Прочитав ее на почте, Уидден решил поторопиться.
теперь уже ради собственной безопасности-и, выпив для
храбрости, пошел в пятницу вечером за Коллинсоном и стол-
кнул его со скалы. Затем он хлебнул еще и, считая себя чер-
товски лихим малым, покатил в Сан-Франциско. Там он
позвонил Фицстивену и сказал: "Я с ним расправился, легко
и навсегда. Где мои деньги"
Звонок шел через коммутатор в доме, и неизвестно, кто мог
услышать этот разговор. Фицстивен решил на всякий случай
подстраховаться. Он сделал вид, что не понимает, кто звонит
и о чем идет речь. Уиддену же показалось, что писатель просто
хочет его надуть, и, зная за кем тот охотится, он задумал
похитить девушку и потребовать уже не тысячу, а десять
тысяч. Хоть и под мухой, он сообразил изменить в письме
почерк и так его составил, что Фицстивен не мог выдать
автора полиции, не объяснив, откуда он его знает.
Писатель заволновался. Но, получив письмо, решил пойти
ва-банк-авось удача, как и прежде, ему не изменит. Он
рассказал мне о телефонном звонке и отдал письмо. Ко всему
прочему, у него появился законный повод для поездки в Кеса-
ду. Приехал он туда заранее, ночью перед нашей с ним встре-
чей, и сразу явился к миссис Коттон, чтобы выведать, где
Уидден-о их связи ему было известно. Уидден, как оказа-
лось, прятался от полицейского прямо тут же... Фицстивен
умел убеждать и быстро доказал Уиддену, что иначе говорить
по телефону не мог, кстати, из-за его же, Уиденна, неосторож-
ности. Потом Фицстивен рассказал, каким образом без всяко-
го риска можно получить десять тысяч. Уидден ему поверил
и вернулся в свое убежище на Тупом мысе.
Фицстивен остался с миссис Коттон один. Бедняжка знала
слишком много, и то, что она знала, ей не нравилось. Песенка
ее была спета: недавний опыт научил писателя, что убий-
ство-самый надежный способ заткнуть человеку рот. Исто-
рия же с Леггетом подсказывала, что его, Фицстивена, поло-
жение станет куда прочнее, если перед смертью миссис Кот-
тон напишет заявление, где, пусть и не очень убедительно,
объяснит кое-какие неясности. Она догадывалась об его на-
мерениях и помогать ему не собиралась. Но в конце концов
к утру заявление под его диктовку было составлено. Заста-
вил он ее писать не очень приятным способом, а затем
задушил-как раз перед возвращением мужа после ночной
погони.
Выскользнув через заднюю дверь, Фицстивен отправился
в гостиницу на встречу со мной и Верноном, свидетели же,
видевшие его в то утро у дома Коттона, пришли в полицию
лишь после того, как узнали его по фотографии в газетах. Ну
а пока что Фицстивен поплыл с нами к убежищу Уиддена.
Зная бесхитростность своего сообщника, он мог предугадать
его реакцию на второе предательство. И понимая, что Коттон
с Фини при первой возможности без колебаний пристрелят
Уиддена, решил еще раз положиться на удачу. Если же его
расчет не оправдается, то, вылезая из лодки с пистолетом
в руке, он споткнется и как бы нечаянно застрелит Уиддена.
Конечно, его за это отругают, может быть, начнут подозре-
вать, но ни в чем обвинить не смогут.
Таким вот рассказом этот сумасшедший, считавший себя
нормальным человеком, пытался убедить суд в своей невменя-
емости-и преуспел. Другие обвинения были с него сняты.
После процесса его отправили в сумасшедший дом в Напе.
Но через год выпустили. Я не думаю, что врачи сочли Фиц-
стивена здоровым, просто решили, что такой калека уже ни
для кого не представляет опасности.
Арония Холдорн, я слышал, увезла его на один из островов
в заливе Пьюджет-Саунд.
На процессе она давала показания как свидетель, но саму
ее не судили. Попытка Джозефа и Фицстивена убить ее
сослужила Аронии добрую службу.
Миссис Финк мы так и не нашли.
За увечья, нанесенные Фицстивену, Тома Финка отпра-
вили в Сан-Квентин на срок от пяти до пятнадцати лет.
Зла друг на друга они с писателем, казалось, не держали
и при даче свидетельских показаний один другого выгоражи-
вали. Финк сказал, что мстил за смерть пасынка, правда, ни-
кто ему не поверил. Он просто боялся бурной деятельности
Фицстивена и хотел, пока не поздно, ее остановить.
Выйдя после первого ареста из тюрьмы, Финк заметил, что
Мики Линехан за ним следит, испугался, но придумал, как
обернуть эту слежку себе на пользу. Вечером он выскользнул
из гостиницы через черный ход, достал необходимые ма-
териалы и всю ночь провозился над бомбой. В Кесаду он
приехал якобы для того, чтобы сообщить о пасынке. Бомба
была маленькая, из алюминиевой мыльницы, завернутой
в белую бумагу. Передать ее незаетно от меня во время ру-
копожатия, а Фицстивену спрятать-не составило труда.
