2
Не глядя на сына, Хачмен неторопливо прошел на кухню. Викки что-то
напевала, стоя к нему спиной, и, как всегда, выглядела чуть-чуть
неестественно в роли старательной домашней хозяйки. С таким трудом
построенный из дневного убожества вечер опять рушился.
- Викки, - начал Хачмен виновато, - над Дамаском взорвали водородную
бомбу. Только что передали по телевизору...
- Ужас. - Викки обернулась и кивнула а сторону застекленного буфета.
- Просто ужас! Будь добр, подай мне вон ту маленькую миску. А что, теперь
война будет?
Он механически достал с полки миску и поставил на стол.
- Еще не установлено, кто это сделал, но там, возможно, до
полумиллиона убитых. Полмиллиона!
- Когда-то это должно было случиться. Салат делать?
- Салат? Какой салат? Мы будем есть?
- А что мы, по-твоему, должны делать? - Викки взглянула на него
подозрительно. - Лукас, я надеюсь, ты не начнешь устраивать представления
из всего этого?
- Представления?
- Да. Я имею в виду твою обычную озабоченность за весь мир. Уверяю
тебя, ни одному человеку на Земле не станет легче от того, что с тобой
случится нервный припадок. Но ты все равно принимаешь на себя
ответственность за что-то, что произошло за десять тысяч километров
отсюда.
- До Дамаска всего две тысячи километров.
- Да хоть две тысячи метров! - Викки швырнула миску на стол, подняв
целое облако муки. - Лукас, тебя ведь даже не интересует, что творится у
соседей! Так что будь добр...
- Я есть хочу, - объявил Дэвид, появляясь в дверях. - И когда мы
поедем?
Хачмен покачал головой.
- Извини, сынок, но поездку придется отложить.
- Как? - Лицо Дэвида застыло обиженной маской. - Ты ведь обещал...
- Я знаю, но сегодня не получится...
- А собственно, почему? - вступила в разговор Викки. - Я надеюсь, ты
не думаешь, что я собираюсь целый вечер сидеть перед телевизором и слушать
свору комментаторов и всяких экспертов, которые понятия не имеют, что
произойдет в ближайшее время, и тем не менее убедительно рассказывают, что
произойдет. Мы обещали Дэвиду поехать на автомобильные гонки, и мы туда
поедем.
Хачмен на мгновение представил груду разорванных, искалеченных тел,
вздрогнул, затем направился за Дэвидом в гостиную. Мальчик потыкал пальцем
в селектор программ, нашел какую-то старую комедию и обреченно уселся
перед телевизором. Удивленный и слегка успокоенный тем, что по телевизору
все еще показывают обычные программы, Хачмен машинально взял в руки свой
стакан с виски и уставился на экран. На залитых солнцем улочках Голливуда
двадцатых годов разворачивалась сумасшедшая погоня на автомобилях. Не
обращая внимания на актеров, Хачмен стал всматриваться в декорации. Дома
казались сараями, но все же они были настоящие, и, вглядываясь в них, он
иногда замечал мелькающие отрывки чужой, давно ушедшей жизни,
запечатленной на старой пластиковой пленке. Простые неизвестные люди,
защищенные прошлым от ужасов сегодняшнего дня. Прошлым, в котором самое
страшное, что могло случиться с человеком, - это очередь за хлебом в
голодные годы или в военное время вполне понятная смерть под пулеметным
огнем.
"Я должен это сделать, - подумал Хачмен. - Я должен заставить
нейтроны..." После комедии показали несколько рекламных роликов - опять
нормальная жизнь, только порциями поменьше. Он уже начал успокаиваться,
когда изображение на экране исчезло, затем вспыхнуло вновь. Огромное
грибовидное облако, кипящее и в то же время почти неподвижное, словно
высеченное из камня... Белые прямоугольные кварталы города, исчезающие под
ползущим, клубящимся облаком. Изображение, очевидно, переданное с
вертолета, не оборудованного специальными камерами, прыгало и уходило в
сторону. При этом с экрана доносилась резкая, тревожная музыка. Потом кадр
сменился, и появилось лицо диктора. Сухо, по-деловому он повторил прежнее
сообщение, уточнив, что количество жертв оценивается в четыреста тысяч
человек, и стал описывать лихорадочную дипломатическую суету в близлежащих
столицах. Далее последовала новость, которую, по мнению Хачмена, следовало
объявить в самом начале. Стало известно, что ядерный заряд не был
доставлен ракетой либо военным самолетом. Он находился на борту
гражданского авиалайнера, который должен был совершить посадку в аэропорту
в семи километрах к юго-западу от города. Резиденция правительства
переведена в Халеб, где уже принимаются соболезнования и предложения
немедленной помощи от всех стран Ближнего Востока, включая Израиль и
членов Объединенной Арабской Республики, от которой Сирия отделилась в
апреле прошлого года. Все подразделения вооруженных сил Сирии приведены в
боевую готовность, но ввиду отсутствия очевидного противника никаких
боевых действий предпринято не было.
Викки остановилась у телевизора.
- Что говорят? Будет война?
- Не знаю. Похоже, что бомба была на каком-то гражданском
авиалайнере. Очевидно, это дело рук какой-то террористической организации.
- Значит, войны не будет?
- Кто может сказать? И как иначе это называется, когда террористы
творят такое? Начинали со взрывов в школах, и вот теперь...
- Я имею в виду войну, которая может коснуться нас. - Голос Викки
звучал резко, как бы напоминая, что ему не следует разыгрывать из себя
виноватого.
- Нет, дорогая, - произнес он, тяжело вздыхая. - Кого угодно, только
не нас.
- О господи! - прошептала Викки. - Настей мне чего-нибудь. Я
чувствую, сегодня вечер не удастся.

После обеда Хачмен разыскал телефонный справочник и набрал номер
стадиона. К телефону долго не подходили, и он было собрался положить
трубку, когда там что-то щелкнуло, и хриплый мужской голос ответил:
- Алло! Беннет слушает.
- Алло? Это стадион Кримчерч? - От неожиданности Хачмен не нашел
сразу, что сказать.
- Да. Это ты, Берт?
- Нет-нет. Я просто хотел узнать, не отменили ли сегодня гонки?
- Нет, конечно, - мужчина удовлетворенно хмыкнул. - С чего их должны
отменять? Погода отличная, разве нет?
- Да-да, я просто хотел удостовериться, а то вдруг...
Хачмен положил трубку и уставился на свое отражение в настенном
зеркале. "Отличная погода. Радиоактивных осадков не ожидается..."
- Куда ты звонил? - Викки открыла кухонную дверь и пристально
посмотрела на него.
- На стадион.
- Зачем?
Хачмена так и подмывало спросить: "Неужели никому на свете нет дела
до того, что на земле одним огромным городом стало меньше?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41