Наступила кромешная тьма. Сделав еще несколько шагов, Толя натолкнулся на инженера.
- Надо включить свет, - подсказал Толя.
- Незачем, я и так все вижу, - дребезжащим голосом возразил Богданов.
- Вы ждали кого-то? - Толя решил прощупать почву.
- Почему вы так решили?
- Ну, вы так быстро окрыли дверь.
- Да, я ждал вас.
Инженер замолк.
- Вы стояли в темноте и ждали?
- Здесь не темно, - опять возразил инженер.
Толе стало не по себе.
- Лампочка даже не горит, - растерянно сказал Толя.
- Не горит, - подтвердил инженер.
- И все рано светло?
- Светло, - тихо настаивал инженер.
- А на у лице темно? - Толя задал контрольный вопрос.
- Ночью темно, днем - светло.
- А в институте было темно? - пытаясь разгадать игру, спросил гость.
- В институте? - переспросил Богданов и вдруг часто задышал, - Вы заметили, что институт похож на наш дом?
- В каком смысле?
- Архитектурном. Вам не кажется, что вот этот дом и институт построены одним архитектором?
- Не знаю, - Толя задумался. - Наверное, оба здания возвведены в одну и ту же эпоху?
- Наверняка, - инженер помолчал и задумчиво добавил, - Эпоха, странно - похоже на эхо.
Инженер напрягся, будто сдерживал что-то внутри. Толя почувствовал и попытался успокить Богданова.
- Вы не волнуйтесь, может лучше мне уйти?
- Нет, нет, -испугался инженер, - Постойте, я сейчас тапочки ... - он кажется нагнулся и принялся шарить по полу. - А, черт, куда же они подевались...
- Не надо тапочек, - Толя в темноте кое-как нащупал инженера и помог ему распрямиться.
- Вы, наверное, полагаете, что я сумасшедший? - спросил инженер и, не дожидаясь ответа, продолжал: - Не надо мне отвечать, не надо лгать. Я знаю как вы думаете. Нет, я еще не сумасшедший, не смейтесь, - Толя попытался запротестовать, но безуспешно, - не смейтесь там внутри себя. Думаете - сумасшедший никогда не знает, что он сошел с ума? Ошибаетесь. Я раньше тоже так думал. Понимаете, самое страшное, человек знает и чувствует, что сходит с ума. Так природа устроена. Все происходит не сразу, а рывками, поэтому я и вижу, что пока не совсем еще, я только отправился в этот путь. Айяйяй как же без тапочек? Ну, да ничего все-таки вы в некотором смысле здесь хозяин, Марк Васильевич.
- Я не Марк Васильевич, - вырвалось у Толи.
- Вы не Марк Васильевич, а я не инженер Богданов.
- Нет, нет, вы инженер, - спохватился Толя, вспомнив когда-то услышанный совет ни в коем случае не спорить с сумасшедшими.
- Не надо волноваться, Марк Васильевич. Я знаю, вы в обиде на меня за Елену. Все, что произошло - очень обидно, но поверьте, бывает и гораздо хуже. Есть вещи и пострашнее. - Инженер сделал паузу и перешел на шепот: -Страшно не то, что кто-то от нас уходит и мы остаемся в одиночестве. Быть покинутым - счастье, ибо вы знаете, что с вами кто-то раньше был. Какое же это одиночество, если есть воспоминания. Вы верите, что с вами что-то происходило на самом деле, что подле вас был живой человек. Живой, а не как бы живой! Но если никогда - вдумайтесь, никогда! - рядом с вами не было и никогда не будет ни одной живой души, если вы один с начала и до конца?!
- Не понимаю, - Толя тоже почему-то перешел на шепот.
- Я поясню. Только вы мне помогите, о нет, не действием, одной памятью. Припомните, бывало ли у вас так: видишь человека каждый день, живешь, работаешь бок о бок и вдруг выясняется, что он совсем не то? Будто он себя за кого-то выдавал.
