Во сне он и Шейла присутствовали на большом приеме. Вокруг толпились гости, ни одного из которых он не мог узнать. Ужин был а-ля фуршет, и приглашенные расхаживали по залу с тарелками в руках. Яства выглядели красиво, их было много, но все они оказались безвкусными. Неожиданно среди гостей появился отец. На сей раз он не был улыбчивым, розовощеким мужчиной, каким появлялся в повторяющихся снах Деймона. Не был он и тем беззаботным юнцом, который сказал Дейви, чудесным образом ставшим лейтенантом Шултером: «Дай ему немого бабок, Дейви». Теперь отец предстал в образе мужчины, более старого, чем в последнем сне, но помоложе, нежели в снах прежних. Отец заметно похудел, и его лицо имело зловещее, чуть издевательское выражение. Деймона удивило его появление, так как он знал, что отец должен был находиться в тюрьме. Он не представлял, как отец оказался за решеткой и каким образом сумел выйти из заключения.
– Как ты освободился, папа? – спросил он.
– Вчера они решили выпустить сто двадцать человек, – ответил отец и, с отвращением оглядевшись вокруг, подошел к Шейле. – Ты все еще моя жена или как?
– Естественно, – кивнула Шейла. – Я все еще твоя жена.
– Тогда почему ты ешь эти затейливые дорогие помои? – сказал отец, взял у нее тарелку и вывалил всю политую густым соусом еду на пол.
Сон, возможно, продолжался, но дальше Деймон ничего не помнил.
Сидя в одиночестве в шумном ресторане, он тревожно пытался сообразить, что могло означать это сновидение. Его отец никогда не совершал преступлений, чуть ли не до безумия любил оставшегося в живых сына, умер до того, как Деймон встретил Шейлу, и никогда не пытался положить глаз на подружек Деймона. Отец обладал мягчайшим нравом. Он от природы был одарен утонченными манерами. Может ли так быть, что после смерти вслед за разложением плоти наступает распад души? А вдруг сам Роджер Деймон во сне подсознательно трансформирует мягкого и любящего отца, каким он его знал, в неприятного и мрачного типа? Делает это для того, чтобы побороть искушение воссоединиться с манящим его, некогда улыбчивым призраком.
А что может означать число сто двадцать?
Деймон смежил веки, прикрыл глаза ладонями и, пытаясь отключиться от действительности, склонился над столом. Он настолько глубоко погрузился в свои воспоминания, размышления и предположения, что даже вздрогнул, услышав слова официантки:
– Желаете чего-нибудь еще, сэр?
– Благодарю вас. Больше ничего не надо. Счет, пожалуйста, – попросил Деймон.
Расплатившись и оставив чаевые, он велел девушке разменять доллар на монеты для автомата. Ему надо было позвонить. С работы он звонить не стал, так как не хотел, чтобы Оливер слышал хотя бы часть разговора. А звонить предстояло лейтенанту Шултеру. Деймон пытался связаться с полицейским с того момента, когда он и Шейла услышали сообщение Заловски, но каждый раз дежурный отдела расследования убийств отвечал:
– Лейтенант Шултер в настоящее время недоступен.
– Вы не можете сказать, когда к нему откроется доступ?
– Не могу, сэр. Не желаете ли назвать свое имя?
– Спасибо, нет. Я перезвоню.
Он зашел в бар, заказал, дабы продемонстрировать свои благородные намерения, виски, оставил выпивку на стойке и прошел в глубину помещения, где располагались платные телефоны.
На этот раз ему повезло. Его быстро соединили с детективом. В трубке раздался скрипучий голос:
– Лейтенант Шултер слушает.
– Лейтенант, – начал Деймон, – я звонил несколько дней назад, но…
– Меня не было в городе. Расследовал одно дело. У вас есть новости?
Деймон рассказал ему о звонке, который записал автоответчик.
– Хм-м… Четыре дня назад, говорите?
– Да.
– И с тех пор ничего?
– Нет. Ни слова.
– Возможно, ему надоело играть с вами, – сказал Шултер. – Парень не давал вам спать несколько ночей и теперь скорее всего названивает другим. Я бы на вашем месте не слишком беспокоился.
Деймон понял, что Шултеру надоело заниматься этим делом.
– Пока ничего не происходит. Если хотите, можете обратиться в свой участок и оставить жалобу, что некий псих Джон звонит вам, угрожает и говорит непристойности. Хотя сомневаюсь, что они помогут вам больше, чем я. Каждой ночью в Нью-Йорке таких звонков, наверное, тысяч десять. Вы еще не кончили составлять список?
