треугольные, цилиндрические, квадратные, поросшие у основания бурыми водорослями и мхом. Парус спустили, и на весла сели самые опытные из землероек. Они знали, что их собственные жизни и безопасность остальных теперь зависят от их точности и уверенности. Когда лодка поравнялась с целой группой гигантских скал и прямо перед путешественниками возникла одна, заметно превышающая остальные по высоте, послышался приказ:
— Обходите ее спокойно. Большая должна остаться у вас с левого борта.
Тримп крепко сжала лапу Фолгрима:
— Чур меня! Только посмотри, какие они огромные, Фолгрим!
Чаггер взобрался на плечи к Фолгриму, вцепился в него, как пиявка, и захныкал:
— Я боюсь, Фол! Чаггу здесь не нравится!
Фолгрим похлопал бельчонка по задней лапке:
— Мне тоже не по себе, дружок. Да и всем остальным, думаю, даже Мартину. Так что у нас хорошая компания!
Когда путешественников обступили страшные башни, они сразу позабыли обо всем остальном. Фурмо закричал непривычно высоким голосом, в котором звенел страх:
— Поворачивайте! Огибайте большую скалу! Обходите ее, ребята! Давайте же!
Вода под ними стала вспухать, море подхватило лодку, как скорлупку, и понесло прямо на скалу. Гребцы с противоположного борта старались изо всех сил, а Мартин, Гонфф и остальные веслами и шестами пытались оттолкнуться от каменной глыбы. Волна отхлынула с каким-то сосущим звуком. И лодка очутилась в подобии желоба, по которому она храбро помчалась, огибая базальтовый монолит. Но оказавшись с подветренной стороны скалы, мореплаватели поняли, что их положение стало еще опаснее. Теперь они находились в узеньком коридорчике между самой большой глыбой и несколькими поменьше. Послушный указаниям Вурга, шкипер Фурмо нараспев прокричал:
— Я иду вон к тем скалам! Эй, там, на корме, готовьте канаты! Надо закрепиться! Только не привязывайте лодку слишком крепко, друзья, — она должна иметь возможность перемещаться при приливе и отливе.
Как только они подплыли к скоплению скал, Мартин на носу лодки, Фолгрим — посередине, а Гонфф — на корме, раскрутили тяжелые канаты. Тут очередная волна опять подняла лодку наверх, и Фурмо скомандовал:
— Бросайте!
Три прочных каната взмыли в воздух. Три железные «кошки» одновременно клацнули о камень. Теперь «Жимолость» была надежно закреплена и мягко покачивалась на волнах, привязанная длинными канатами, позволяющими ей опускаться и подниматься с отливом и приливом.
Лог-а-Лог Фурмо никак не мог унять нервную дрожь. Он прислонился к Мартину, весь бледный, задыхающийся, потрясенный только что пережитым.
Мартин крепко сжал лапы друга:
— Ты сделал все великолепно, Фурмо! Никто лучше тебя не провел бы судно. Ты совершил чудо!
С гордостью топнув по палубе, Фурмо победоносно улыбнулся:
— Ни одно судно в мире, кроме нашей «Жимолости», не выдержало бы таких испытаний. Что за чудо-лодка! Вернусь домой — расскажу о ее подвигах!
Вург набрал побольше воздуха и, сложив лапы рупором, крикнул своим дребезжащим голосом:
— Эй, там, на «Половине»! Эй! Вы меня слышите?
Ответа не последовало. К тому времени Фурмо уже оправился от потрясения и гаркнул своим громовым басом:
— Эй, там, на «Половине»! Это Вург! И не один! Э-э-эй!
Мартин едва успел оттолкнуть Лог-а-Лога в сторону, чтобы его не зашибла тяжелая веревочная лестница с деревянными перекладинами, которая упала со скалы на палубу.
Гонфф изумленно уставился на Вурга:
— Кому это ты кричал и что это за половина?
Наверху, на выступе скалы, появился заяц. Он казался таким же древним, как Вург, даже еще старше. Помахав Вургу трясущейся лапой, заяц крикнул:
— Где ты, черт возьми, шлялся? Клянусь фартуком моей тетки! Я тут сижу на скале, как чайка, которая страдает морской болезнью, все глаза проглядел, волнуюсь, понимаешь, за него! А он, как ни в чем не бывало, участвует в какой-то крысиной регате! Здрасьте пожалуйста!
Забравшись с помощью Тримп на нижнюю ступеньку, Вург полез наверх по веревочной лестнице, а за ним следом — и все остальные. Уже на скале старик попытался урезонить разгневанного зайца:
— Помолчи, Бью! Дай отдохнуть своей вставной челюсти! Это друзья. Они доставили меня сюда с Северного Берега. Не тебя же было дожидаться! У меня бы усы на лапах выросли, пока ты сподобился бы приплыть и забрать меня, старый, стукнутый пыльным мешком кролик на ватных лапах!
