Этот случай подтолкнул Сюзанну вплотную заняться проблемами сна у телепатов.
— И она убедилась, что только я один владею этой способностью?
— То-то и оно! Сюзанна предположила, что Дженни тоже должна обладать каким-либо механизмом управления сном, особенно в случае сильного душевного подъема, и, что еще более вероятно, этот дар должен присутствовать у близнецов. Представь себе, ничего подобного!
Карл молча наблюдал за пролетавшими мимо придорожными фонарями и чередованием неравномерно освещенных участков хайвея.
— Не могу сказать, что ее открытие меня радует.
— А ты разве не знал?
Карл отрицательно покачал головой. Малко, не скрывая удивления, посмотрел на спутника. Мелькание световых пятен действовало усыпляюще, и все-таки Карл сумел преодолеть усталость и попытался объяснить:
— Наверное, я всегда бессознательно ощущал, что изначально обречен на одиночество, как ни высокопарно это звучит. Ты не знаешь, насколько обременительно сознавать, что ты не такой, как другие. Дженни считает, что я слишком обособляюсь от остальных питомцев, а я просто не могу втиснуться в их компанию. Я устал. Кстати, открою тебе страшную тайну. — Он грустно улыбнулся. — Между мной и всеми другими человеческими особями существуют и иные различия. — В такт мягким колебаниям салона он принялся раскачиваться в разные стороны, размеренно и печально. — Но я стараюсь не думать об этом, — после долгой паузы признался Карл.
Малко Калхари начал что-то говорить, но оборвал фразу на полуслове. Карл резко повернулся к старику:
— Что?
— Ничего. Так, кое-что пришло в голову. Пустяки...
— Выкладывай.
— Но это вовсе не...
— Выкладывай!
Малко вздохнул с показным смирением:
— Ты, парень, кого хочешь, можешь сбить с толку. Малко, не увиливай!!
— Дело было два года назад. Сюзанна призналась мне... До этого, клянусь, я ничего не знал. Ты, Карл, родился в две тысячи тридцатом году. Тогдашняя методика манипуляций с молекулами ДНК, на основе которой был создан твой геном, оставалась очень далекой от совершенства. Пока этот способ не отладили до приемлемого уровня, разделение и сшивание молекулярных цепочек по этому методу еще пять лет после твоего рождения не приносило желаемого результата.
Карл некоторое время молчал, переваривая информацию, потом спросил:
— Ты к чему клонишь? Объясни подробнее.
— Знаешь, как тебе досталась твоя фамилия?
— Конечно. Меня назвали в честь Грегорио Каста-навераса, героя войны за независимость США.
— Я другое имел в виду. Набор аминокислот, составляющих основу твоего генома, был пятьдесят пятой попыткой создать жизнеспособную форму. Все предыдущие пятьдесят четыре опыта провалились. Ни один объект не выжил. Каждому опыту давалось свое обозначение. Были использованы буквы алфавита: первая серия от «А» до «Z», затем от «АА» до «AZ», от «ВА» до «BZ» и так далее. Ты попал в серию «С», генетический ряд, или индекс, «С», пятьдесят пятый опыт. Кажется, — продолжил Малко, — я никогда не рассказывал тебе об этом. Геном Дженни был поименован тем же способом: серия «J», индекс «М». Джонни — серия «Y», индекс «М». Имена изобретались следующим образом. Каждое имя и фамилия должны были начинаться с букв соответствующей серии и лота. Но уже с Джонни произошел сбой. Буквы являлись временным обозначением, до того момента пока не рождался ребенок. Женщина, вынашивающая сформированную яйцеклетку, решила назвать младенца Джонни. — Малко пожал плечами. — Мы не спорили, она была отличной носительницей. Позже она выносила еще четверых детей. Рожала каждый год, просто сборочный конвейер какой-то. Вот таким образом подавляющее большинство наших воспитанников получили свои имена.
— Почему же тогда я назвал двойняшек Дэвид и Дэнис?
— Ты... — Малко, сложив губы, беззвучно повторил их имена, затем рассмеялся: — Черт меня возьми! Никогда не обращал на это внимания. У тебя какое-то извращенное чувство юмора, сынок.
— Перестань увиливать и рассказывай! Я до сих пор ничего не понял.
— Ладно, не обижайся. Итак, ты был нашей пятьдесят пятой попыткой создать жизнеспособную форму. И первой удачной. После тебя вплоть до Джонни нас преследовали провалы. Это более пяти сотен опытов. И вот что удивительно: мы так и не сумели ни разу повторить операцию, с помощью которой создали тебя. Ты никогда не задумывался, почему Дженни сотворили именно так, а не иначе? Я имею в виду — почему ее клонировали? Потому что техника клонирования к тому времени имела более чем тридцатилетнюю историю.
