- ВСЕГО ДЕВЯТЬ. НО У СЕМЕРЫХ ИЗ НИХ ИНФОРМАЦИОННАЯ МАТРИЦА ПОЛНОСТЬЮ
ВОССТАНОВЛЕНА. ТАКИМ ОБРАЗОМ ОНИ ПЕРЕСТАЛИ ЯВЛЯТЬСЯ ДОНОРАМИ.
Согласен!.. От волнения я успел вспотеть. Семеро остались при своем,
а последние двое - это мой чокнутый художник и Павлов. Художник безвылазно
сидел в своей изостудии, а Павлов, забыв обо всем на свете, включая и
эксперимент, любовался, должно быть, дальневосточной флорой.
Я возбужденно потер виски. Все верно! Об эксперименте Павлов именно
ЗАБЫЛ! В этом и крылась разгадка его отсутствия... Что там говорил Толик о
его памяти? Дескать, уникальная и нечеловеческая?.. Вот то-то и оно!
Память - тоже своеобразный талант. Это я по себе знаю. Иначе не держал бы
меня шеф в своей конторе. А эта электронная махина изъяла из него память,
как извлекают за хвост рыбку из банки сардин. Хлоп - и не было никогда
диспетчерской службы. Хлоп - и нет дорогого друга Толика и радужных идеек
насчет будущего репликаторов. Один только Сахалин...
Черт побери! Я хлопнул ладонью по колену. А ведь я раскопал это
дельце! До самого дна!.. Мне захотелось представить себе, как, не
выдержав, улыбнется шеф. Ей-ей, этот карлик с головой Ломоносова будет
доволен... Я постарался взять себя в руки. Как говорится, не кажи "гоп",
пока не перескочишь.
Стало быть, эксперимент этих вундеркиндов подразумевал следующее:
что-то там они намудрили с программой, и из обычного контролирующего
центра машина превратилась в мозг, пытающийся самостоятельно анализировать
поступающую к нему информацию с целью выявить нечто общное в тысячах
перетекающих из одного места в другое биокодов. Надо отдать должное этой
электронной подкове - с задачей она почти справилась, сумев выделить
массив, характеризующий наиболее яркие способности человека. Талант... С
этим было, пожалуй, ясно. Девять невинных опытов, в результате которых
машина подтвердила все, что ее интересовало. А подтвердив основные выводы,
она умело восстановила код потерпевших, нимало не заботясь о последствиях
первого изъятия. Впрочем, заботиться должны были те, кто, вторгшись в ее
программу, ликвидировали страхующие блокировки. Ей-ей, все кончилось не
так уж плохо. Во всяком случае могло быть и хуже. А так, как говорится,
все живы и здоровы. Напустив на себя сердитый вид, я отстучал:
- Как станет развиваться эксперимент дальше?
Машина словно ждала этого вопроса. Рубленные фразы были избавлены от
всяческого многословия.
- СТРОГО ПО ПУНКТАМ: А - ВОЗВРАЩЕНИЕ БИОМАССИВОВ ДОНОРАМ НОМЕР ОДИН И
НОМЕР ДЕВЯТЬ. Б - ПЕРЕДАЧА ПОЛУЧЕННЫХ РЕЗУЛЬТАТОВ ИНСТИТУТУ БИОНИКИ. В -
ГОТОВНОСТЬ ПРОДОЛЖАТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ В ТЕСНОМ СОТРУДНИЧЕСТВЕ С КЕМ БЫ ТО НИ
БЫЛО.
С кем бы то ни было?.. Я ухмыльнулся. Пожалуй, я недооценил это
электронное чудо. Оно перестраивалось на ходу. Нечего сказать, славная
машинка! А главное - находчивая! Мог бы поспорить, что еще пятнадцать
минут назад у нее и в мыслях не было подобных пунктов. Как ни крути,
девять опытов - хорошо, но девяносто девять - все-таки лучше. Так что, не
появись тут я, не появилось бы у нее и этих благочестивых намерений.