Фицстивен решил, что это какая-то важная посылка от
Аронии. Не взять ее он не мог, иначе привлек бы мое внима-
ние и выдал свою связь с Храмом. Поэтому он спрятал посыл-
ку, а когда мы с Финком вышли в коридор, открыл-и очнул-
ся только в больнице. Самому Финку опасаться было нечего:
Мики не мог не подтвердить, что следил за ним от самой
тюрьмы, а во время взрыва рядом находился я.
Фицстивен заявил, что рассказ Алисы Леггет про гибель
Лили-сплошная чушь: она убила сестру сама, а врала, что-
бы напакостить Габриэле. И хотя никаких доказательств он
привести не мог, все, включая Габриэлу, с готовностью ему
поверили. Меня было взял соблазн запросить нашего агента
в Париже о подробностях этой истории, но я удержался. Дело
касалось лишь Габриэлы, а она была сыта и тем, что уже
удалось раскопать.
Заботились о ней теперь Коллинсоны. Они прибыли в Ке-
саду, как только прочли экстренные выпуски с обвинениями
против Фицстивена. Признаваться в том, что они ее подозре-
вали в убийстве, им не пришлось, да и вообще никаких труд-
ностей не возникло: когда Эндрюс сдал завещательные доку-
менты и на его место был нанят другой адвокат-Уолтер
Филлинг, Коллинсоны по праву ближайших родственников
просто взяли Габриэлу на попечение.
Два месяца в горах закрепили ее лечение, и в Сан.
Франциско она вернулась совершенно изменившейся. Не
только внешне.
- Не могу представить, что все это со мной действительно
произошло, - сказала она мне, когда мы обедали с Лоренсом
Коллинсоном в перерыве между утренним и вечерним засе-
даниями суда. - Возможно, событий было столько, что я стала
бессердечной. Как вы думаете
- Нет. Вы ведь почти все время ходили под морфием.
Помните Это вас и спасло. Притупило чувства. Не употреб-
ляйте больше наркотиков, и прошедшее останется лишь
смутным сном. Но если захочется живо и ярко все вспом-
нить-что ж, стоит только принять...
- Нет, никогда! Хватит! - сказала она. - Не приму,
даже если лишу вас удовольствия снова меня лечить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
теперь уже ради собственной безопасности-и, выпив для
храбрости, пошел в пятницу вечером за Коллинсоном и стол-
кнул его со скалы. Затем он хлебнул еще и, считая себя чер-
товски лихим малым, покатил в Сан-Франциско. Там он
позвонил Фицстивену и сказал: "Я с ним расправился, легко
и навсегда. Где мои деньги"
Звонок шел через коммутатор в доме, и неизвестно, кто мог
услышать этот разговор. Фицстивен решил на всякий случай
подстраховаться. Он сделал вид, что не понимает, кто звонит
и о чем идет речь. Уиддену же показалось, что писатель просто
хочет его надуть, и, зная за кем тот охотится, он задумал
похитить девушку и потребовать уже не тысячу, а десять
тысяч. Хоть и под мухой, он сообразил изменить в письме
почерк и так его составил, что Фицстивен не мог выдать
автора полиции, не объяснив, откуда он его знает.
Писатель заволновался. Но, получив письмо, решил пойти
ва-банк-авось удача, как и прежде, ему не изменит. Он
рассказал мне о телефонном звонке и отдал письмо. Ко всему
прочему, у него появился законный повод для поездки в Кеса-
ду. Приехал он туда заранее, ночью перед нашей с ним встре-
чей, и сразу явился к миссис Коттон, чтобы выведать, где
Уидден-о их связи ему было известно. Уидден, как оказа-
лось, прятался от полицейского прямо тут же... Фицстивен
умел убеждать и быстро доказал Уиддену, что иначе говорить
по телефону не мог, кстати, из-за его же, Уиденна, неосторож-
ности. Потом Фицстивен рассказал, каким образом без всяко-
го риска можно получить десять тысяч. Уидден ему поверил
и вернулся в свое убежище на Тупом мысе.
Фицстивен остался с миссис Коттон один. Бедняжка знала
слишком много, и то, что она знала, ей не нравилось. Песенка
ее была спета: недавний опыт научил писателя, что убий-
ство-самый надежный способ заткнуть человеку рот. Исто-
рия же с Леггетом подсказывала, что его, Фицстивена, поло-
жение станет куда прочнее, если перед смертью миссис Кот-
тон напишет заявление, где, пусть и не очень убедительно,
объяснит кое-какие неясности. Она догадывалась об его на-
мерениях и помогать ему не собиралась. Но в конце концов
к утру заявление под его диктовку было составлено. Заста-
вил он ее писать не очень приятным способом, а затем
задушил-как раз перед возвращением мужа после ночной
погони.
