Он нашел обломок копья, точнее, половину его и скрипнул зубами от радости. Войдя в воду, он уверенно двинулся вдоль корпуса «Сайны» к корме. На берегу он различил темный силуэт: какое-то существо копало песок плоским куском дерева. Крепко сжав свое оружие, Вург подкрался сзади и бросился. Схватив неизвестного за горло, он закричал:
— Йа-а! Подлый убийца! Я прикончу тебя!
Но сладить с незнакомцем оказалось нелегко. Сначала тот лягнул Вурга длинными задними лапами, затем огрел его своей дубиной, потом согнулся пополам, схватил Вурга в охапку и швырнул через себя. Вург и оглянуться не успел, как противник насел на него и впечатал его физиономию в песок.
Тут Вург услышал знакомый голос:
— Эй, потише, приятель, будь ты неладен!
Вург с трудом оторвал голову от песка и заорал:
— Бью! Это же я, Вург!
Заяц мигом скатился с него, потом взял его голову в лапы и смахнул песок с его мордочки:
— Клянусь моими лапами, так и есть! Что же ты сразу не сказал, вместо того чтобы набрасываться на меня, как идиот? Надеюсь, я не зашиб тебя?
Вург кинулся на шею Бью и звонко расцеловал его в обе щеки. Он плакал, не стыдясь своих слез. Просто ничего не мог с собой поделать!
— О Бью, Бью! Я ведь думал, что ты утонул! Наконец зайцу удалось высвободиться из объятий слезоточивого друга и несколько отодвинуть его от себя:
— Я не утонул тогда, но точно утону теперь, если ты не перестанешь поливать меня слезами, будь они неладны!
Вург тупо уставился на Бью:
— Так, значит, ты не утонул, когда упал за борт… Бью не мог отказать себе в удовольствии встать в позу и изобразить благородное негодование:
— Утонул? Я? Ну это уж дудки! Мы, Фетрингсолы Косфортингамы, не тонем просто так за здорово живешь, только потому, что какой-то поганенький шторм швырнул нас в воду, и не в первый раз, позвольте заметить! Нет уж, сказал я себе, пускай Матушка Природа кормит рыбок чем-нибудь повкуснее меня! И я выбрался на старую добрую твердую землю, и, можете заморить меня голодом, если я не нашел себе пристанище на Островах Близнецах! Конечно, мне пришлось жить на дальнем острове — здесь-то эти мерзкие маленькие червяки съедят тебя заживо, стоит только чуть зазеваться.
Сильно приободрившись оттого, что он больше не один, Вург рассмеялся и крепко сжал лапы друга:
— Ты жив, и это самое главное! Непотопляемый заяц дружески подмигнул Вургу:
— Да, скорее жив, чем мертв, правда, одна дюжая мышь только что чуть не раздавила мне лапу. Ладно, друг мой, успокойся! Сейчас переплывем пролив, переберемся на мой остров и перекусим, а заодно и поболтаем. Не возражаешь, чемпион среди мышей по вольной борьбе?
Вург отпустил лапу Бью и отвернулся:
— Сначала я должен… Мои товарищи…
Бью фыркнул. Одно из его длинных ушей повисло, и он утер им глаза:
— Ничего больше не говори, друг. Я уже похоронил их, пока ты спал. Я как раз заканчивал, когда ты вдруг вздумал поиграть со мной в чехарду. Не волнуйся, старина, они обрели вечный покой около своего корабля.
Они вместе вошли в воду. И все-таки Вург должен был задать еще один вопрос:
— Скажи мне, Бью, вся команда погибла?
— К сожалению, большинство, Вург. Хотя Льюка и еще, этих ну, Денно и Дьюлама я среди мертвых не видел. Это означает, что они попали в рабство на мерзкую красную посудину «Пиявка». Так что четверо из команды все же уцелели, даже пятеро, считая твоего покорного слугу. Держись за меня крепче, здесь уже глубоко. Путь у нас неблизкий. Держись. Ну, поплыли!
Когда они добрались до дальнего острова, им пришлось еще довольно долго карабкаться вверх до логова Бью. Он обосновался на дальней стороне холма, с видом на море. Именно поэтому Бью узнал о появлении «Пиявки» и обо всем случившемся с «Сайной» слишком поздно. Впрочем, они понимали, что в любом случае заяц мало чем смог бы помочь команде «Сайны» в одиночку.
Пристанище Бью оказалось уютной пещерой, в окрестностях которой можно было добыть себе пропитание. Бью развел огонь, вскипятил воду, заварил чай из одуванчиков и приготовил еду из того, что ему удалось собрать, а также из той малости, что они нашли на камбузе полузатопленной «Сайны».
Отогревшись у костра, Вург позволил Бью осмотреть его раны.
— Да-а! Хорошенького же цвета твоя щека, старина, ничего не скажешь! Придется прикладывать особую целебную смесь, чтобы снять боль и отек. Ничего, Вург, через день-другой будешь как новенький! Приободрись, старый морской волк!
