Целую.
Пол.»
Она написала длинный ответ, подвергнув его собственной цензуре, показала его Кэрролсон для одобрения и отправила на Землю со следующим ОТМ.
К ее удивлению, письмо далось ей легко. Патриция рассказала обо всем, что, по ее мнению, Пол хотел услышать, все, что ей необходимо было сказать, если Пола действительно не будет в живых через несколько недель. Нельзя утверждать, что она всерьез воспринимала подобную возможность. Этого не будет, иначе она не могла бы быть столь спокойной.
Лэньер сейчас на пути к Земле. Патриция завидовала ему. Она предпочла бы ожидать смерть на Земле, а не здесь, зная все наперед.
Нет, это не могло быть правдой. Патриция закрыла глаза и обругала себя. Это самая большая ответственность, какая когда-либо была на нее возложена. Она должна преодолеть безумное горе и страх и работать, делая все возможное, чтобы предотвратить катастрофу.
И, почти ненавидя себя за это, она действительно работала. В ее мозгу начали возникать возможные решения, являющиеся, словно поклонники, облеченные в уравнения, и каждое из них она отвергала, когда его неадекватность становилась очевидной.
Такахаси был умен и добросовестен, но у Патриции не возникло особого желания беседовать с ним, когда готовилась экспедиция, так что она почти ничего не знала о нем. С этого момента, как сказал Лэньер, Такахаси и Кэрролсон должны стать ее помощниками почти во всем.
Дорога заканчивалась в пятидесяти километрах от базового лагеря. Машина нырнула в глубокий овраг; ее шины издавали своеобразный шум при соприкосновении с почвой. Панорама по мере продвижения не менялась. Южный купол медленно и размеренно удалялся, становясь все менее впечатляющим. Патриции, однако, неудобно было оборачиваться, так что она бросала назад лишь короткие взгляды. Кэрролсон, Фарли и Такахаси играли на электронном блокноте в шахматы, а она между делом наблюдала за ними.
– Полпути пройдено, – сообщил Лейк два часа спустя.
Шахматисты записали свои ходы и очистили экран, в то время как грузовик, плавно замедлив ход, остановился. Дверцы открылись, и морские пехотинцы со вздохом облегчения выбрались наружу. Патриция выскользнула следом за ними и спустилась на сухую почву, потягиваясь и зевая. Кэрролсон обошла машину с противоположной стороны с термосом в руке и разлила напиток по чашкам.
– Все самое лучшее!.
– Пиво? – поинтересовался Рейнольдс.
– Чем не пожертвуешь ради науки, – заметила Ленора. – Кто-нибудь голоден?
Патриция взяла из коробки бутерброд и отошла вместе с Такахаси на несколько десятков метров от машины. Какое-то время она испытавала неприятное ощущение беспокойства и тошноты, но оно прошло. Чего нужно бояться в этой бесконечной пустыне, лишенной даже насекомых?
– Море было мокрым, как обычно, песок же был сухим… – пробормотала она.
– Действительно, – согласился Такахаси.
Патриция присела на корточки; он опустился рядом с ней в позе лотоса.
– Вы знаете, зачем я здесь?
Такахаси выражался неуклюже прямо. Патриция отвернулась.
– Несомненно, для того, чтобы следить за мной.
– Да. Лэньер сказал, чтобы за вами прилежно наблюдали. Как вы себя чувствуете?
– Вполне сносно.
– Библиотека… – Он понизил голос и оглянулся на купол. – Это нелегко.
– Очень скоро я буду чувствовать себя, словно принцесса, окруженная прислугой.
Такахаси усмехнулся.
– Все не так уж плохо. Хотя я понимаю беспокойство Лэньера. Но я хочу задать один важный вопрос. Вы можете работать?
Патриция знала, что он имеет в виду.
– Я уже работаю. Прямо сейчас.
– Хорошо.
Больше на эту тему говорить было нечего.
Она приподняла ветку куста, чтобы посмотреть, отличается ли здешняя растительность от той, что у лагеря. Отличий не было – маленькие листья, скользкая поверхность. Даже сухая трава была такой же.
– Не слишком обильная растительность, – сказала Пат. – По крайней мере, я ожидала больше карликовых лесов.
– С этим становится все хуже.
– Вы когда-нибудь думали о том, сколько почвы им пришлось нанести в коридор? – спросила Патриция, вставая. Она лишь слегка надкусила свой бутерброд, не испытывая голода уже два дня. – Если ширина покрытой почвой полосы составляет около четверти километра…
– Примерно так оцениваем и мы, – заметил Такахаси.
– И, предположим, длина коридора составляет миллиард километров…
– Почему именно столько?
– Просто предположение. – Это составляет около сорока миллиардов квадратных километров почвы.