У Толи по спине поползли мурашки. Именно с этим он столкнулся в последние дни.
- Было, - признался Толя, с трудом скрывая волнение.
- Воо! -воскликнул инженер. - Так и есть, и с вами то же, Марк Васильевич. Ну да я вам сейчас приоткрою завесу. Я много, много думал и теперь скажу, только вам, как близкому человеку скажу. Только не смейтесь.
- Я вовсе не смеюсь, - заверил Толя.
- Так знайте: все сущее вокруг - дома, деревья, люди, облака, сама земля, звезды и даже звездные конгломераты, суть сплошная мистификация!
- То есть? - опешил Толя.
- Да, да, мистификация, глобальная, ужасная мистификация... бу-та-фо-рия! Вот вы предлагает свет зажечь. А зачем? Нет никакого света, нет никаких свободно летящих волн, все - конфетные обертки, красивые, блестящие конфетные обертки, а внутри - пустота, ничто.
Инженер нащупал Толину руку и крепко сжал.
- А знаете, Марк Васильевич, зачем я вас спросил, не бывает ли с вами тоже? Ведь если все вокруг меня сплошная мистификация, то что же такое вы? А я вас спросил - будто вы тоже, как и я, обманутый, причислил вас к человекам, а не явлениям, пригласил вас - давайте, мол, поразмышляем над странностями окружающего мира, словно мы оба дотошные исследователи. Да, какой же вы, Марк Васильевич, исследователь, вы даже и в малой степение и не нюхали этой самой материи, вы же ее только по книжкам знаете. А из книжки что - из книжки только и может родиться, что новая книжка. А я, извините, естествоиспытатель, чувствуюте - испытатель естества. Я эту самую материю на собственном горбу ощущал, обонял, фотографировал. Преинтереснейшая штучка, скажу! - инженер захихикал. - Ну, да ладно, бог с ней. Хорохорюсь, а самому жутко - вдруг и правда мои детские страхи возьмут ни с того ни с сего да и подтвердятся? Иногда до того припрет боюсь из дому выходить, вдруг все разом перестанут притворяться, будто они просто по делам идут или так гуляют, возьмут и начнуть в меня пальцем тыкать и в глаза смеяться, мол, эка мы тебя голубчик, провели. Но теперь уже не боюсь, надоело. Хватит, нужно все выяснить раз и навсегда, чтоб никаких вопросв. Я почему к вам, Марк Васильевич, именно к вам обращаюсь - ведь я мог и у Елены спросить, или у Гоголя-Моголя. В конце концов, мог бы и у Доктора выяснить. Но они добрые - соврать могут. Скажите же прямо сейчас.
- Что же я скажу? - как можно мягче спросил Ермолаев.
- Признайтесь, весь мир - сплошная инсценировка.
Инженер, затаив дыхание, ждал разгледяевского ответа.
- Почему инсценировка, да и чья?
- Вот это я не знаю, но чувсвую - определенно спектакль. Потому что естественная жизнь в таком виде невозможна.
- Не понимаю, что именно вас не устраивает?
- Не хотите прямо сказть. Я знал - прямо не скажут, потому и не спрашивал никогда. Я даже метод придумал специальный. Думаю, выберу человечка прямо из толпы, любого наугад, прижму где-нибудь - он и признается. А один раз, даже стыдно сказать, идея у меня появилась. Остоумная, ужасно. Мысль мелькнула: если они прикидываются живыми существами, то, значит, они на самом деле и не живые, следовательно, и смерти для них нет. Как бы, думаю, проверить такое предположение?
От последних слов инженера Толя окончательно расстроился.
- Не бойтесь, Марк Васильевич, я так - чисто теоретически, я ведь знаю, что и мертвым угатована своя роль. Так что с них взятки-глалки. Но вы-то будете утверждать, что небо - потому что синее, что вода - потому что влажная, и что весна на дворе - потому что март.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
- Надо включить свет, - подсказал Толя.
