Болельщики Доггла возликовали, когда он наклонился и трижды постучал по ходулям поверженного противника — обычный ритуал в иглоборье.
Потом ежи стали упрашивать вождя принять участие в состязаниях, но тот с улыбкой покачал головой. Мурфо крикнул отцу:
— Давай, папа, покажи им, как борются настоящие чемпионы! Или ты слишком толстое пузо отрастил?
Тут начались подколы и шуточки. Все еще улыбаясь, Дюнспайк тяжелой походкой направился к границе круга:
— Ну что, Доггл, ты готов оказаться на песке?
Доггл исполнил на ходулях жизнерадостный танец:
— Я-то готов, вождь, только, чтобы бросить меня на песок, понадобится кто-нибудь помоложе и пошустрее тебя, старый толстяк!
Дюнспайк поднял одну бровь. За его улыбкой таилась угроза. Он привязал к лапе одну ходулю:
— Может, я уже и в годах, но, думаю, ты сегодня все-таки причешешь песок своими колючками!
Ропот удивления пронесся среди зрителей, когда Дюнспайк выпрямился:
— Смотрите! Он собирается бороться на одной ходуле! Да Доггл этого старика расплющит, как краба!
Один из арбитров обратился к Дюнспайку:
— Ты нарочно привязал только одну ходулю, вождь?
— Да!
— Ты собираешься так бороться?
— Да!
Арбитр беспомощно развел лапами:
— Хорошо. За пределы круга не выходить. Лапы в ход не пускать. К бою!
Мартин изумился проворству пожилого и тяжелого ежа. Дюнспайк на своей одной ходуле быстро допрыгал до середины круга, тогда как Доггл еще только проделал половину пути. Вождь нагнул свою огромную голову, колючки его ощетинились. Он нанес противнику мощный удар, сцепившись с ним колючками и затем резко повернув голову. Доггл поднялся в воздух, полетел куда-то вбок и приземлился за пределами круга, среди зрителей. С хохотом, более напоминавшим победный рев, Дюнспайк в несколько прыжков оказался рядом с побежденным и трижды стукнул по его ходулям под бур-ные аплодисменты. Потом Дюнспайк обратился к Мартину:
— А ты, Мартин из Рэдволла, не хочешь ли встать на ходули и побороться со мной?
Мартин, смеясь, поднял лапы вверх:
— Я бы скорее решился сразиться с зубастой акулой, чем бороться с тобой. Ты настоящий воин!
— Мартин тоже воин, — вмешался Гонфф. — Он творит чудеса своим мечом. Пусть он покажет тебе!
Мартин укоризненно посмотрел на Мышеплута:
— Гонфф, если тебе хочется упражнений с мечом, можешь выступить сам. Я не хочу устраивать представления всякий раз, как мы встречаем новых друзей!
Гонфф угрюмо замолчал. Тримп стало жаль его, и она взялась за Мартина:
— Это не ты устраиваешь представление, Мартин, это мы хотим представить тебя новым друзьям. Гонфф так гордится тобой, да и мы все тоже. Не мог бы ты хотя бы один раз показать свое искусство владения мечом?
Мартин примирительно обнял обоих своих друзей:
— Когда вы так ставите вопрос, милая барышня, у меня просто не остается выбора. Прости, если я был невежлив, Гонфф. Ну-ка, посмотрим, что можно придумать с этими ходулями…
По просьбе Мартина песчаные ежи воткнули две ходули в песок, а третью положили на них горизонтально, так что получилось нечто вроде дверного проема. Воитель попросил тишины. Все молча смотрели, как Мартин принимает классическую боевую стойку, положив меч на одно плечо. Примерившись, он отпрыгнул немного назад, а потом бросился вперед с воинственным кличем:
— Рэдво-о-олл!
Быстрое, как молния, острие меча рассекло верхнюю горизонтальную ходулю. Потом зигзагообразным движе-нием Мартин перерубил обе вертикальные ходули посередине. Не успела верхняя перекладина упасть на землю, как меч Мартина рассек ее в воздухе еще несколько раз. Зрители только приготовились разразиться аплодисментами и восторженными криками, а Мартин уже чинно сидел рядом с Дюнспайком, вложив меч в ножны.
С трудом перекрикивая хлопки, топот и бряцанье иголками, вождь племени провозгласил:
— Ущипните меня за лапу и выдерните у меня все иголки! Мартин из Рэдволла, когда ты рядом, можно чувствовать себя в безопасности! Я было подумал, что мои глаза лгут мне. Да я и до сих пор не до конца верю, что ты сделал то, что сделал.
На этом всяческие состязания и закончились. Дальше по программе начинались танцы. С первыми тактами песенки «Два притопа — три прихлопа» бывшие зрители теперь сами лихо отплясывали на арене.