– Если разбить всю Землю на кусочки и засыпать ими коридор – корой, магмой и ядром, – можно было бы покрыть около тридцати миллиардов квадратных километров. – Такахаси ткнул пальцем в песчаный островок.
– Что, если дальше горы? Тогда потребовалось бы еще больше земли и камня.
– Возможно, – согласился он. – Но самый главный вопрос – где они все это взяли? И не забудьте про воздух. Толщина атмосферного слоя составляет около двадцати километров, так что это получается… одна и шесть десятых триллиона кубических километров воздуха, чуть больше грамма на литр…
– Вы уже занимались этим раньше?
– Конечно, и много. Римская начал, а группа статистики продолжила. Я помогал советами. Столько вопросов технического плана… Каким образом обновляется воздух в коридоре? Системы регенерации Камня вряд ли могут с этим справиться, тем более если дальше имеется достаточно обширная популяция животных. Так что, может быть, здесь вполне достаточно воздуха, чтобы его хватило на несколько тысяч лет.
– Это кажется мне странным, – сказала Патриция. – Кто бы – или что – ни создал все это, оно рассчитано на вечное существование. У вас нет такого ощущения?
– Иногда. Но это предположение ничем не подкреплено.
– Так или иначе, но должна быть какая-то система жизнеобеспечения коридора.
Такахаси кивнул.
Римская выдал теорию, что в коридоре должны быть отверстия, еще до того, как мы обнаружили колодцы.
Кэрролсон подошла к ним.
– Заметили, как пахнет в коридоре? – спросила она.
Патриция и Такахаси покачали головами.
– Как перед грозой. Все время. Но озоновый слой здесь не слишком велик. Еще одна загадка.
Патриция принюхалась. Воздух был свежим, но не как перед собирающейся грозой.
– Я выросла в стране гроз, – словно оправдываясь, сказала Кэрролсон. – Это именно тот запах, все правильно.
Снова очутившись в машине, Патриция занялась с микрокомпьютером, рассчитывая объемы и массы и сводя их в небольшую таблицу.
Через час Такахаси показал на первый круг – четыре колодца, расположенных по окружности на равных расстояниях друг от друга. Каждый колодец находился в углублении диаметром около пятисот метров, в центре которого располагалось перевернутое пятнадцатиметровое блюдце цвета бронзы, подвешенное в восьми метрах над колодцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
Пол.»
Она написала длинный ответ, подвергнув его собственной цензуре, показала его Кэрролсон для одобрения и отправила на Землю со следующим ОТМ.
К ее удивлению, письмо далось ей легко. Патриция рассказала обо всем, что, по ее мнению, Пол хотел услышать, все, что ей необходимо было сказать, если Пола действительно не будет в живых через несколько недель. Нельзя утверждать, что она всерьез воспринимала подобную возможность. Этого не будет, иначе она не могла бы быть столь спокойной.
Лэньер сейчас на пути к Земле. Патриция завидовала ему. Она предпочла бы ожидать смерть на Земле, а не здесь, зная все наперед.
Нет, это не могло быть правдой. Патриция закрыла глаза и обругала себя. Это самая большая ответственность, какая когда-либо была на нее возложена. Она должна преодолеть безумное горе и страх и работать, делая все возможное, чтобы предотвратить катастрофу.
И, почти ненавидя себя за это, она действительно работала. В ее мозгу начали возникать возможные решения, являющиеся, словно поклонники, облеченные в уравнения, и каждое из них она отвергала, когда его неадекватность становилась очевидной.
Такахаси был умен и добросовестен, но у Патриции не возникло особого желания беседовать с ним, когда готовилась экспедиция, так что она почти ничего не знала о нем. С этого момента, как сказал Лэньер, Такахаси и Кэрролсон должны стать ее помощниками почти во всем.
Дорога заканчивалась в пятидесяти километрах от базового лагеря. Машина нырнула в глубокий овраг; ее шины издавали своеобразный шум при соприкосновении с почвой. Панорама по мере продвижения не менялась. Южный купол медленно и размеренно удалялся, становясь все менее впечатляющим. Патриции, однако, неудобно было оборачиваться, так что она бросала назад лишь короткие взгляды. Кэрролсон, Фарли и Такахаси играли на электронном блокноте в шахматы, а она между делом наблюдала за ними.
– Полпути пройдено, – сообщил Лейк два часа спустя.
Шахматисты записали свои ходы и очистили экран, в то время как грузовик, плавно замедлив ход, остановился. Дверцы открылись, и морские пехотинцы со вздохом облегчения выбрались наружу. Патриция выскользнула следом за ними и спустилась на сухую почву, потягиваясь и зевая. Кэрролсон обошла машину с противоположной стороны с термосом в руке и разлила напиток по чашкам.