Выскользнув через заднюю дверь, Фицстивен отправился
в гостиницу на встречу со мной и Верноном, свидетели же,
видевшие его в то утро у дома Коттона, пришли в полицию
лишь после того, как узнали его по фотографии в газетах. Ну
а пока что Фицстивен поплыл с нами к убежищу Уиддена.
Зная бесхитростность своего сообщника, он мог предугадать
его реакцию на второе предательство. И понимая, что Коттон
с Фини при первой возможности без колебаний пристрелят
Уиддена, решил еще раз положиться на удачу. Если же его
расчет не оправдается, то, вылезая из лодки с пистолетом
в руке, он споткнется и как бы нечаянно застрелит Уиддена.
Конечно, его за это отругают, может быть, начнут подозре-
вать, но ни в чем обвинить не смогут.
Таким вот рассказом этот сумасшедший, считавший себя
нормальным человеком, пытался убедить суд в своей невменя-
емости-и преуспел. Другие обвинения были с него сняты.
После процесса его отправили в сумасшедший дом в Напе.
Но через год выпустили. Я не думаю, что врачи сочли Фиц-
стивена здоровым, просто решили, что такой калека уже ни
для кого не представляет опасности.
Арония Холдорн, я слышал, увезла его на один из островов
в заливе Пьюджет-Саунд.
На процессе она давала показания как свидетель, но саму
ее не судили. Попытка Джозефа и Фицстивена убить ее
сослужила Аронии добрую службу.
Миссис Финк мы так и не нашли.
За увечья, нанесенные Фицстивену, Тома Финка отпра-
вили в Сан-Квентин на срок от пяти до пятнадцати лет.
Зла друг на друга они с писателем, казалось, не держали
и при даче свидетельских показаний один другого выгоражи-
вали. Финк сказал, что мстил за смерть пасынка, правда, ни-
кто ему не поверил. Он просто боялся бурной деятельности
Фицстивена и хотел, пока не поздно, ее остановить.
Выйдя после первого ареста из тюрьмы, Финк заметил, что
Мики Линехан за ним следит, испугался, но придумал, как
обернуть эту слежку себе на пользу. Вечером он выскользнул
из гостиницы через черный ход, достал необходимые ма-
териалы и всю ночь провозился над бомбой. В Кесаду он
приехал якобы для того, чтобы сообщить о пасынке. Бомба
была маленькая, из алюминиевой мыльницы, завернутой
в белую бумагу. Передать ее незаетно от меня во время ру-
копожатия, а Фицстивену спрятать-не составило труда.
Фицстивен решил, что это какая-то важная посылка от
Аронии. Не взять ее он не мог, иначе привлек бы мое внима-
ние и выдал свою связь с Храмом. Поэтому он спрятал посыл-
ку, а когда мы с Финком вышли в коридор, открыл-и очнул-
ся только в больнице. Самому Финку опасаться было нечего:
Мики не мог не подтвердить, что следил за ним от самой
тюрьмы, а во время взрыва рядом находился я.
Фицстивен заявил, что рассказ Алисы Леггет про гибель
Лили-сплошная чушь: она убила сестру сама, а врала, что-
бы напакостить Габриэле. И хотя никаких доказательств он
привести не мог, все, включая Габриэлу, с готовностью ему
поверили. Меня было взял соблазн запросить нашего агента
в Париже о подробностях этой истории, но я удержался. Дело
касалось лишь Габриэлы, а она была сыта и тем, что уже
удалось раскопать.
Заботились о ней теперь Коллинсоны. Они прибыли в Ке-
саду, как только прочли экстренные выпуски с обвинениями
против Фицстивена. Признаваться в том, что они ее подозре-
вали в убийстве, им не пришлось, да и вообще никаких труд-
ностей не возникло: когда Эндрюс сдал завещательные доку-
менты и на его место был нанят другой адвокат-Уолтер
Филлинг, Коллинсоны по праву ближайших родственников
просто взяли Габриэлу на попечение.
Два месяца в горах закрепили ее лечение, и в Сан.
Франциско она вернулась совершенно изменившейся. Не
только внешне.
- Не могу представить, что все это со мной действительно
произошло, - сказала она мне, когда мы обедали с Лоренсом
Коллинсоном в перерыве между утренним и вечерним засе-
даниями суда. - Возможно, событий было столько, что я стала
бессердечной. Как вы думаете
- Нет. Вы ведь почти все время ходили под морфием.
Помните Это вас и спасло. Притупило чувства. Не употреб-
ляйте больше наркотиков, и прошедшее останется лишь
смутным сном. Но если захочется живо и ярко все вспом-
нить-что ж, стоит только принять...
- Нет, никогда! Хватит! - сказала она. - Не приму,
даже если лишу вас удовольствия снова меня лечить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53