Дюнспайк оставался на месте и некоторое время внимательно смотрел на Мартина и Фолгрима, а потом сказал:
— По-настоящему бесстрашные попадаются очень редко. Взглянув на тебя и на Фолгрима, я сразу понял, что вы оба из этой породы. Я слышал еще о двоих таких: один из них был мышью, как ты, а другая — черной белкой. Про эту пару говорили, что слово «страх» им неведомо.
Мартин насторожился:
— Как их звали? Откуда они были, вождь?
После сытной еды и нескольких кружек пива под названием «Морская Пена» Дюнспайка клонило ко сну:
— Я точно не знаю. У мыши, кажется, было какое-то короткое имя, а белку звали Рангфарл, или как-то в этом роде. Иногда я плохо соображаю, да и голова моя гудит от этих соревнований по иглоборью. Погоди-ка! Я слыхал, что тот, который мышь, пришел с севера, с Северного Берега, а еще… Нет, врать не стану, не помню. Иногда мне кажется, что у меня в голове точно над цветами, что растут на дюнах, порхает множество бабочек!
Мартин ободряюще похлопал старого вождя по плечу:
— Не беда, дружище! Хотя, не скрою, я был бы тебе очень признателен, если бы ты сказал мне, как далеко отсюда Северный Берег.
Дюнспайк откинулся на циновки и широко зевнул:
— Около четырех дней пути. Вы поймете по погоде, что Северный Берег близко. Там резко холодает, и к тому же вы увидите скалистый мыс, он выдается в море. Мартин, у меня глаза слипаются, так что, пожалуй, пожелаю тебе спокойной ночи и приятных снов.
Но Мартин еще долго сидел без сна у очага, когда празднество закончилось и светильники погасили. Вокруг расположились на ночлег песчаные ежи: кто мерно посапывал, кто громко храпел, кто бормотал что-то во сне, иные даже смеялись и напевали обрывки песенок. Непонятно отчего, на Мартина вдруг навалилась страшная тяжесть и к глазам подступили слезы. Чуть позже Воитель понял причину своей тоски. Ведь все это время он смеялся, пел, ел, пил и танцевал, даже не вспоминая о них — о своих отце и матери, которых он почти не помнил и которые когда-то жили в четырех днях пути от места, где он сейчас находился. Перед глазами у него возникла картина: отплывающее от берега судно, снежный зимний день — невыносимо печальное, болезненное воспоминание. Мартин крепко сжал рукоять своего меча: ведь это было единственное, что связывало теперь Воителя с тем мышонком, что стоял тогда на берегу, глядя, как судно исчезает в снежной пелене и холодных волнах. Страшная слабость овладела Мартином из Рэдвол-ла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Потом ежи стали упрашивать вождя принять участие в состязаниях, но тот с улыбкой покачал головой. Мурфо крикнул отцу:
— Давай, папа, покажи им, как борются настоящие чемпионы! Или ты слишком толстое пузо отрастил?
Тут начались подколы и шуточки. Все еще улыбаясь, Дюнспайк тяжелой походкой направился к границе круга:
— Ну что, Доггл, ты готов оказаться на песке?
Доггл исполнил на ходулях жизнерадостный танец:
— Я-то готов, вождь, только, чтобы бросить меня на песок, понадобится кто-нибудь помоложе и пошустрее тебя, старый толстяк!
Дюнспайк поднял одну бровь. За его улыбкой таилась угроза. Он привязал к лапе одну ходулю:
— Может, я уже и в годах, но, думаю, ты сегодня все-таки причешешь песок своими колючками!
Ропот удивления пронесся среди зрителей, когда Дюнспайк выпрямился:
— Смотрите! Он собирается бороться на одной ходуле! Да Доггл этого старика расплющит, как краба!
Один из арбитров обратился к Дюнспайку:
— Ты нарочно привязал только одну ходулю, вождь?
— Да!
— Ты собираешься так бороться?
— Да!
Арбитр беспомощно развел лапами:
— Хорошо. За пределы круга не выходить. Лапы в ход не пускать. К бою!
Мартин изумился проворству пожилого и тяжелого ежа. Дюнспайк на своей одной ходуле быстро допрыгал до середины круга, тогда как Доггл еще только проделал половину пути. Вождь нагнул свою огромную голову, колючки его ощетинились. Он нанес противнику мощный удар, сцепившись с ним колючками и затем резко повернув голову. Доггл поднялся в воздух, полетел куда-то вбок и приземлился за пределами круга, среди зрителей. С хохотом, более напоминавшим победный рев, Дюнспайк в несколько прыжков оказался рядом с побежденным и трижды стукнул по его ходулям под бур-ные аплодисменты. Потом Дюнспайк обратился к Мартину:
— А ты, Мартин из Рэдволла, не хочешь ли встать на ходули и побороться со мной?
Мартин, смеясь, поднял лапы вверх:
— Я бы скорее решился сразиться с зубастой акулой, чем бороться с тобой. Ты настоящий воин!
— Мартин тоже воин, — вмешался Гонфф. — Он творит чудеса своим мечом. Пусть он покажет тебе!