Уши зайца гневно затрепетали. Он помог Вургу подняться на ровную площадку и разразился яркой речью:
— Ах так! Значит, «кролик»! Ну, будь ты неладен! Да я тут два дня готовил для тебя запеканку из устриц! Неплохо для кролика, а? А еще я собирался приготовить для тебя сливовый пудинг, будь он неладен совсем! Только мне уже трудновато сбивать его! Так что на десерт получишь дырку от бублика.
Голова Мартина деликатно высунулась из-за края скалы:
— Послушайте, когда вы закончите вашу приятную беседу, не будете ли вы так любезны немного отодвинуться от края? Дело в том, что вся команда висит на веревочной лестнице.
Заяц вставил себе в глаз монокль из кристалла горного хрусталя и сверкнул им на Мартина:
— Что вы говорите! С чем вас и поздравляю! И всю вашу команду тоже! Думаю, вы явились, чтобы съесть нас тут без соли и перца?
Вург перебил зайца:
— Бью, держи себя в лапах! Посмотри внимательно на эту мышь. Как по-твоему, кто это?
Бью весь скрючился, подался вперед и, морщась от напряжения, стал всматриваться в Мартина. От удивления у него вылетел монокль:
— Льюк! Клянусь картошкой, которая пригорела у моей тетки! Будь оно все неладно! Ах ты прохвост, пройдоха, негодяй! Как тебе удалось остаться молодым, когда мы все так постарели? Это непорядок!
Мартину наконец удалось выбраться на ровную площадку. Он с улыбкой взял лапу Бью и крепко пожал ее:
— Я Мартин из Рэдволла, сын Льюка Воителя. С кем я имею удовольствие беседовать?
Заяц тряхнул поседевшей головой и тоже улыбнулся:
— Хорошо знал твоего отца. Отличный был парень! Я Бьюгам Фетрингклэр Косфортингсол. Вернее, Бьюсол Фетринггам Косфортингклэр. Тьфу ты! Меня зовут Солклэр Фортингбью Косфортингфетр… Тьфу! Я так стар, что забыл собственное имя. Стыд-позор, будь оно неладно!
Вург хихикнул:
— Ладно, остановимся на Бьюклэр Фетрингсол Косфортингам. Именно так звучит твое дурацкое имечко на самом деле.
Заяц подергал свои облезлые усы:
— Ах да, точно! Спасибо, старина.
Но тут же спохватился, снова подергал себя за ус и напустился на Вурга:
— А кто вообще тебя спрашивал, ты, побитое молью чучело доисторической мыши? Если мне понадобится, чтобы кто-нибудь напомнил мне мое имя, у меня для этого есть я сам!
Вург подступал все ближе и ближе к зайцу. Они уже стояли нос к носу:
— Значит, «побитое молью»? Значит, «чучело»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
— Обходите ее спокойно. Большая должна остаться у вас с левого борта.
Тримп крепко сжала лапу Фолгрима:
— Чур меня! Только посмотри, какие они огромные, Фолгрим!
Чаггер взобрался на плечи к Фолгриму, вцепился в него, как пиявка, и захныкал:
— Я боюсь, Фол! Чаггу здесь не нравится!
Фолгрим похлопал бельчонка по задней лапке:
— Мне тоже не по себе, дружок. Да и всем остальным, думаю, даже Мартину. Так что у нас хорошая компания!
Когда путешественников обступили страшные башни, они сразу позабыли обо всем остальном. Фурмо закричал непривычно высоким голосом, в котором звенел страх:
— Поворачивайте! Огибайте большую скалу! Обходите ее, ребята! Давайте же!
Вода под ними стала вспухать, море подхватило лодку, как скорлупку, и понесло прямо на скалу. Гребцы с противоположного борта старались изо всех сил, а Мартин, Гонфф и остальные веслами и шестами пытались оттолкнуться от каменной глыбы. Волна отхлынула с каким-то сосущим звуком. И лодка очутилась в подобии желоба, по которому она храбро помчалась, огибая базальтовый монолит. Но оказавшись с подветренной стороны скалы, мореплаватели поняли, что их положение стало еще опаснее. Теперь они находились в узеньком коридорчике между самой большой глыбой и несколькими поменьше. Послушный указаниям Вурга, шкипер Фурмо нараспев прокричал:
— Я иду вон к тем скалам! Эй, там, на корме, готовьте канаты! Надо закрепиться! Только не привязывайте лодку слишком крепко, друзья, — она должна иметь возможность перемещаться при приливе и отливе.
Как только они подплыли к скоплению скал, Мартин на носу лодки, Фолгрим — посередине, а Гонфф — на корме, раскрутили тяжелые канаты. Тут очередная волна опять подняла лодку наверх, и Фурмо скомандовал:
— Бросайте!
Три прочных каната взмыли в воздух. Три железные «кошки» одновременно клацнули о камень. Теперь «Жимолость» была надежно закреплена и мягко покачивалась на волнах, привязанная длинными канатами, позволяющими ей опускаться и подниматься с отливом и приливом.
