Как неизвестный поэт, создавший
одно-единственное неповторимое произведение, как забытый художник,
написавший одно-единственное бессмертное полотно, так и Лукас Хачмен,
почти никому не известный математик, мог теперь оставить незабываемую веху
в истории. Если только он осмелится...
Прошедший год не был годом ровных успехов. Одно время ему казалось,
что уровень энергии, необходимый для инициирования незатухающего
нейтронного резонанса, в несколько раз превзойдет энергетические ресурсы
всей планеты, но вскоре сомнения рассеялись. Машина вполне надежно может
работать от переносного аккумулятора, и ее сигнал будет передаваться от
нейтрона к нейтрону, незаметно и безопасно, до тех пор, пока на его пути
не встретится радиоактивный материал с массой, близкой к критической.
Последние сомнения рассеялись. Математические расчеты были закончены,
и Хачмен только сейчас осознают, что не желает иметь со своим творением
ничего общего.
Мысли путались, перебивая друг друга... "Шесть дюжин стрел со ста
ярдов - общий счет 402... Нейтронный резонатор является абсолютным
средством обороны... Это твой самый высокий счет для ста ярдов... Но в
ядерной войне абсолютное средство обороны может стать абсолютным
оружием... Продолжай в том же духе и ты доберешься до тысячи... Если я
хотя бы заикнусь об этом в министерстве обороны, никто никогда меня больше
не увидит, меня поместят в одно из тех тайных заведений в самой глубине
страны... Ты уже давно мечтал о таком результате, четыре года или даже
больше... А Викки? Что будет с ней?. Она же с ума сойдет. И Дэвид?..
Теперь надо взять колчан, перейти на отметку восемьдесят ярдов, сохраняя
полное спокойствие, и... В конце концов, существует баланс в ядерном
вооружении. Кто имеет право нарушать его? Может, войны не будет? Сколько
лет прошло после второй мировой войны, и ничего. От напалма японцев
погибло не меньше, чем в Хиросиме и Нагасаки... Надо перевести прицел на
восемьдесят ярдов, взять стрелу, левый локоть в сторону, легко натянуть
тетиву, коснуться ее губами, прицел на желтый круг, держать, держать..."
- Ты почему не на работе, Лукас? - голос Викки раздался совсем рядом.
Хачмен проводил взглядом уходящую в сторону стрелу. Стрела воткнулась
в мишень почти у самого края.
- Я не слышал, как ты подошла, - как можно спокойнее произнес он,
оборачиваясь к жене, и, взглянув на нее, сразу понял, что она напугала его
нарочно. Светло-карие глаза мгновенно ответили на его взгляд. Враждебно.
"О господи!.."
- Зачем ты подкрадывалась? Ты испортила мне выстрел.
Она пожала плечами, при этом ясно, как на картинах да Винчи,
проступили под золотистой кожей широкие ключицы.
- Ты можешь играть в лучника хоть целый вечер.
- Сколько раз тебе говорить, это не игра.
Старый трюк... Хачмен одернул себя и продолжал уже спокойнее:
- Чего ты хочешь, Викки?
- Я хочу знать, почему ты не на работе вторую половину дня? - Викки
скользнула критическим взглядом по своим загорелым рукам. Летний загар уже
начал сходить, но и сейчас еще был темнее, чем янтарного цвета платье с
короткими рукавами. В лице - скрытая тревога, которую иногда можно
заметить у красивых женщин при виде своего отражения в зеркале. - Я
полагаю, мне можно это знать?
- Не хотелось работать. А что? - И тут же в голове пронеслось: "Я
могу заставить нейтроны танцевать под новую музыку..." - Такой ответ тебя
устраивает?
- Очень мило, - словно дым, пролетевший на фоне солнца, на гладком
лице Викки мелькнуло неодобрение. - Хотела бы я, чтобы можно было бросать
работу, когда захочется!
- По-моему, ты в лучшем положении: ты даже не начинаешь работать,
пока не захочется.
- Хм! Ты ел?
- Я не голоден. Если ты не возражаешь, я закончу стрельбу.
Хачмену отчаянно хотелось, чтобы Викки оставила его в покое. Несмотря
на пущенную мимо стрелу, он еще мог набрать за тысячу очков, если только
отключиться от всего мира и к каждой стреле относиться так, словно она
последняя. Воздух стоял неподвижно, солнце ровно освещало раскрашенную
кругами мишень. Хачмен чувствовал, что следующая стрела попадет точно в
центр. Если только его оставят в покое...
- Ну-ну. Опять в транс впадаешь? С кем это, интересно, ты себя
воображаешь? С Тришей Гарланд?
- Триша Гарланд? - Красная змейка раздражения уже разворачивала свои
кольца в его мозгу. - Черт! Это еще кто такая?
- Как будто ты не знаешь!
