Затем в голову пришла другая мысль: не наступают ли со
звонком красного телефона для него и для всех остальных последние дни,
когда еще можно пить пиво?
Он вернулся к окну и стал разглядывать крыши медленно ползущих внизу
автобусов, когда его секретарь объявил по интеркому, что прибыли Маккензи
и бригадир Финч. Финч возглавлял небольшую группу людей, официально
называвшуюся "Консультативный стратегический совет", в чьи полномочия
среди прочих вещей входило советовать правительству, когда нажимать
определенные кнопки. Монтефьоре даже не полагалось знать о связи Финча с
КСС, и при упоминании этого имени он почувствовал смятение, заставившее
его подумать, что уж лучше бы он оставался в неведении.
В комнату молча вошли двое мужчин с окантованными металлом
чемоданчиками для документов в руках и поздоровались с ним, придерживаясь
минимума формальностей. Оба были клиентами уникальной информационной
службы "Ментора", и обоих Монтефьоре хорошо знал. Они обращались с ним
неизменно вежливо, но сама эта вежливость служила напоминанием, что все
его электронное колдовство бессильно против классового барьера. Монтефьоре
происходил из низов среднего класса, они из самых верхов, и ничего не
менялось, несмотря на то что сейчас в Великобритании никто не упоминает о
подобных вещах.
Высокий, с цветущей внешностью Маккензи жестом указал на
переключатель экранизатора на столе Монтефьоре. Монтефьоре кивнул и
включил электронный прибор, в поле которого не может нормально работать
даже обыкновенный телефон. Теперь сказанное ими невозможно будет записать
или подслушать.
- Какие трудности, Джерард? - Монтефьоре всегда называл всех по имени
и поклялся себе, что, если кто-нибудь из его высокопоставленных клиентов
станет возражать, он уйдет из "Ментора" и откажется вернуться до тех пор,
пока его право называть Тревора Тревором не будет признано официально.
- Очень серьезные трудности, - ответил Маккензи, непривычно долго
глядя Монтефьоре в глаза. Затем открыл чемоданчик, достал фотокопии
каких-то убористо исписанных листков со схемами и разложил их на столе. -
Прочти.
- Хорошо, Джерард. - Монтефьоре профессионально быстро проглядел
листки, и его предчувствие неминуемой катастрофы сменилось странным
облегчением. - Насколько ты этому веришь?
- Верю? Это не вопрос веры. Дело в том, что математические выкладки
были проверены и подтверждены.
- О! Кем?
- Спроулом.
Монтефьоре в задумчивости постучал ногтем по зубам.
- Если Спроул говорит, что все в порядке... А как насчет машины? - Он
снова взглянул на схемы.
- И Роусон, и Виалс утверждают, что машина может быть построена, и
она... сделает то, для чего предназначена.
- Вопрос, на который вы хотите ответ: была ли она построена?
- Нам нужен человек, который написал письмо, - с беспокойством
произнес Финч. Несмотря на худобу, он был, можно сказать, агрессивно
атлетичен для человека, подбирающегося к шестому десятку. Свои темные
костюмы он носил, словно военную форму. И, как Монтефьоре знал, этого
клиента "Ментора" его, Эда, фамильярность задевала больше всего.
- Это одно и то же, Роджер, - ответил Монтефьоре. - Я полагаю, что,
когда этот человек будет найден, он ответит на все заданные ему вопросы.
Глаза Финча помертвели.
- Это в высшей степени срочно.
- Намек понял, Роджер. - Монтефьоре специально, чтобы продлить
удовольствие, не позволял себе начать обдумывать проблему сразу, но теперь
он принялся за приятную задачу определения начальных параметров. - Какой
информацией мы располагаем об этом человеке? Что мы знаем? Прежде всего,
это мужчина. Почерк однозначно позволяет определить, что мы имеем дело не
с женщиной, если, конечно, исключить предположение, что она заметает следы
столь изощренно.
- Что это значит? - финч раздраженно взмахнул рукой, словно ударяя
себя по ноге воображаемым стеком.
- Женщина могла заставить мужчину написать письмо, а затем убрать
его, - произнес Монтефьоре.
- Чушь!
- Хорошо, Роджер. Иными словами, в момент этого национального кризиса
ты приказываешь мне исключить из числа подозреваемых тридцать миллионов
английских женщин?