Лог-а-Лог Фурмо никак не мог унять нервную дрожь. Он прислонился к Мартину, весь бледный, задыхающийся, потрясенный только что пережитым.
Мартин крепко сжал лапы друга:
— Ты сделал все великолепно, Фурмо! Никто лучше тебя не провел бы судно. Ты совершил чудо!
С гордостью топнув по палубе, Фурмо победоносно улыбнулся:
— Ни одно судно в мире, кроме нашей «Жимолости», не выдержало бы таких испытаний. Что за чудо-лодка! Вернусь домой — расскажу о ее подвигах!
Вург набрал побольше воздуха и, сложив лапы рупором, крикнул своим дребезжащим голосом:
— Эй, там, на «Половине»! Эй! Вы меня слышите?
Ответа не последовало. К тому времени Фурмо уже оправился от потрясения и гаркнул своим громовым басом:
— Эй, там, на «Половине»! Это Вург! И не один! Э-э-эй!
Мартин едва успел оттолкнуть Лог-а-Лога в сторону, чтобы его не зашибла тяжелая веревочная лестница с деревянными перекладинами, которая упала со скалы на палубу.
Гонфф изумленно уставился на Вурга:
— Кому это ты кричал и что это за половина?
Наверху, на выступе скалы, появился заяц. Он казался таким же древним, как Вург, даже еще старше. Помахав Вургу трясущейся лапой, заяц крикнул:
— Где ты, черт возьми, шлялся? Клянусь фартуком моей тетки! Я тут сижу на скале, как чайка, которая страдает морской болезнью, все глаза проглядел, волнуюсь, понимаешь, за него! А он, как ни в чем не бывало, участвует в какой-то крысиной регате! Здрасьте пожалуйста!
Забравшись с помощью Тримп на нижнюю ступеньку, Вург полез наверх по веревочной лестнице, а за ним следом — и все остальные. Уже на скале старик попытался урезонить разгневанного зайца:
— Помолчи, Бью! Дай отдохнуть своей вставной челюсти! Это друзья. Они доставили меня сюда с Северного Берега. Не тебя же было дожидаться! У меня бы усы на лапах выросли, пока ты сподобился бы приплыть и забрать меня, старый, стукнутый пыльным мешком кролик на ватных лапах!
Уши зайца гневно затрепетали. Он помог Вургу подняться на ровную площадку и разразился яркой речью:
— Ах так! Значит, «кролик»! Ну, будь ты неладен! Да я тут два дня готовил для тебя запеканку из устриц! Неплохо для кролика, а? А еще я собирался приготовить для тебя сливовый пудинг, будь он неладен совсем! Только мне уже трудновато сбивать его! Так что на десерт получишь дырку от бублика.
Голова Мартина деликатно высунулась из-за края скалы:
— Послушайте, когда вы закончите вашу приятную беседу, не будете ли вы так любезны немного отодвинуться от края? Дело в том, что вся команда висит на веревочной лестнице.
Заяц вставил себе в глаз монокль из кристалла горного хрусталя и сверкнул им на Мартина:
— Что вы говорите! С чем вас и поздравляю! И всю вашу команду тоже! Думаю, вы явились, чтобы съесть нас тут без соли и перца?
Вург перебил зайца:
— Бью, держи себя в лапах! Посмотри внимательно на эту мышь. Как по-твоему, кто это?
Бью весь скрючился, подался вперед и, морщась от напряжения, стал всматриваться в Мартина. От удивления у него вылетел монокль:
— Льюк! Клянусь картошкой, которая пригорела у моей тетки! Будь оно все неладно! Ах ты прохвост, пройдоха, негодяй! Как тебе удалось остаться молодым, когда мы все так постарели? Это непорядок!
Мартину наконец удалось выбраться на ровную площадку. Он с улыбкой взял лапу Бью и крепко пожал ее:
— Я Мартин из Рэдволла, сын Льюка Воителя. С кем я имею удовольствие беседовать?
Заяц тряхнул поседевшей головой и тоже улыбнулся:
— Хорошо знал твоего отца. Отличный был парень! Я Бьюгам Фетрингклэр Косфортингсол. Вернее, Бьюсол Фетринггам Косфортингклэр. Тьфу ты! Меня зовут Солклэр Фортингбью Косфортингфетр… Тьфу! Я так стар, что забыл собственное имя. Стыд-позор, будь оно неладно!
Вург хихикнул:
— Ладно, остановимся на Бьюклэр Фетрингсол Косфортингам. Именно так звучит твое дурацкое имечко на самом деле.
Заяц подергал свои облезлые усы:
— Ах да, точно! Спасибо, старина.
Но тут же спохватился, снова подергал себя за ус и напустился на Вурга:
— А кто вообще тебя спрашивал, ты, побитое молью чучело доисторической мыши? Если мне понадобится, чтобы кто-нибудь напомнил мне мое имя, у меня для этого есть я сам!
Вург подступал все ближе и ближе к зайцу. Они уже стояли нос к носу:
— Значит, «побитое молью»? Значит, «чучело»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83