- Не имею чести знать эту даму...
- Даму! Надо же такое сказать!.. Назвать дамой эту... Эту постельную
грелку, которая ни одной ноты спеть правильно не может, а уж настоящую
даму не узнает, даже если ее перед собой увидит.
Хачмен замер с полураскрытым ртом: жена явно имела в виду вчерашнюю
телевизионную певичку. Затем его на мгновение захлестнула ярость.
"Ненормальная, - мысленно произнес он. - Ты настолько ненормальна, что
даже стоять рядом с тобой..."
- Последнее, чего бы я хотел, - сказал он вслух, изо всех сил
сохраняя спокойствие, - это чтобы кто-нибудь пел, пока я стреляю.
- Ага, значит, ты знаешь, о ком я говорю! - восторжествовала Викки. -
Почему ты тогда делаешь вид, что ее не знаешь?
- Викки! - Хачмен повернулся к ней спиной. - Будь добра, прикрой,
пожалуйста, крышкой эту помойку, которую ты называешь своей головой, и
выпусти пар где-нибудь в другом месте, пока я...
Он взял стрелу, натянул тетиву и прицелился. Дрожащие в нагретом
воздухе концентрические круги казались теперь очень далеко. Он выстрелил,
и еще до того, как лук зазвенел недовольно и негармонично, понял, что
дернул тетиву слишком резко вместо того, чтобы плавно ее отпустить. Стрела
прошла высоко и пролетела над мишенью. Хачмен выругался, но это не помогло
разрядить напряжение, и он стал снимать снаряжение, нервно выдергивая
ремешки застежек.
- Извини, дорогой, - Викки произнесла это извиняющимся тоном, как
маленький ребенок, подошла со спины и обняла его. - Я не виновата, что так
тебя ревную.
- Ревнуешь! - Хачмен истерически хохотнул, чувствуя, что на самом
деле близок к слезам. - Если бы ты застала меня целующим другую женщину и
тебе это не понравилось, тогда это называлось бы ревностью. А то, что ты
выдумываешь про людей, которых показывают по ящику, мучаешь себя и
вымещаешь это на мне - это... это черт знает что!
- Я тебя так люблю, что не хочу, чтобы ты даже замечал других женщин.
- Рука Викки скользнула от пояса ниже, и в то же мгновение Хачмен
почувствовал, как она прижалась грудями к его пояснице и ткнулась головой
ему между лопатками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
одно-единственное неповторимое произведение, как забытый художник,
написавший одно-единственное бессмертное полотно, так и Лукас Хачмен,
почти никому не известный математик, мог теперь оставить незабываемую веху
в истории. Если только он осмелится...
Прошедший год не был годом ровных успехов. Одно время ему казалось,
что уровень энергии, необходимый для инициирования незатухающего
нейтронного резонанса, в несколько раз превзойдет энергетические ресурсы
всей планеты, но вскоре сомнения рассеялись. Машина вполне надежно может
работать от переносного аккумулятора, и ее сигнал будет передаваться от
нейтрона к нейтрону, незаметно и безопасно, до тех пор, пока на его пути
не встретится радиоактивный материал с массой, близкой к критической.
Последние сомнения рассеялись. Математические расчеты были закончены,
и Хачмен только сейчас осознают, что не желает иметь со своим творением
ничего общего.
Мысли путались, перебивая друг друга... "Шесть дюжин стрел со ста
ярдов - общий счет 402... Нейтронный резонатор является абсолютным
средством обороны... Это твой самый высокий счет для ста ярдов... Но в
ядерной войне абсолютное средство обороны может стать абсолютным
оружием... Продолжай в том же духе и ты доберешься до тысячи... Если я
хотя бы заикнусь об этом в министерстве обороны, никто никогда меня больше
не увидит, меня поместят в одно из тех тайных заведений в самой глубине
страны... Ты уже давно мечтал о таком результате, четыре года или даже
больше... А Викки? Что будет с ней?. Она же с ума сойдет. И Дэвид?..
Теперь надо взять колчан, перейти на отметку восемьдесят ярдов, сохраняя
полное спокойствие, и... В конце концов, существует баланс в ядерном
вооружении. Кто имеет право нарушать его? Может, войны не будет? Сколько
лет прошло после второй мировой войны, и ничего. От напалма японцев
погибло не меньше, чем в Хиросиме и Нагасаки... Надо перевести прицел на
восемьдесят ярдов, взять стрелу, левый локоть в сторону, легко натянуть
тетиву, коснуться ее губами, прицел на желтый круг, держать, держать..."
- Ты почему не на работе, Лукас? - голос Викки раздался совсем рядом.
Хачмен проводил взглядом уходящую в сторону стрелу. Стрела воткнулась
в мишень почти у самого края.