- Незачем, я и так все вижу, - дребезжащим голосом возразил Богданов.
- Вы ждали кого-то? - Толя решил прощупать почву.
- Почему вы так решили?
- Ну, вы так быстро окрыли дверь.
- Да, я ждал вас.
Инженер замолк.
- Вы стояли в темноте и ждали?
- Здесь не темно, - опять возразил инженер.
Толе стало не по себе.
- Лампочка даже не горит, - растерянно сказал Толя.
- Не горит, - подтвердил инженер.
- И все рано светло?
- Светло, - тихо настаивал инженер.
- А на у лице темно? - Толя задал контрольный вопрос.
- Ночью темно, днем - светло.
- А в институте было темно? - пытаясь разгадать игру, спросил гость.
- В институте? - переспросил Богданов и вдруг часто задышал, - Вы заметили, что институт похож на наш дом?
- В каком смысле?
- Архитектурном. Вам не кажется, что вот этот дом и институт построены одним архитектором?
- Не знаю, - Толя задумался. - Наверное, оба здания возвведены в одну и ту же эпоху?
- Наверняка, - инженер помолчал и задумчиво добавил, - Эпоха, странно - похоже на эхо.
Инженер напрягся, будто сдерживал что-то внутри. Толя почувствовал и попытался успокить Богданова.
- Вы не волнуйтесь, может лучше мне уйти?
- Нет, нет, -испугался инженер, - Постойте, я сейчас тапочки ... - он кажется нагнулся и принялся шарить по полу. - А, черт, куда же они подевались...
- Не надо тапочек, - Толя в темноте кое-как нащупал инженера и помог ему распрямиться.
- Вы, наверное, полагаете, что я сумасшедший? - спросил инженер и, не дожидаясь ответа, продолжал: - Не надо мне отвечать, не надо лгать. Я знаю как вы думаете. Нет, я еще не сумасшедший, не смейтесь, - Толя попытался запротестовать, но безуспешно, - не смейтесь там внутри себя. Думаете - сумасшедший никогда не знает, что он сошел с ума? Ошибаетесь. Я раньше тоже так думал. Понимаете, самое страшное, человек знает и чувствует, что сходит с ума. Так природа устроена. Все происходит не сразу, а рывками, поэтому я и вижу, что пока не совсем еще, я только отправился в этот путь. Айяйяй как же без тапочек? Ну, да ничего все-таки вы в некотором смысле здесь хозяин, Марк Васильевич.
- Я не Марк Васильевич, - вырвалось у Толи.
- Вы не Марк Васильевич, а я не инженер Богданов.
- Нет, нет, вы инженер, - спохватился Толя, вспомнив когда-то услышанный совет ни в коем случае не спорить с сумасшедшими.
- Не надо волноваться, Марк Васильевич. Я знаю, вы в обиде на меня за Елену. Все, что произошло - очень обидно, но поверьте, бывает и гораздо хуже. Есть вещи и пострашнее. - Инженер сделал паузу и перешел на шепот: -Страшно не то, что кто-то от нас уходит и мы остаемся в одиночестве. Быть покинутым - счастье, ибо вы знаете, что с вами кто-то раньше был. Какое же это одиночество, если есть воспоминания. Вы верите, что с вами что-то происходило на самом деле, что подле вас был живой человек. Живой, а не как бы живой! Но если никогда - вдумайтесь, никогда! - рядом с вами не было и никогда не будет ни одной живой души, если вы один с начала и до конца?!
- Не понимаю, - Толя тоже почему-то перешел на шепот.
- Я поясню. Только вы мне помогите, о нет, не действием, одной памятью. Припомните, бывало ли у вас так: видишь человека каждый день, живешь, работаешь бок о бок и вдруг выясняется, что он совсем не то? Будто он себя за кого-то выдавал.