Вург тяжело вздохнул и с тоской посмотрел на море:
— И что же мы тогда будем делать, Бью, через день-другой?
Заяц отрезал себе фруктового пирога, испеченного из найденных на «Сайне» запасов, и положил в тарелку еще салата из местных трав:
— «Что мы будем делать»? Как — что! Сидеть тут и валять дурака, пока не состаримся, как два настоящих отшельника. Ты что, дурачок? Он еще спрашивает, что мы будем делать! Я тебе скажу что! Мы построим лодку из останков «Сайны» и поплывем за красным кораблем. Мы вызволим наших друзей и используем самый крошечный шанс, пусть даже полшанса отомстить этому мерзавцу, который называет себя капитаном, позоря это достойное звание! Ну как? Подходит?
Вург горячо пожал лапу друга:
— Подходит, Бью! И чем скорее мы отправимся, тем лучше!
30
У команды «Пиявки» имелось особое название для нижней палубы: Яма Смерти. И проведя здесь два дня прикованным к веслу, Льюк понял, что название подходящее. В жаркую погоду здесь было нечем дышать, в шторм сюда выплескивалась вонючая трюмная вода. Несчастные рабы, прикованные попарно к веслам с левого и с правого бортов, жили и умирали здесь под ударами кнута Живодера, толстого надсмотрщика-садиста, и под барабан его помощника Блохастого. Эти зверюги с удовольствием истязали беспомощных пленников, мучили слабых и больных, не давали им пить и радовались их унижению. Они ни к кому не знали жалости.
Льюк был прикован впереди, отдельно от остальных, чтобы все время находиться под особым присмотром Живодера. Прежде чем приковать передние лапы Льюка к веслу, Паруг надел на его задние лапы кандалы с длинной цепью, прикрепленной к палубе скобами через равные промежутки. Боцман любезно объяснил пленнику, для чего он это делает:
— Если вдруг сломается весло, не думай, что ты спасен. Вот эта цепь не выпустит тебя с корабля. Если прыгнешь в воду, то пойдешь ко дну вместе с ней!
Повернув голову направо, Льюк мог видеть Денно и Дьюлама, прикованных к веслам по другую сторону прохода, на три ряда дальше, чем он сам.
Засвистел кнут Живодера, и кончик его задел ухо Льюка:
— Смотри прямо перед собой, мышь, а то я тебе глаза выбью кнутом. Ты здесь, чтобы грести, а не обозревать окрестности.
И он прошелся вдоль прохода, приговаривая:
— Сгибайтесь пониже, лентяи! Старайтесь!
К счастью, чуть позже подул сильный свежий ветер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
— Йа-а! Подлый убийца! Я прикончу тебя!
Но сладить с незнакомцем оказалось нелегко. Сначала тот лягнул Вурга длинными задними лапами, затем огрел его своей дубиной, потом согнулся пополам, схватил Вурга в охапку и швырнул через себя. Вург и оглянуться не успел, как противник насел на него и впечатал его физиономию в песок.
Тут Вург услышал знакомый голос:
— Эй, потише, приятель, будь ты неладен!
Вург с трудом оторвал голову от песка и заорал:
— Бью! Это же я, Вург!
Заяц мигом скатился с него, потом взял его голову в лапы и смахнул песок с его мордочки:
— Клянусь моими лапами, так и есть! Что же ты сразу не сказал, вместо того чтобы набрасываться на меня, как идиот? Надеюсь, я не зашиб тебя?
Вург кинулся на шею Бью и звонко расцеловал его в обе щеки. Он плакал, не стыдясь своих слез. Просто ничего не мог с собой поделать!
— О Бью, Бью! Я ведь думал, что ты утонул! Наконец зайцу удалось высвободиться из объятий слезоточивого друга и несколько отодвинуть его от себя:
— Я не утонул тогда, но точно утону теперь, если ты не перестанешь поливать меня слезами, будь они неладны!
Вург тупо уставился на Бью:
— Так, значит, ты не утонул, когда упал за борт… Бью не мог отказать себе в удовольствии встать в позу и изобразить благородное негодование:
— Утонул? Я? Ну это уж дудки! Мы, Фетрингсолы Косфортингамы, не тонем просто так за здорово живешь, только потому, что какой-то поганенький шторм швырнул нас в воду, и не в первый раз, позвольте заметить! Нет уж, сказал я себе, пускай Матушка Природа кормит рыбок чем-нибудь повкуснее меня! И я выбрался на старую добрую твердую землю, и, можете заморить меня голодом, если я не нашел себе пристанище на Островах Близнецах! Конечно, мне пришлось жить на дальнем острове — здесь-то эти мерзкие маленькие червяки съедят тебя заживо, стоит только чуть зазеваться.