– Все самое лучшее!.
– Пиво? – поинтересовался Рейнольдс.
– Чем не пожертвуешь ради науки, – заметила Ленора. – Кто-нибудь голоден?
Патриция взяла из коробки бутерброд и отошла вместе с Такахаси на несколько десятков метров от машины. Какое-то время она испытавала неприятное ощущение беспокойства и тошноты, но оно прошло. Чего нужно бояться в этой бесконечной пустыне, лишенной даже насекомых?
– Море было мокрым, как обычно, песок же был сухим… – пробормотала она.
– Действительно, – согласился Такахаси.
Патриция присела на корточки; он опустился рядом с ней в позе лотоса.
– Вы знаете, зачем я здесь?
Такахаси выражался неуклюже прямо. Патриция отвернулась.
– Несомненно, для того, чтобы следить за мной.
– Да. Лэньер сказал, чтобы за вами прилежно наблюдали. Как вы себя чувствуете?
– Вполне сносно.
– Библиотека… – Он понизил голос и оглянулся на купол. – Это нелегко.
– Очень скоро я буду чувствовать себя, словно принцесса, окруженная прислугой.
Такахаси усмехнулся.
– Все не так уж плохо. Хотя я понимаю беспокойство Лэньера. Но я хочу задать один важный вопрос. Вы можете работать?
Патриция знала, что он имеет в виду.
– Я уже работаю. Прямо сейчас.
– Хорошо.
Больше на эту тему говорить было нечего.
Она приподняла ветку куста, чтобы посмотреть, отличается ли здешняя растительность от той, что у лагеря. Отличий не было – маленькие листья, скользкая поверхность. Даже сухая трава была такой же.
– Не слишком обильная растительность, – сказала Пат. – По крайней мере, я ожидала больше карликовых лесов.
– С этим становится все хуже.
– Вы когда-нибудь думали о том, сколько почвы им пришлось нанести в коридор? – спросила Патриция, вставая. Она лишь слегка надкусила свой бутерброд, не испытывая голода уже два дня. – Если ширина покрытой почвой полосы составляет около четверти километра…
– Примерно так оцениваем и мы, – заметил Такахаси.
– И, предположим, длина коридора составляет миллиард километров…
– Почему именно столько?
– Просто предположение. – Это составляет около сорока миллиардов квадратных километров почвы.
– Если разбить всю Землю на кусочки и засыпать ими коридор – корой, магмой и ядром, – можно было бы покрыть около тридцати миллиардов квадратных километров. – Такахаси ткнул пальцем в песчаный островок.
– Что, если дальше горы? Тогда потребовалось бы еще больше земли и камня.
– Возможно, – согласился он. – Но самый главный вопрос – где они все это взяли? И не забудьте про воздух. Толщина атмосферного слоя составляет около двадцати километров, так что это получается… одна и шесть десятых триллиона кубических километров воздуха, чуть больше грамма на литр…
– Вы уже занимались этим раньше?
– Конечно, и много. Римская начал, а группа статистики продолжила. Я помогал советами. Столько вопросов технического плана… Каким образом обновляется воздух в коридоре? Системы регенерации Камня вряд ли могут с этим справиться, тем более если дальше имеется достаточно обширная популяция животных. Так что, может быть, здесь вполне достаточно воздуха, чтобы его хватило на несколько тысяч лет.
– Это кажется мне странным, – сказала Патриция. – Кто бы – или что – ни создал все это, оно рассчитано на вечное существование. У вас нет такого ощущения?
– Иногда. Но это предположение ничем не подкреплено.
– Так или иначе, но должна быть какая-то система жизнеобеспечения коридора.
Такахаси кивнул.
Римская выдал теорию, что в коридоре должны быть отверстия, еще до того, как мы обнаружили колодцы.
Кэрролсон подошла к ним.
– Заметили, как пахнет в коридоре? – спросила она.
Патриция и Такахаси покачали головами.
– Как перед грозой. Все время. Но озоновый слой здесь не слишком велик. Еще одна загадка.
Патриция принюхалась. Воздух был свежим, но не как перед собирающейся грозой.
– Я выросла в стране гроз, – словно оправдываясь, сказала Кэрролсон. – Это именно тот запах, все правильно.
Снова очутившись в машине, Патриция занялась с микрокомпьютером, рассчитывая объемы и массы и сводя их в небольшую таблицу.
Через час Такахаси показал на первый круг – четыре колодца, расположенных по окружности на равных расстояниях друг от друга. Каждый колодец находился в углублении диаметром около пятисот метров, в центре которого располагалось перевернутое пятнадцатиметровое блюдце цвета бронзы, подвешенное в восьми метрах над колодцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139