— И что же? Говори яснее.
— Неужели непонятно? Мы не могли рисковать, ты у нас был в единственном экземпляре. Создать организм с помощью прежней технологии манипуляций с ДНК, благодаря которой ты появился на свет, мы не могли, вот и пришлось вернуться к проверенной методике клонирования. Понимаешь, с тобой нам сказочно повезло. Именно сказочно! Теперь нам понятно, что та методика, что была использована в твоем случае, вряд ли могла дать положительный результат. Разве что через очень долгий срок. А возможно, никогда. Понимаешь, никогда! Пришлось Сюзанне заняться теорией, и в конце концов ей удалось создать что-то действительно стоящее. К побочным результатам ее открытия можно было отнести точное доказательство ошибочности предыдущей методики. Ей не поверили: ведь сколько денег уже было потрачено, к тому же ты сам являлся якобы убедительнейшим свидетельством эффективности подхода де Ностри. Спустя несколько лет выяснилось, что она оказалась права. В том смысле, что объясняла, почему прежняя технология не действовала. Серия контрольных опытов все расставила по своим местам. Что касается тебя, в Центре пришли к выводу, что это какая-то невероятная удача. Или необъяснимая флуктуация.
— Ты-то сам в это веришь? Малко развел руками:
— Не знаю.
— Малко, я сижу перед тобой, можешь меня пощупать. Я существую. Что же помогло мне появиться на свет?
Калхари не ответил.
— Малко?
— Не знаю, сынок. Что-то подтолкнуло, но к нам это не имело отношения.
— Черт вас возьми! — возмутился Карл.
Пустынная дорога с монотонно мелькающими придорожными фонарями вгоняла в меланхолию. Далеко впереди на полосах хайвея светились редкие габаритные огни. Это действительно был вопрос на миллион: как же он все-таки появился на свет? Или, точнее, что или кто заставил смесь аминокислоты выстроиться в единственно возможный ряд, обеспечивший ему эти тридцать лет трудной, беспокойной, безрадостной жизни? Детство, учеба, служба, исполнение долга, беспрестанная борьба, надежда на свободу — кто «подарил» ему все это? Кто возложил на него ответственность за двести с лишним детей? Именно детей — ведь в каждом из них есть его цепочки ДНК!
Кому-то это могло показаться странным, но после недолгих размышлений Карл пришел к выводу, что ответ на этот вопрос не имеет решительно никакого значения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
— И она убедилась, что только я один владею этой способностью?
— То-то и оно! Сюзанна предположила, что Дженни тоже должна обладать каким-либо механизмом управления сном, особенно в случае сильного душевного подъема, и, что еще более вероятно, этот дар должен присутствовать у близнецов. Представь себе, ничего подобного!
Карл молча наблюдал за пролетавшими мимо придорожными фонарями и чередованием неравномерно освещенных участков хайвея.
— Не могу сказать, что ее открытие меня радует.
— А ты разве не знал?
Карл отрицательно покачал головой. Малко, не скрывая удивления, посмотрел на спутника. Мелькание световых пятен действовало усыпляюще, и все-таки Карл сумел преодолеть усталость и попытался объяснить:
— Наверное, я всегда бессознательно ощущал, что изначально обречен на одиночество, как ни высокопарно это звучит. Ты не знаешь, насколько обременительно сознавать, что ты не такой, как другие. Дженни считает, что я слишком обособляюсь от остальных питомцев, а я просто не могу втиснуться в их компанию. Я устал. Кстати, открою тебе страшную тайну. — Он грустно улыбнулся. — Между мной и всеми другими человеческими особями существуют и иные различия. — В такт мягким колебаниям салона он принялся раскачиваться в разные стороны, размеренно и печально. — Но я стараюсь не думать об этом, — после долгой паузы признался Карл.
Малко Калхари начал что-то говорить, но оборвал фразу на полуслове. Карл резко повернулся к старику:
— Что?
— Ничего. Так, кое-что пришло в голову. Пустяки...
— Выкладывай.
— Но это вовсе не...
— Выкладывай!
Малко вздохнул с показным смирением:
— Ты, парень, кого хочешь, можешь сбить с толку. Малко, не увиливай!!
— Дело было два года назад. Сюзанна призналась мне... До этого, клянусь, я ничего не знал. Ты, Карл, родился в две тысячи тридцатом году. Тогдашняя методика манипуляций с молекулами ДНК, на основе которой был создан твой геном, оставалась очень далекой от совершенства. Пока этот способ не отладили до приемлемого уровня, разделение и сшивание молекулярных цепочек по этому методу еще пять лет после твоего рождения не приносило желаемого результата.
Карл некоторое время молчал, переваривая информацию, потом спросил:
— Ты к чему клонишь? Объясни подробнее.