- Ну-ну, Эд, - вмешался Маккензи, и Монтефьоре с удовлетворением
заметил, что тот обратился к нему по имени. - Ты прекрасно знаешь, что мы
не суемся в твои владения. И я уверен, ты лучше, чем кто бы то ни было,
представляешь, что одно это задание оправдывает каждый пенс, потраченный
на "Ментор".
- Знаю, знаю, - Монтефьоре надоело искушать их терпение, как только
проблема завладела его разумом и душой.
- Автор этого письма, скорее всего, взрослый мужчина, здоров, полон
сил, если судить по почерку... Кстати, когда будет заключение эксперта о
почерке?
- С минуты на минуту.
- Отлично. Он также обладает первоклассными математическими
способностями. Я думаю, не ошибусь, если скажу, что это сужает область
поиска с миллионов до тысяч. И из этих тысяч один человек - если
предполагать, что машина действительно построена, - потратил недавно
значительную сумму денег на научное оборудование. Газовая центрифуга,
например, отнюдь не самый распространенный прибор, и, кроме того,
использование празеодима... - С этими словами Монтефьоре направился к
двери.
Маккензи кинулся было за ним.
- Ты куда?
- В "винный погреб", - ответил Монтефьоре добродушно. -
Располагайтесь, господа. Я вернусь не позже чем через час.
Опускаясь в скоростном лифте глубоко под землю, где в тщательно
поддерживаемом микроклимате находились центральные процессоры "Ментора",
он почувствовал кратковременный всплеск жалости к пока еще неизвестному
ему человеку, взявшему на себя роль Спасителя, которого в скором времени
распнут на кресте.
Спустя сорок минут, закончив общение с машиной, он вошел в лифт и
нажал кнопку подъема. В руках у него был один-единственный листок бумаги.
- Может быть, ты и неплохой человек, Лукас Хачмен, - произнес он
вслух, - но ты определенно глупец.
Инспектор Кромби-Карсон пребывал в плохом настроении. Он отлично
помнил, что охарактеризовал Хачмена как "ходячее стихийное бедствие", но
никак не мог предвидеть, что зловещее воздействие этого человека
распространится на него самого. Старший инспектор уже устроил ему разнос,
он стал посмешищем для всего участка, и вдобавок привлек внимание
газетчиков, которые с обычной для них любовью к мелочам во всех
подробностях описывали в своих газетах побег Хачмена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
звонком красного телефона для него и для всех остальных последние дни,
когда еще можно пить пиво?
Он вернулся к окну и стал разглядывать крыши медленно ползущих внизу
автобусов, когда его секретарь объявил по интеркому, что прибыли Маккензи
и бригадир Финч. Финч возглавлял небольшую группу людей, официально
называвшуюся "Консультативный стратегический совет", в чьи полномочия
среди прочих вещей входило советовать правительству, когда нажимать
определенные кнопки. Монтефьоре даже не полагалось знать о связи Финча с
КСС, и при упоминании этого имени он почувствовал смятение, заставившее
его подумать, что уж лучше бы он оставался в неведении.
В комнату молча вошли двое мужчин с окантованными металлом
чемоданчиками для документов в руках и поздоровались с ним, придерживаясь
минимума формальностей. Оба были клиентами уникальной информационной
службы "Ментора", и обоих Монтефьоре хорошо знал. Они обращались с ним
неизменно вежливо, но сама эта вежливость служила напоминанием, что все
его электронное колдовство бессильно против классового барьера. Монтефьоре
происходил из низов среднего класса, они из самых верхов, и ничего не
менялось, несмотря на то что сейчас в Великобритании никто не упоминает о
подобных вещах.
Высокий, с цветущей внешностью Маккензи жестом указал на
переключатель экранизатора на столе Монтефьоре. Монтефьоре кивнул и
включил электронный прибор, в поле которого не может нормально работать
даже обыкновенный телефон. Теперь сказанное ими невозможно будет записать
или подслушать.
- Какие трудности, Джерард? - Монтефьоре всегда называл всех по имени
и поклялся себе, что, если кто-нибудь из его высокопоставленных клиентов
станет возражать, он уйдет из "Ментора" и откажется вернуться до тех пор,
пока его право называть Тревора Тревором не будет признано официально.
- Очень серьезные трудности, - ответил Маккензи, непривычно долго
глядя Монтефьоре в глаза. Затем открыл чемоданчик, достал фотокопии
каких-то убористо исписанных листков со схемами и разложил их на столе. -
Прочти.
