- И в результате? - торжественно спросил я.
- И в результате я прозрел,- художник опустил голову, как опускает
голову трагик, дочитав последнюю строку.- Я оставил позади
подготовительную часть своей жизни и на виток вознесся вверх.
- Значит, эти палочки и кругляшочки вас вполне устраивают?
- Ну конечно же! - художник сладострастно зарычал и, подобрав с пола
длинную кисть, переломил об колено. Я так и не понял, что издало столь
громкий треск. Ноги у него были страшно худые. Возможно треснула кость, но
в счастливом порыве он мог этого и не заметить.
- А знаете что! - вскричал художник.- Пожалуй, я подарю вам
что-нибудь,- он протянул мне рисунок с рожицей какого-то головастика.
Уверяю вас, скоро за этим будут гоняться. Не упускайте момент.
- Не упущу,- я благодарно прижал руку к груди. Подарок пришлось
запихать во внутренний карман, отчего бумажнику и другим документам стало
немного тесновато. Но я не в состоянии был отказать художнику. Он мог бы
убить меня. Посредством того же пылающего камина.
* * *
Пустующие столы с дисплеями, кутерьма солнечных бликов и
воробьи-горлодерики за окном. Симфонии Ажахяна - одного из восьмерых
потерпевших и охлажденный кондиционерами воздух - шесть тысяч ионов на
кубический сантиметр...
"Цыпочка была грудаста и длиннонога. Она подмигнула мне левым глазом
и чуть вильнула правым бедром. Но я на такие штучки не клевал, я был
парнем крепким. А главное - я знал, что мафия, которая подослала ко мне
эту девицу..." - я тупо уставился в окно. Подослала ко мне эту девицу...
Вот ведь странная штука. Зачем им понадобилось подсылать мне эту девицу?
Может, я что-то такое знал, чего они не знали? Знал, но не хотел
говорить?..
Размашисто я перечеркнул страницу черным крестом и начал снова:
" - Эй, приятель! - окликнул меня гориллоподобный громила.- Обожди
чуток. Имеется крупный разговор. Дело в том, что я брат твоей невесты. И
как старший брат я публично клянусь отомстить тебе за поруганную честь
сестры, пусть даже на это потратится вся моя долгая и оставшаяся жизнь.
- Проспись, амиго,- я презрительно усмехнулся и сунул в зубы
ковбойскую сигару. От этих мексиканских бандитов можно было ждать чего
угодно, поэтому незаметным движением я перевесил плащ с левой руки на
правую и, одновременно оглянувшись, и сосчитал количество притаившихся за
спиной злодеев. Их было никак не менее дюжины, но додумать эту мысль я не
успел. Правый кулак громилы просвистел в паре миллиметров от моего правого
уха. В следующее мгновение я выставил блок и, с ухмылкой небрежности
сказав "йаа!", вонзил левую пятку в солнечное сплетение негодяя. Он,
мученически застонав, присел на пол, опрокинув по пути пару столиков, три
стула и несколько тарелок с дымящимися на них бифштексами с соусом и
кровавым гарниром на чесноке. Затесалась схватка, перешедшая постепенно в
полный разгар..."
Я перечел написанное и остался недоволен. Какая-то чертова путаница:
громила-горилла, голые пятки, чеснок... Все вроде бы раскручивалось как
надо, но чего-то при этом явно не хватало - или же наоборот было чуточку
чересчур. Со вздохом украсив листок очередным крестом, я вернулся к своим
баранам.
Было скучно и жарко, но долг обязывал повиноваться и, обосновавшись в
информатории города Знойного, я занимался тем, что нарушал старинную
заповедь, советующую не гоняться за двумя, а уж тем более за тремя зайцами
одновременно. Но кто не хочет походить на Юлия Цезаря! Пытаясь завершить
главу из детективного романа, я раскачивался на ножках стула и,
поскрипывая извилинами, гадал о странной подсказке шефа. Попутно слух мой
внимал через вставленный в ухо музыкальный кристалл симфониям Ажахяна, а
пальцы лениво мусолили подшивки с результатами медицинских
освидетельствований всех восьмерых потерпевших. По сути дела я уже влез в
тайну личности - и влез по самую маковку. Осознавать это было не очень
приятно, но, увы, иного пути я просто не видел. После бурного свидания с
художником мозг мой рассудил, что уж лучше занырнуть в святая святых моих
подопечных, нежели встретиться с каждым из них тет-а-тет.
Заниматься делом следовало, конечно, там, где это дело свершилось.
Поэтому, покинув художника, уже в 12-00 посредством репликатора я
переместился в Знойный - эпицентр событий. Кроме маузера, набора испанских
стилетов я прихватил с собой еще кое-какой инструментарий оперативника, но
пока главным моим инструментом был ум - и в 12-30 я сидел в информатории,
положив себе задачей не выходить из зала до тех пора, пока что-нибудь не
проясниться. Кажется, я всерьез рисковал застрять здесь навечно. Стрелка
на моих часах приближалась к шести, а желанным прояснением по-прежнему не
пахло. Трижды я обращался к медкартам клиентов и трижды начинал закипать
от всех этих терминов, психотестов и фигограмм энного рода. В ухе надрывно
звучали фанфары, и вихляющимися созданиями мысли дергались и изгибались
под музыку Ажахяна. Им было плевать на диагностические таблицы и на
тонусные показатели моих пациентов. Единственное, что я усвоил, это то,
что все мои гении с точки зрения медицины были совершенно здоровы.
Отклонения в ту или иную сторону не превышали известных пределов,-
меланхолия, флегма и раздражительность присутствовали, как и должно
присутствовать подобным качествам у всякого нормального гения. Словом, я
буксовал - и буксовал абсолютно во всем, включая и написание любимого
романа. Разумнее всего было встать и уйти, но я сделал это только тогда,
когда стрелка достигла шестичасовой отметки. Что поделать, моя слабость -
круглые цифры. Я ухожу и прихожу только под бой часов, и, глядя на мои
отчеты, шеф прицокивает языком, начиная ерзать в своем троноподобном
кресле. Он не верит в мою скрупулезность. Бесконечная вереница нулей
приводит его в ярость. Мой шеф - и в ярости! Вообразите себе эту картинку
и вы поймете мой восторг!.. Впрочем, я, кажется, отвлекся.
Итак, в 6-00 я покинул здание информатория и оказался на остывающей
после жаркого дня улице. Рассерженно шипел перегретый мозг, внутренний
голос, к которому я тщетно взывал, позорно помалкивал. К слову сказать, я
перечитал массу детективной литературы. Несколько тонн - наверняка. Однако
для меня по-прежнему загадка - каким образом распутывали свои дела все
знаменитые сыщики. Во всяком случае - подавляющее их большинство. Треть
книги они ухмыляются и костерят тупоголовое начальство, еще треть - пьют
виски и дерутся с кем ни попадя, однако в конце последней трети все вдруг
раскручивается само собой и шальная волна выбрасывает ухмыляющихся пьянчуг
к переполненному пальбой финишу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14