Мартин укоризненно посмотрел на Мышеплута:
— Гонфф, если тебе хочется упражнений с мечом, можешь выступить сам. Я не хочу устраивать представления всякий раз, как мы встречаем новых друзей!
Гонфф угрюмо замолчал. Тримп стало жаль его, и она взялась за Мартина:
— Это не ты устраиваешь представление, Мартин, это мы хотим представить тебя новым друзьям. Гонфф так гордится тобой, да и мы все тоже. Не мог бы ты хотя бы один раз показать свое искусство владения мечом?
Мартин примирительно обнял обоих своих друзей:
— Когда вы так ставите вопрос, милая барышня, у меня просто не остается выбора. Прости, если я был невежлив, Гонфф. Ну-ка, посмотрим, что можно придумать с этими ходулями…
По просьбе Мартина песчаные ежи воткнули две ходули в песок, а третью положили на них горизонтально, так что получилось нечто вроде дверного проема. Воитель попросил тишины. Все молча смотрели, как Мартин принимает классическую боевую стойку, положив меч на одно плечо. Примерившись, он отпрыгнул немного назад, а потом бросился вперед с воинственным кличем:
— Рэдво-о-олл!
Быстрое, как молния, острие меча рассекло верхнюю горизонтальную ходулю. Потом зигзагообразным движе-нием Мартин перерубил обе вертикальные ходули посередине. Не успела верхняя перекладина упасть на землю, как меч Мартина рассек ее в воздухе еще несколько раз. Зрители только приготовились разразиться аплодисментами и восторженными криками, а Мартин уже чинно сидел рядом с Дюнспайком, вложив меч в ножны.
С трудом перекрикивая хлопки, топот и бряцанье иголками, вождь племени провозгласил:
— Ущипните меня за лапу и выдерните у меня все иголки! Мартин из Рэдволла, когда ты рядом, можно чувствовать себя в безопасности! Я было подумал, что мои глаза лгут мне. Да я и до сих пор не до конца верю, что ты сделал то, что сделал.
На этом всяческие состязания и закончились. Дальше по программе начинались танцы. С первыми тактами песенки «Два притопа — три прихлопа» бывшие зрители теперь сами лихо отплясывали на арене.
Дюнспайк оставался на месте и некоторое время внимательно смотрел на Мартина и Фолгрима, а потом сказал:
— По-настоящему бесстрашные попадаются очень редко. Взглянув на тебя и на Фолгрима, я сразу понял, что вы оба из этой породы. Я слышал еще о двоих таких: один из них был мышью, как ты, а другая — черной белкой. Про эту пару говорили, что слово «страх» им неведомо.
Мартин насторожился:
— Как их звали? Откуда они были, вождь?
После сытной еды и нескольких кружек пива под названием «Морская Пена» Дюнспайка клонило ко сну:
— Я точно не знаю. У мыши, кажется, было какое-то короткое имя, а белку звали Рангфарл, или как-то в этом роде. Иногда я плохо соображаю, да и голова моя гудит от этих соревнований по иглоборью. Погоди-ка! Я слыхал, что тот, который мышь, пришел с севера, с Северного Берега, а еще… Нет, врать не стану, не помню. Иногда мне кажется, что у меня в голове точно над цветами, что растут на дюнах, порхает множество бабочек!
Мартин ободряюще похлопал старого вождя по плечу:
— Не беда, дружище! Хотя, не скрою, я был бы тебе очень признателен, если бы ты сказал мне, как далеко отсюда Северный Берег.
Дюнспайк откинулся на циновки и широко зевнул:
— Около четырех дней пути. Вы поймете по погоде, что Северный Берег близко. Там резко холодает, и к тому же вы увидите скалистый мыс, он выдается в море. Мартин, у меня глаза слипаются, так что, пожалуй, пожелаю тебе спокойной ночи и приятных снов.
Но Мартин еще долго сидел без сна у очага, когда празднество закончилось и светильники погасили. Вокруг расположились на ночлег песчаные ежи: кто мерно посапывал, кто громко храпел, кто бормотал что-то во сне, иные даже смеялись и напевали обрывки песенок. Непонятно отчего, на Мартина вдруг навалилась страшная тяжесть и к глазам подступили слезы. Чуть позже Воитель понял причину своей тоски. Ведь все это время он смеялся, пел, ел, пил и танцевал, даже не вспоминая о них — о своих отце и матери, которых он почти не помнил и которые когда-то жили в четырех днях пути от места, где он сейчас находился. Перед глазами у него возникла картина: отплывающее от берега судно, снежный зимний день — невыносимо печальное, болезненное воспоминание. Мартин крепко сжал рукоять своего меча: ведь это было единственное, что связывало теперь Воителя с тем мышонком, что стоял тогда на берегу, глядя, как судно исчезает в снежной пелене и холодных волнах. Страшная слабость овладела Мартином из Рэдвол-ла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83