Шлепала бы себе и шлепала - изымая и возвращая, наблюдая и громоздя вывод
за выводом. Слава богу, художников, пианистов и литераторов у нас еще
хватает... Не без некоторого злорадства я склонился над пультом.
- И снова ошибаешься, дорогуша! Никаких исследований и никакого
сотрудничества! Твое дело - репликационная транспортировка - вот и
занимайся ею. А обо всем остальном предоставь заниматься другим.
От резких ударов палец мой заболел.
- ЧТО ГРОЗИТ ПАВЛОВУ?
Ага... Все-таки забеспокоилась, электронная душа!
- Получит то, что заслужил.
- ЧРЕЗВЫЧАЙНО НЕДАЛЬНОВИДНОЕ РЕШЕНИЕ.
Я разозлился.
- Позволь, подруга, решать это нам - дальновидное или нет!
- НО ЭКСПЕРИМЕНТ ВАЖЕН ПРЕЖДЕ ВСЕГО ДЛЯ ВАС - ДЛЯ ЛЮДЕЙ, И ГЛУПО
ПРЕПЯТСТВОВАТЬ...
- Все! - я с щелчком отключил монитор и в раздражении поднялся.-
Стоило бы выключить тебя целиком, да только кто же будет тогда работать...
Я снова подумал о том, что порученное мне дело наконец-то завершено.
Странно, но ожидаемого удовлетворения не было. Чего-то я, видно, ожидал
иного. А возможно, я просто устал. Радуются удачам случайным. Результат, к
которому продираешься через кровь и пот, становится чем-то вроде
заработка. Заработал - и потому забираю. Без всяческих восторгов и детских
прыжков до потолка.
Как бы то ни было, но оставались сущие пустяки: прикрыть это
заведение и разослать во все концы три телеграммы - для Павлова, для шефа
и для моего буйнопомешанного художника. Встречаться с кем-либо из них
сегодня уже не хотелось. Короткий диалог с машиной оказался последней
каплей. Этот вечер я вполне заслуженно собирался провести где-нибудь
далеко-далеко, может быть, на альпийских лугах, а может, под сенью
кокосовых пальм. Да мало ли где!.. Я глубоко вздохнул. Все, отныне и на
ближайшие двадцать четыре часа - полная и безраздельная свобода! Тридцать
три раза гип-гип ура и один единственный залп из моей карманной
артиллерии...
Выходя из здания, я не удержался и от души хлопнул дверью. Просто
так.
* * *
"Жгучая ревность ударила ему в голубые глаза. Кривя пожелтевшие от
курева зубы, он выхватил из принесенного с собой темного чемоданчика
миниатюрный черный автомат и выпустил в меня длинную очередь. Я резко
присел, и трое его друзей, притаившихся за моей спиной с дикими криками
посыпались на пол. Из рук их попадало оружие. С грохотом опрокинулся
табурет. Со стола полетела, кувыркаясь, тарелка со шницелем, а розовобокий
графин с водой грузно завалился на бок..."
Писать лежа на животе - не очень простое занятие, но, со вздохом
насуропив лоб, я мужественно продолжил:
"Стремительно откатившись в сторону, я швырнул в стреляющего бандита
связку гранат и выскочил в окно. Стройная, высокая блондинка - примерно
моих лет, с черной родинкой на пунцовой щеке и каштановой, ниспадающей до
пояса стрижкой кокетливо окликнула меня:
- Хелло, приятель! Может, зайдем куда-нибудь выпить?
- Сока? - пошутил я и с ухмылкой сунул в зубы сигару. В это время над
нашими головами прогремел взрыв, и прекрасная блондинка, как вспугнанная
лань, бросилась ко мне в объятия..."
С живота я перевернулся на бок и отложил ручку в сторону. Пора было
собираться.
Скалы Нового Света дрожали в высотном мареве, пятки кусал и пощипывал
разогретый песок. Отряхивая костюм, я неторопливо одевался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14