– Работаю над ним, – ответил Деймон, ощущая себя школьником, которого уличили в том, что он в очередной раз не подготовил урок.
– Если что-то случится, звоните, – напомнил Шултер. – Да, кстати. Мы проверили того парня… Маквейна. Ничего. Соседи говорят, вот уже больше года он по ночам не выходит на улицу, а в доме у него даже не нашлось ножа, которым можно было бы разрезать бифштекс.
– Спасибо, лейтенант, – сказал Деймон, но детектив уже опустил трубку.
Он вернулся к стойке, выпил половину порции виски, расплатился и ушел, оставив бармену большие чаевые. Кто знает, подумал он с язвительной ухмылкой, когда и этот тип вдруг решит стать твоим врагом?
Никакого желания возвращаться на работу у него не было. Деймон понимал: последние дни он вел себя невыносимо – был резок с мисс Уолтон, воздвиг настоящую стену молчания между собой и Оливером, сурово отчитал мисс Уолтон за то, что она, хорошо зная антипатию Деймона к одному из клиентов, все же соединила его с ним. Закончив ей выговаривать, он заявил, что отныне будет принимать звонки только от своей жены и некоего мистера Шултера.
Атмосфера в офисе полностью отражала его поведение. Оливер говорил с мисс Уолтон только шепотом, а когда они молчали, то даже тишина становилась напряженной.
Стоя у стойки и глядя на остатки виски, которые он не собирался допивать, Деймон испытывал стыд за то, что перекладывает груз своих проблем на плечи верных друзей. В этот момент его осенила новая идея, и настроение сразу улучшилось. Он купит подарки мисс Уолтон и Оливеру и преподнесет их в знак мира, как признание собственной вины и обещание вести себя в будущем по-товарищески. Поиски подарков, которые могут доставить удовольствие близким, – прекрасное противоядие от жалости к самому себе. Подумав об этом, он решил, что нужно сделать подарок и Шейле.
Деймон вышел из бара. Улицы, казалось, стали светлее, чем тогда, когда он входил в бар, а настроение явно улучшилось. Так хорошо Деймон себя не чувствовал с той самой субботней ночи. С того момента, когда поднял трубку телефона…
Первым делом – мисс Уолтон. Чрезмерные объемы милой бедной женщины не позволяли подыскать ей изящный дамский туалет, который был бы способен сделать ее более привлекательной. А единственным украшением, которое Деймон видел у мисс Уолтон, был крошечный золотой крестик на тонюсенькой цепочке. Он решил, что в «Саксе» найдет вещи, которые доставят ей радость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
– Как ты освободился, папа? – спросил он.
– Вчера они решили выпустить сто двадцать человек, – ответил отец и, с отвращением оглядевшись вокруг, подошел к Шейле. – Ты все еще моя жена или как?
– Естественно, – кивнула Шейла. – Я все еще твоя жена.
– Тогда почему ты ешь эти затейливые дорогие помои? – сказал отец, взял у нее тарелку и вывалил всю политую густым соусом еду на пол.
Сон, возможно, продолжался, но дальше Деймон ничего не помнил.
Сидя в одиночестве в шумном ресторане, он тревожно пытался сообразить, что могло означать это сновидение. Его отец никогда не совершал преступлений, чуть ли не до безумия любил оставшегося в живых сына, умер до того, как Деймон встретил Шейлу, и никогда не пытался положить глаз на подружек Деймона. Отец обладал мягчайшим нравом. Он от природы был одарен утонченными манерами. Может ли так быть, что после смерти вслед за разложением плоти наступает распад души? А вдруг сам Роджер Деймон во сне подсознательно трансформирует мягкого и любящего отца, каким он его знал, в неприятного и мрачного типа? Делает это для того, чтобы побороть искушение воссоединиться с манящим его, некогда улыбчивым призраком.
А что может означать число сто двадцать?
Деймон смежил веки, прикрыл глаза ладонями и, пытаясь отключиться от действительности, склонился над столом. Он настолько глубоко погрузился в свои воспоминания, размышления и предположения, что даже вздрогнул, услышав слова официантки:
– Желаете чего-нибудь еще, сэр?
– Благодарю вас. Больше ничего не надо. Счет, пожалуйста, – попросил Деймон.