- Я не слышал, как ты подошла, - как можно спокойнее произнес он,
оборачиваясь к жене, и, взглянув на нее, сразу понял, что она напугала его
нарочно. Светло-карие глаза мгновенно ответили на его взгляд. Враждебно.
"О господи!.."
- Зачем ты подкрадывалась? Ты испортила мне выстрел.
Она пожала плечами, при этом ясно, как на картинах да Винчи,
проступили под золотистой кожей широкие ключицы.
- Ты можешь играть в лучника хоть целый вечер.
- Сколько раз тебе говорить, это не игра.
Старый трюк... Хачмен одернул себя и продолжал уже спокойнее:
- Чего ты хочешь, Викки?
- Я хочу знать, почему ты не на работе вторую половину дня? - Викки
скользнула критическим взглядом по своим загорелым рукам. Летний загар уже
начал сходить, но и сейчас еще был темнее, чем янтарного цвета платье с
короткими рукавами. В лице - скрытая тревога, которую иногда можно
заметить у красивых женщин при виде своего отражения в зеркале. - Я
полагаю, мне можно это знать?
- Не хотелось работать. А что? - И тут же в голове пронеслось: "Я
могу заставить нейтроны танцевать под новую музыку..." - Такой ответ тебя
устраивает?
- Очень мило, - словно дым, пролетевший на фоне солнца, на гладком
лице Викки мелькнуло неодобрение. - Хотела бы я, чтобы можно было бросать
работу, когда захочется!
- По-моему, ты в лучшем положении: ты даже не начинаешь работать,
пока не захочется.
- Хм! Ты ел?
- Я не голоден. Если ты не возражаешь, я закончу стрельбу.
Хачмену отчаянно хотелось, чтобы Викки оставила его в покое. Несмотря
на пущенную мимо стрелу, он еще мог набрать за тысячу очков, если только
отключиться от всего мира и к каждой стреле относиться так, словно она
последняя. Воздух стоял неподвижно, солнце ровно освещало раскрашенную
кругами мишень. Хачмен чувствовал, что следующая стрела попадет точно в
центр. Если только его оставят в покое...
- Ну-ну. Опять в транс впадаешь? С кем это, интересно, ты себя
воображаешь? С Тришей Гарланд?
- Триша Гарланд? - Красная змейка раздражения уже разворачивала свои
кольца в его мозгу. - Черт! Это еще кто такая?
- Как будто ты не знаешь!
- Не имею чести знать эту даму...
- Даму! Надо же такое сказать!.. Назвать дамой эту... Эту постельную
грелку, которая ни одной ноты спеть правильно не может, а уж настоящую
даму не узнает, даже если ее перед собой увидит.
Хачмен замер с полураскрытым ртом: жена явно имела в виду вчерашнюю
телевизионную певичку. Затем его на мгновение захлестнула ярость.
"Ненормальная, - мысленно произнес он. - Ты настолько ненормальна, что
даже стоять рядом с тобой..."
- Последнее, чего бы я хотел, - сказал он вслух, изо всех сил
сохраняя спокойствие, - это чтобы кто-нибудь пел, пока я стреляю.
- Ага, значит, ты знаешь, о ком я говорю! - восторжествовала Викки. -
Почему ты тогда делаешь вид, что ее не знаешь?
- Викки! - Хачмен повернулся к ней спиной. - Будь добра, прикрой,
пожалуйста, крышкой эту помойку, которую ты называешь своей головой, и
выпусти пар где-нибудь в другом месте, пока я...
Он взял стрелу, натянул тетиву и прицелился. Дрожащие в нагретом
воздухе концентрические круги казались теперь очень далеко. Он выстрелил,
и еще до того, как лук зазвенел недовольно и негармонично, понял, что
дернул тетиву слишком резко вместо того, чтобы плавно ее отпустить. Стрела
прошла высоко и пролетела над мишенью. Хачмен выругался, но это не помогло
разрядить напряжение, и он стал снимать снаряжение, нервно выдергивая
ремешки застежек.
- Извини, дорогой, - Викки произнесла это извиняющимся тоном, как
маленький ребенок, подошла со спины и обняла его. - Я не виновата, что так
тебя ревную.
- Ревнуешь! - Хачмен истерически хохотнул, чувствуя, что на самом
деле близок к слезам. - Если бы ты застала меня целующим другую женщину и
тебе это не понравилось, тогда это называлось бы ревностью. А то, что ты
выдумываешь про людей, которых показывают по ящику, мучаешь себя и
вымещаешь это на мне - это... это черт знает что!
- Я тебя так люблю, что не хочу, чтобы ты даже замечал других женщин.
- Рука Викки скользнула от пояса ниже, и в то же мгновение Хачмен
почувствовал, как она прижалась грудями к его пояснице и ткнулась головой
ему между лопатками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41