— Знаешь, как тебе досталась твоя фамилия?
— Конечно. Меня назвали в честь Грегорио Каста-навераса, героя войны за независимость США.
— Я другое имел в виду. Набор аминокислот, составляющих основу твоего генома, был пятьдесят пятой попыткой создать жизнеспособную форму. Все предыдущие пятьдесят четыре опыта провалились. Ни один объект не выжил. Каждому опыту давалось свое обозначение. Были использованы буквы алфавита: первая серия от «А» до «Z», затем от «АА» до «AZ», от «ВА» до «BZ» и так далее. Ты попал в серию «С», генетический ряд, или индекс, «С», пятьдесят пятый опыт. Кажется, — продолжил Малко, — я никогда не рассказывал тебе об этом. Геном Дженни был поименован тем же способом: серия «J», индекс «М». Джонни — серия «Y», индекс «М». Имена изобретались следующим образом. Каждое имя и фамилия должны были начинаться с букв соответствующей серии и лота. Но уже с Джонни произошел сбой. Буквы являлись временным обозначением, до того момента пока не рождался ребенок. Женщина, вынашивающая сформированную яйцеклетку, решила назвать младенца Джонни. — Малко пожал плечами. — Мы не спорили, она была отличной носительницей. Позже она выносила еще четверых детей. Рожала каждый год, просто сборочный конвейер какой-то. Вот таким образом подавляющее большинство наших воспитанников получили свои имена.
— Почему же тогда я назвал двойняшек Дэвид и Дэнис?
— Ты... — Малко, сложив губы, беззвучно повторил их имена, затем рассмеялся: — Черт меня возьми! Никогда не обращал на это внимания. У тебя какое-то извращенное чувство юмора, сынок.
— Перестань увиливать и рассказывай! Я до сих пор ничего не понял.
— Ладно, не обижайся. Итак, ты был нашей пятьдесят пятой попыткой создать жизнеспособную форму. И первой удачной. После тебя вплоть до Джонни нас преследовали провалы. Это более пяти сотен опытов. И вот что удивительно: мы так и не сумели ни разу повторить операцию, с помощью которой создали тебя. Ты никогда не задумывался, почему Дженни сотворили именно так, а не иначе? Я имею в виду — почему ее клонировали? Потому что техника клонирования к тому времени имела более чем тридцатилетнюю историю.
— И что же? Говори яснее.
— Неужели непонятно? Мы не могли рисковать, ты у нас был в единственном экземпляре. Создать организм с помощью прежней технологии манипуляций с ДНК, благодаря которой ты появился на свет, мы не могли, вот и пришлось вернуться к проверенной методике клонирования. Понимаешь, с тобой нам сказочно повезло. Именно сказочно! Теперь нам понятно, что та методика, что была использована в твоем случае, вряд ли могла дать положительный результат. Разве что через очень долгий срок. А возможно, никогда. Понимаешь, никогда! Пришлось Сюзанне заняться теорией, и в конце концов ей удалось создать что-то действительно стоящее. К побочным результатам ее открытия можно было отнести точное доказательство ошибочности предыдущей методики. Ей не поверили: ведь сколько денег уже было потрачено, к тому же ты сам являлся якобы убедительнейшим свидетельством эффективности подхода де Ностри. Спустя несколько лет выяснилось, что она оказалась права. В том смысле, что объясняла, почему прежняя технология не действовала. Серия контрольных опытов все расставила по своим местам. Что касается тебя, в Центре пришли к выводу, что это какая-то невероятная удача. Или необъяснимая флуктуация.
— Ты-то сам в это веришь? Малко развел руками:
— Не знаю.
— Малко, я сижу перед тобой, можешь меня пощупать. Я существую. Что же помогло мне появиться на свет?
Калхари не ответил.
— Малко?
— Не знаю, сынок. Что-то подтолкнуло, но к нам это не имело отношения.
— Черт вас возьми! — возмутился Карл.
Пустынная дорога с монотонно мелькающими придорожными фонарями вгоняла в меланхолию. Далеко впереди на полосах хайвея светились редкие габаритные огни. Это действительно был вопрос на миллион: как же он все-таки появился на свет? Или, точнее, что или кто заставил смесь аминокислоты выстроиться в единственно возможный ряд, обеспечивший ему эти тридцать лет трудной, беспокойной, безрадостной жизни? Детство, учеба, служба, исполнение долга, беспрестанная борьба, надежда на свободу — кто «подарил» ему все это? Кто возложил на него ответственность за двести с лишним детей? Именно детей — ведь в каждом из них есть его цепочки ДНК!
Кому-то это могло показаться странным, но после недолгих размышлений Карл пришел к выводу, что ответ на этот вопрос не имеет решительно никакого значения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112