У Толи по спине поползли мурашки. Именно с этим он столкнулся в последние дни.
- Было, - признался Толя, с трудом скрывая волнение.
- Воо! -воскликнул инженер. - Так и есть, и с вами то же, Марк Васильевич. Ну да я вам сейчас приоткрою завесу. Я много, много думал и теперь скажу, только вам, как близкому человеку скажу. Только не смейтесь.
- Я вовсе не смеюсь, - заверил Толя.
- Так знайте: все сущее вокруг - дома, деревья, люди, облака, сама земля, звезды и даже звездные конгломераты, суть сплошная мистификация!
- То есть? - опешил Толя.
- Да, да, мистификация, глобальная, ужасная мистификация... бу-та-фо-рия! Вот вы предлагает свет зажечь. А зачем? Нет никакого света, нет никаких свободно летящих волн, все - конфетные обертки, красивые, блестящие конфетные обертки, а внутри - пустота, ничто.
Инженер нащупал Толину руку и крепко сжал.
- А знаете, Марк Васильевич, зачем я вас спросил, не бывает ли с вами тоже? Ведь если все вокруг меня сплошная мистификация, то что же такое вы? А я вас спросил - будто вы тоже, как и я, обманутый, причислил вас к человекам, а не явлениям, пригласил вас - давайте, мол, поразмышляем над странностями окружающего мира, словно мы оба дотошные исследователи. Да, какой же вы, Марк Васильевич, исследователь, вы даже и в малой степение и не нюхали этой самой материи, вы же ее только по книжкам знаете. А из книжки что - из книжки только и может родиться, что новая книжка. А я, извините, естествоиспытатель, чувствуюте - испытатель естества. Я эту самую материю на собственном горбу ощущал, обонял, фотографировал. Преинтереснейшая штучка, скажу! - инженер захихикал. - Ну, да ладно, бог с ней. Хорохорюсь, а самому жутко - вдруг и правда мои детские страхи возьмут ни с того ни с сего да и подтвердятся? Иногда до того припрет боюсь из дому выходить, вдруг все разом перестанут притворяться, будто они просто по делам идут или так гуляют, возьмут и начнуть в меня пальцем тыкать и в глаза смеяться, мол, эка мы тебя голубчик, провели. Но теперь уже не боюсь, надоело. Хватит, нужно все выяснить раз и навсегда, чтоб никаких вопросв. Я почему к вам, Марк Васильевич, именно к вам обращаюсь - ведь я мог и у Елены спросить, или у Гоголя-Моголя. В конце концов, мог бы и у Доктора выяснить. Но они добрые - соврать могут. Скажите же прямо сейчас.
- Что же я скажу? - как можно мягче спросил Ермолаев.
- Признайтесь, весь мир - сплошная инсценировка.
Инженер, затаив дыхание, ждал разгледяевского ответа.
- Почему инсценировка, да и чья?
- Вот это я не знаю, но чувсвую - определенно спектакль. Потому что естественная жизнь в таком виде невозможна.
- Не понимаю, что именно вас не устраивает?
- Не хотите прямо сказть. Я знал - прямо не скажут, потому и не спрашивал никогда. Я даже метод придумал специальный. Думаю, выберу человечка прямо из толпы, любого наугад, прижму где-нибудь - он и признается. А один раз, даже стыдно сказать, идея у меня появилась. Остоумная, ужасно. Мысль мелькнула: если они прикидываются живыми существами, то, значит, они на самом деле и не живые, следовательно, и смерти для них нет. Как бы, думаю, проверить такое предположение?
От последних слов инженера Толя окончательно расстроился.
- Не бойтесь, Марк Васильевич, я так - чисто теоретически, я ведь знаю, что и мертвым угатована своя роль. Так что с них взятки-глалки. Но вы-то будете утверждать, что небо - потому что синее, что вода - потому что влажная, и что весна на дворе - потому что март.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36