Расплатившись и оставив чаевые, он велел девушке разменять доллар на монеты для автомата. Ему надо было позвонить. С работы он звонить не стал, так как не хотел, чтобы Оливер слышал хотя бы часть разговора. А звонить предстояло лейтенанту Шултеру. Деймон пытался связаться с полицейским с того момента, когда он и Шейла услышали сообщение Заловски, но каждый раз дежурный отдела расследования убийств отвечал:
– Лейтенант Шултер в настоящее время недоступен.
– Вы не можете сказать, когда к нему откроется доступ?
– Не могу, сэр. Не желаете ли назвать свое имя?
– Спасибо, нет. Я перезвоню.
Он зашел в бар, заказал, дабы продемонстрировать свои благородные намерения, виски, оставил выпивку на стойке и прошел в глубину помещения, где располагались платные телефоны.
На этот раз ему повезло. Его быстро соединили с детективом. В трубке раздался скрипучий голос:
– Лейтенант Шултер слушает.
– Лейтенант, – начал Деймон, – я звонил несколько дней назад, но…
– Меня не было в городе. Расследовал одно дело. У вас есть новости?
Деймон рассказал ему о звонке, который записал автоответчик.
– Хм-м… Четыре дня назад, говорите?
– Да.
– И с тех пор ничего?
– Нет. Ни слова.
– Возможно, ему надоело играть с вами, – сказал Шултер. – Парень не давал вам спать несколько ночей и теперь скорее всего названивает другим. Я бы на вашем месте не слишком беспокоился.
Деймон понял, что Шултеру надоело заниматься этим делом.
– Пока ничего не происходит. Если хотите, можете обратиться в свой участок и оставить жалобу, что некий псих Джон звонит вам, угрожает и говорит непристойности. Хотя сомневаюсь, что они помогут вам больше, чем я. Каждой ночью в Нью-Йорке таких звонков, наверное, тысяч десять. Вы еще не кончили составлять список?
– Работаю над ним, – ответил Деймон, ощущая себя школьником, которого уличили в том, что он в очередной раз не подготовил урок.
– Если что-то случится, звоните, – напомнил Шултер. – Да, кстати. Мы проверили того парня… Маквейна. Ничего. Соседи говорят, вот уже больше года он по ночам не выходит на улицу, а в доме у него даже не нашлось ножа, которым можно было бы разрезать бифштекс.
– Спасибо, лейтенант, – сказал Деймон, но детектив уже опустил трубку.
Он вернулся к стойке, выпил половину порции виски, расплатился и ушел, оставив бармену большие чаевые. Кто знает, подумал он с язвительной ухмылкой, когда и этот тип вдруг решит стать твоим врагом?
Никакого желания возвращаться на работу у него не было. Деймон понимал: последние дни он вел себя невыносимо – был резок с мисс Уолтон, воздвиг настоящую стену молчания между собой и Оливером, сурово отчитал мисс Уолтон за то, что она, хорошо зная антипатию Деймона к одному из клиентов, все же соединила его с ним. Закончив ей выговаривать, он заявил, что отныне будет принимать звонки только от своей жены и некоего мистера Шултера.
Атмосфера в офисе полностью отражала его поведение. Оливер говорил с мисс Уолтон только шепотом, а когда они молчали, то даже тишина становилась напряженной.
Стоя у стойки и глядя на остатки виски, которые он не собирался допивать, Деймон испытывал стыд за то, что перекладывает груз своих проблем на плечи верных друзей. В этот момент его осенила новая идея, и настроение сразу улучшилось. Он купит подарки мисс Уолтон и Оливеру и преподнесет их в знак мира, как признание собственной вины и обещание вести себя в будущем по-товарищески. Поиски подарков, которые могут доставить удовольствие близким, – прекрасное противоядие от жалости к самому себе. Подумав об этом, он решил, что нужно сделать подарок и Шейле.
Деймон вышел из бара. Улицы, казалось, стали светлее, чем тогда, когда он входил в бар, а настроение явно улучшилось. Так хорошо Деймон себя не чувствовал с той самой субботней ночи. С того момента, когда поднял трубку телефона…
Первым делом – мисс Уолтон. Чрезмерные объемы милой бедной женщины не позволяли подыскать ей изящный дамский туалет, который был бы способен сделать ее более привлекательной. А единственным украшением, которое Деймон видел у мисс Уолтон, был крошечный золотой крестик на тонюсенькой цепочке. Он решил, что в «Саксе» найдет вещи, которые доставят ей радость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86