повисла в воздухе без опоры. Лицо Ашера скрылось за внутренней поверхностью бедра Натэниела, настолько близко к паху, что повисшие гениталии касались его щеки. Ашер слегка шевельнул головой, и водопад золотых волос закрыл пах Натэниела. Но не настолько, чтобы из-под них ничего не выглядывало.
Краска залила мне лицо так сильно, что чуть не закружилась голова. Отворачиваясь, я мельком заметила собственное отражение в единственном в комнате зеркале. Лицо у меня горело, глаза от удивления вылезали из орбит. Как когда-то в школе, когда на стадионе наткнулась на пару под скамейками, а потом слышала, как они смеются мне вслед.
Уставившись на себя в зеркало, я взяла себя в руки. Мне уже не четырнадцать лет. Я не ребенок. Я не девственница. И могу выдержать такое зрелище, не конфузясь. Могу ли?
Джемиль сместился в дальний угол комнаты и сел там, охватив руками колени. Лицо его сердито посуровело, и он тоже на это представление не смотрел.
Зейн прислонился к стенке, скрестив на груди руки, и рассматривал пол, будто там происходило что-то очень интересное.
Джейсон сидел у стола и смотрел спектакль. Я на него поглядела, не отворачиваясь.
- А ты заметил, что ты единственный, кому это доставляет удовольствие?
Он пожал плечами и усмехнулся:
- Очень приятное зрелище.
Я приподняла брови:
- Только не говори мне, что ты гей.
- Только не говори мне, что тебе есть дело до этого.
Я еще выше приподняла брови.
- У меня сердце разбивается, мне придется сжечь все мое белье.
Я продолжала рассматривать его лицо. Кажется, он не шутил.
- Так что, все твои приставания - это не всерьез?
- Нет-нет, женщин я люблю. Но понимаешь, Анита, среди вампиров внутреннего круга Жан-Клода почти нет женщин. А я уже два года у них pomme de sang. Слишком много клыков мне втыкалось в тело.
- А это действительно так похоже на секс? - спросила я.
Веселость исчезла с его лица. Он просто смотрел на меня.
- Тебя никогда не подчинял себе вампир? Я в том смысле, что у тебя частичный иммунитет был еще до меток, но я думал, что кто-нибудь, быть может, до тебя добирался.
- Не было такого.
- Я даже не могу точно сказать, но иногда это бывало лучше секса, а почти каждый, кто со мной это делал, был мужчиной.
- Так ты бисексуал? - спросила я.
- Если то, что вот они сейчас делают, считать сексом, то да. Если не считать, то... - Он рассмеялся, и в тишине смех прозвучал так резко, что Зейн и Джемиль вздрогнули. - Если не считать это сексом, то скажем так: слова «где раньше не бывал ни один мужчина» уже не применимы.
Черт меня побери, если я не хотела спросить у него, с кем это было. Может, я бы и спросила, но заговорила Черри, и момент был упущен.
- Пульс нормализуется. Он столько теряет крови, что пульс должен был ослабеть, но он крепнет.
Ашер отодвинулся от раны.
- Мы не столько пьем кровь, сколько высасываем порчу.
Он встал, подсунув руку под бедро Натэниела, положил его ногу обратно на кровать, расправил его, как спящего ребенка. Минуту назад это был чистейший секс, сейчас это стало нежностью, заботой.
Дамиан оторвался от раны. На губах у него было пятно - черное, а не красное. Я подумала, не мерзкий ли вкус у него на губах. Дамиан стер пятно тыльной стороной ладони. Если бы это была кровь, он бы ее слизнул. Значит, это не было ему приятно.
Он выполз из-под Натэниела, аккуратно положив его навзничь, и поправил на нем одеяло.
У Черри уже была открыта аптечка первой помощи, и она снова промыла раны на груди антисептиком. Первые несколько салфеток были измазаны гноем. Мы все сами не заметили, как придвинулись поближе к кровати. Здесь запах был сильный, неприятный, но он уже слабел. Когда Черри полностью очистила кожу и раны, гноя уже не было, лишь яркая красная кровь выступала из порезов.
Черри улыбнулась нам всем улыбкой такой теплой и светлой, что нельзя было не ответить улыбкой.
- Поправится, - сказала она с радостным удивлением, и я подумала, насколько был Натэниел близок к смерти.
Послышалось шипящее дыхание сквозь зубы. Я обернулась. Дамиан пятился, глядя на свои руки. Молочно-бледная кожа темнела, под ней разливалась чернота. Кожа начала сваливаться с рук у него на глазах.
Глава 14
- Черт! - сказала я с чувством.
Дамиан протягивал ко мне руки как ребенок, обжегший пальцы. Даже не понятно, что было хуже - ужас на его лице или почти безнадежный взгляд.
Я замотала головой.
- Нет, - сказала я тихо. И повторила громче, тверже: - Нет.
- Тебе это не остановить, - сказал Ашер.
А Дамиан смотрел на свои чернеющие руки, пораженный тихим ужасом.
- Помогите. - Он посмотрел на меня.
А я глядела на него, малейшего понятия не имея, что делать.
- Что мы можем сделать? - спросила я.
- Анита, ты привыкла врываться на белом коне и обращать поражение в победу, - сказал Ашер, - но есть битвы, которые нельзя выиграть.
Дамиан упал на колени, не отрывая взгляда от собственных рук. Он разодрал на себе рубашку, отбросил лохмотья рукавов. Гниение прошло половину пути до локтей. Отвалился и упал на пол ноготь, хлынуло что-то черное и мерзкое. Снова вернулся запах, сладковатый и липкий.
- Однажды я залечила Дамиану порез на лице, - вспомнила я.
Он вроде как рассмеялся - очень горьким звуком.
- Анита, это не порез от бритья. - Он поднял на меня глаза. - Это даже ты не залечишь.
Я встала перед ним на колени, потянулась взять его за руки. Он отдернулся:
- Не трогай!
Я положила ладони на его руки. Кожа была почти горячей на ощупь, будто порча кипела внутри и выступала наружу. И еще эта кожа была мягкой; если нажать, останется ямка, как на гнилом яблоке.
У меня перехватило горло.
- Дамиан, я... мне очень жаль. - Видит Бог, это слово не могло передать моих чувств. Тысяча лет «жизни», и он отдал их ради меня. Он бы не взял на себя такой риск без моей просьбы. Здесь моя вина.
Взгляд его был полон благодарности - и боли. Он осторожно высвободил руки, стараясь не слишком на них давить. Кажется, мы оба опасались, что мои руки провалятся в его плоть сквозь кожу.
Лицо его исказилось страданием, тихий стон вырвался из губ. Я вспомнила крики Натэниела, как это больно.
Концы пальцев Дамиана лопнули как перезрелые плоды, на пол хлынуло что-то черное и зеленое, брызнув мне на рукав. Запах усиливался тошнотворными волнами.
Я не стала стирать капли с руки, хотя и хотела. Хотела прихлопнуть их с визгом, как пауков. В голосе у меня прорвалось напряжение, которое я пыталась не выразить на лице.
- Я должна хоть попробовать тебя исцелить.
- Как? - спросил Ашер. - Даже ты, как, с чего ты можешь начать?
Дамиан испустил тихое хныканье. Тело его содрогнулось, лицо опустилось вниз, шея задергалась, и он завопил - без слов, без надежды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120