- Хорошо, Джерард. - Монтефьоре профессионально быстро проглядел
листки, и его предчувствие неминуемой катастрофы сменилось странным
облегчением. - Насколько ты этому веришь?
- Верю? Это не вопрос веры. Дело в том, что математические выкладки
были проверены и подтверждены.
- О! Кем?
- Спроулом.
Монтефьоре в задумчивости постучал ногтем по зубам.
- Если Спроул говорит, что все в порядке... А как насчет машины? - Он
снова взглянул на схемы.
- И Роусон, и Виалс утверждают, что машина может быть построена, и
она... сделает то, для чего предназначена.
- Вопрос, на который вы хотите ответ: была ли она построена?
- Нам нужен человек, который написал письмо, - с беспокойством
произнес Финч. Несмотря на худобу, он был, можно сказать, агрессивно
атлетичен для человека, подбирающегося к шестому десятку. Свои темные
костюмы он носил, словно военную форму. И, как Монтефьоре знал, этого
клиента "Ментора" его, Эда, фамильярность задевала больше всего.
- Это одно и то же, Роджер, - ответил Монтефьоре. - Я полагаю, что,
когда этот человек будет найден, он ответит на все заданные ему вопросы.
Глаза Финча помертвели.
- Это в высшей степени срочно.
- Намек понял, Роджер. - Монтефьоре специально, чтобы продлить
удовольствие, не позволял себе начать обдумывать проблему сразу, но теперь
он принялся за приятную задачу определения начальных параметров. - Какой
информацией мы располагаем об этом человеке? Что мы знаем? Прежде всего,
это мужчина. Почерк однозначно позволяет определить, что мы имеем дело не
с женщиной, если, конечно, исключить предположение, что она заметает следы
столь изощренно.
- Что это значит? - финч раздраженно взмахнул рукой, словно ударяя
себя по ноге воображаемым стеком.
- Женщина могла заставить мужчину написать письмо, а затем убрать
его, - произнес Монтефьоре.
- Чушь!
- Хорошо, Роджер. Иными словами, в момент этого национального кризиса
ты приказываешь мне исключить из числа подозреваемых тридцать миллионов
английских женщин?
- Ну-ну, Эд, - вмешался Маккензи, и Монтефьоре с удовлетворением
заметил, что тот обратился к нему по имени. - Ты прекрасно знаешь, что мы
не суемся в твои владения. И я уверен, ты лучше, чем кто бы то ни было,
представляешь, что одно это задание оправдывает каждый пенс, потраченный
на "Ментор".
- Знаю, знаю, - Монтефьоре надоело искушать их терпение, как только
проблема завладела его разумом и душой.
- Автор этого письма, скорее всего, взрослый мужчина, здоров, полон
сил, если судить по почерку... Кстати, когда будет заключение эксперта о
почерке?
- С минуты на минуту.
- Отлично. Он также обладает первоклассными математическими
способностями. Я думаю, не ошибусь, если скажу, что это сужает область
поиска с миллионов до тысяч. И из этих тысяч один человек - если
предполагать, что машина действительно построена, - потратил недавно
значительную сумму денег на научное оборудование. Газовая центрифуга,
например, отнюдь не самый распространенный прибор, и, кроме того,
использование празеодима... - С этими словами Монтефьоре направился к
двери.
Маккензи кинулся было за ним.
- Ты куда?
- В "винный погреб", - ответил Монтефьоре добродушно. -
Располагайтесь, господа. Я вернусь не позже чем через час.
Опускаясь в скоростном лифте глубоко под землю, где в тщательно
поддерживаемом микроклимате находились центральные процессоры "Ментора",
он почувствовал кратковременный всплеск жалости к пока еще неизвестному
ему человеку, взявшему на себя роль Спасителя, которого в скором времени
распнут на кресте.
Спустя сорок минут, закончив общение с машиной, он вошел в лифт и
нажал кнопку подъема. В руках у него был один-единственный листок бумаги.
- Может быть, ты и неплохой человек, Лукас Хачмен, - произнес он
вслух, - но ты определенно глупец.
Инспектор Кромби-Карсон пребывал в плохом настроении. Он отлично
помнил, что охарактеризовал Хачмена как "ходячее стихийное бедствие", но
никак не мог предвидеть, что зловещее воздействие этого человека
распространится на него самого. Старший инспектор уже устроил ему разнос,
он стал посмешищем для всего участка, и вдобавок привлек внимание
газетчиков, которые с обычной для них любовью к мелочам во всех
подробностях описывали в своих газетах побег Хачмена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41