Сильно приободрившись оттого, что он больше не один, Вург рассмеялся и крепко сжал лапы друга:
— Ты жив, и это самое главное! Непотопляемый заяц дружески подмигнул Вургу:
— Да, скорее жив, чем мертв, правда, одна дюжая мышь только что чуть не раздавила мне лапу. Ладно, друг мой, успокойся! Сейчас переплывем пролив, переберемся на мой остров и перекусим, а заодно и поболтаем. Не возражаешь, чемпион среди мышей по вольной борьбе?
Вург отпустил лапу Бью и отвернулся:
— Сначала я должен… Мои товарищи…
Бью фыркнул. Одно из его длинных ушей повисло, и он утер им глаза:
— Ничего больше не говори, друг. Я уже похоронил их, пока ты спал. Я как раз заканчивал, когда ты вдруг вздумал поиграть со мной в чехарду. Не волнуйся, старина, они обрели вечный покой около своего корабля.
Они вместе вошли в воду. И все-таки Вург должен был задать еще один вопрос:
— Скажи мне, Бью, вся команда погибла?
— К сожалению, большинство, Вург. Хотя Льюка и еще, этих ну, Денно и Дьюлама я среди мертвых не видел. Это означает, что они попали в рабство на мерзкую красную посудину «Пиявка». Так что четверо из команды все же уцелели, даже пятеро, считая твоего покорного слугу. Держись за меня крепче, здесь уже глубоко. Путь у нас неблизкий. Держись. Ну, поплыли!
Когда они добрались до дальнего острова, им пришлось еще довольно долго карабкаться вверх до логова Бью. Он обосновался на дальней стороне холма, с видом на море. Именно поэтому Бью узнал о появлении «Пиявки» и обо всем случившемся с «Сайной» слишком поздно. Впрочем, они понимали, что в любом случае заяц мало чем смог бы помочь команде «Сайны» в одиночку.
Пристанище Бью оказалось уютной пещерой, в окрестностях которой можно было добыть себе пропитание. Бью развел огонь, вскипятил воду, заварил чай из одуванчиков и приготовил еду из того, что ему удалось собрать, а также из той малости, что они нашли на камбузе полузатопленной «Сайны».
Отогревшись у костра, Вург позволил Бью осмотреть его раны.
— Да-а! Хорошенького же цвета твоя щека, старина, ничего не скажешь! Придется прикладывать особую целебную смесь, чтобы снять боль и отек. Ничего, Вург, через день-другой будешь как новенький! Приободрись, старый морской волк!
Вург тяжело вздохнул и с тоской посмотрел на море:
— И что же мы тогда будем делать, Бью, через день-другой?
Заяц отрезал себе фруктового пирога, испеченного из найденных на «Сайне» запасов, и положил в тарелку еще салата из местных трав:
— «Что мы будем делать»? Как — что! Сидеть тут и валять дурака, пока не состаримся, как два настоящих отшельника. Ты что, дурачок? Он еще спрашивает, что мы будем делать! Я тебе скажу что! Мы построим лодку из останков «Сайны» и поплывем за красным кораблем. Мы вызволим наших друзей и используем самый крошечный шанс, пусть даже полшанса отомстить этому мерзавцу, который называет себя капитаном, позоря это достойное звание! Ну как? Подходит?
Вург горячо пожал лапу друга:
— Подходит, Бью! И чем скорее мы отправимся, тем лучше!
30
У команды «Пиявки» имелось особое название для нижней палубы: Яма Смерти. И проведя здесь два дня прикованным к веслу, Льюк понял, что название подходящее. В жаркую погоду здесь было нечем дышать, в шторм сюда выплескивалась вонючая трюмная вода. Несчастные рабы, прикованные попарно к веслам с левого и с правого бортов, жили и умирали здесь под ударами кнута Живодера, толстого надсмотрщика-садиста, и под барабан его помощника Блохастого. Эти зверюги с удовольствием истязали беспомощных пленников, мучили слабых и больных, не давали им пить и радовались их унижению. Они ни к кому не знали жалости.
Льюк был прикован впереди, отдельно от остальных, чтобы все время находиться под особым присмотром Живодера. Прежде чем приковать передние лапы Льюка к веслу, Паруг надел на его задние лапы кандалы с длинной цепью, прикрепленной к палубе скобами через равные промежутки. Боцман любезно объяснил пленнику, для чего он это делает:
— Если вдруг сломается весло, не думай, что ты спасен. Вот эта цепь не выпустит тебя с корабля. Если прыгнешь в воду, то пойдешь ко дну вместе с ней!
Повернув голову направо, Льюк мог видеть Денно и Дьюлама, прикованных к веслам по другую сторону прохода, на три ряда дальше, чем он сам.
Засвистел кнут Живодера, и кончик его задел ухо Льюка:
— Смотри прямо перед собой, мышь, а то я тебе глаза выбью кнутом. Ты здесь, чтобы грести, а не обозревать окрестности.
И он прошелся вдоль прохода, приговаривая:
— Сгибайтесь пониже, лентяи! Старайтесь!
К счастью, чуть позже подул сильный свежий ветер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83