— И то, и другое, — ответила она, нарезая ломтиками заменитель мяса.
— Так я и думал. — Зрачки Ковбоя немного расширились, — то ли от наступающей темноты, то ли еще от чего. — Шрам над твоей левой бровью вряд ли от ножа или бритвы.
Проглотив сухой кусок, Сара отрицательно замотала головой:
— От бутылки. Когда я была маленькой, отец напился и ударил меня разбитой бутылкой.
— А шрам на щеке? — поинтересовался Ковбой.
— От ножа. Несколько лет назад я подралась на улице.
— А под губой?
Сара вспомнила сумасшедшие глаза, слюнявый рот, изрыгающий ругательства, опасную бритву в побелевших пальцах. Она поздно заметила опасность, и бритва полоснула ее по подбородку. В тот страшный миг она равнодушно подумала: «Вот и все». О таких клиентах-садистах ей осипшими от страха голосами рассказывали товарки. Но сработал боевой рефлекс, она метнула в ублюдка стулом, потом бросилась в атаку, орошая собственной кровью голубую рубаху подонка, и в следующую секунду тот свалился на пол с пробитым черепом. Сара в оцепенении замерла над мертвым телом, кровь струилась из раны, стекая. Она убила человека!
— Ты слишком любопытен, Ковбой, — зло фыркнула Сара. — Хочешь составить список моих промахов? Да, иногда я кое-что упускала из виду, ошибалась. Но теперь, запомни, я больше не допускаю ошибок. Ставки выросли, понял?
Запрокинув голову, она глотнула прямо из бутыли. Вода была теплой и отдавала пластмассой.
— Почему бы тебе не избавиться от шрамов? — спокойно спросил Ковбой. — Это же так просто.
Сара вытерла губы рукавом:
— Это моя визитная карточка, вот почему. Некоторые клиенты, нанимающие телохранителя, думают, что женщина, в отличие от мужчины, боится получить увечья. А я своим видом доказываю, что не боюсь. Такой ответ тебя устраивает?
Своей улыбкой Ковбой напомнил Саре Каннингхэма. В ней сквозила та же высокомерная снисходительность, то же сознание своего превосходства.
— Устраивает, — кивнул он. — Ты не прочь показать людям, что представляешь из себя. У меня такой же характер.
— Когда я впервые увидела тебя, дыроголового, то подумала, что не выдержу поездки с тобой в этом ящике.
— У нас на Западе к людям с разъемами на голове относятся по-другому. А если тут думают иначе, мне на это наплевать.
Сара смяла пустой пакет, прислушалась к шуму далекого поезда.
— В былые времена можно было прицепиться к поезду и за пару суток добраться до Запада, — заметил Ковбой.
— Неужели ты такой старый? Ведь охранная система появилась на поездах очень давно?
— Ошибаешься, не так уж давно. Единственной заботой тогда было, как бы не нарваться на полицейских. О таких путешествиях сложены песни. Некоторые записаны у моего друга на его автомате.
— На каком автомате? — удивилась Сара. — Опять нечто такое, что есть только на вашем Западе?
Ковбой внимательно посмотрел на девушку Она, наверное, никогда не видела таких устройств.
— Примерно так, — ответил он.
Сара отпила еще немного противной воды, с удовлетворением вспомнила, что у них с Ковбоем есть еще витамины и аспирин. Потом с наслаждением растянулась на мягкой траве. Надо хорошенько выспаться и отдохнуть. Неизвестно, что ждет их впереди.

САМОЕ ЖАРКОЕ ЛЕТО ЗА ВСЮ ИСТОРИЮ.
ШЕСТОЙ РЕКОРД ЗА ПОСЛЕДНИЕ ДЕВЯТЬ ЛЕТ.
Рекордно жаркие волны воздуха между побережьями.
(Объяснения климатолога читайте на стр. 16)
Мотоциклисту на вид было лет семнадцать. Его загорелая впалая грудь неестественно выделялась на бледном теле. Тонкие руки-спички покрывала татуировка — лица, черти, женщины.
— Возьмем вас с собой, — он старался перекричать шум турбины своего трехколесного мотоцикла, — довезем до большой реки.
Парень сказал, что он живет среди людей, которые называют себя «Серебряные апачи». У них есть вождь по имени Иван. С гордостью сообщил, что его мотоцикл оснащен острыми лезвиями для разрезания заборов. Рядовые члены компании разъезжают на мотоциклах похуже. Все парни носят причудливые татуировки, как у их вождя. Большинство «апачей» управляют своими машинами через кабели, которые тянутся от разъемов на черепе. Но некоторые предпочитают править вручную.
Вождь Иван предложил Саре свой мотоцикл. Он с уважением поглядывал на ее автомат, то и дело улыбаясь и обнажая металлические зубы.
Ковбой разговаривал с негром, у которого торчащие волосы не скрывали два ряда разъемов на голове. Многие из них, очевидно, существовали просто в качестве украшений. Ковбой прекрасно знал, что пяти разъемов более чем достаточно для того, чтобы управлять любым транспортным средством. Сара вопросительно посмотрела на Ковбоя, тот миролюбиво пожал плечами, и она поняла, что он не возражает против ее поездки с Иваном.
— Взбодримся, пехота? — спросил вождь, когда Сара взобралась на сиденье, и протянул ей ингалятор.
— Нет, спасибо. — Бешеная скорость, на взгляд Сары, самый мощный наркотик.
— Ты не права. Это лучшее средство, чтобы оценить прелесть езды. Ну, как хочешь, пехота. А я впрысну. — Иван запрокинул голову и засмеялся.
«Серебряные апачи» мчались напрямую по полям, птицами перелетая через канавы, сворачивая в сторону только для того, чтобы объехать город или фермерские дома.
— Мы обожаем езду по бездорожью, — крикнул Иван, перекрывая рев двигателей.
Мотоцикл на бешеной скорости проткнул трехметровый забор, острые концы проволоки оцарапали руки вождя до крови. Овцы, жавшиеся в загоне, в ужасе бросились врассыпную.
Когда мотоцикл перепрыгивал через овраги и ручьи или поднимался на двух задних колесах, Сара изо всех сил вцеплялась в ручку сиденья. Остальные «апачи» не очень выпендриваясь, полулежали на сиденьях со спинками. Они наблюдали за мелькающим миром так спокойно, словно сидели перед экранами телевизоров. Даже те, кто правил вручную, не делали сколько-нибудь заметных усилий. Но наркотик заставлял Ивана искать более острых ощущений. Во время езды он, выбивая какой-то ритм, постукивал пальцами по своим голым коленям и приборному щитку.
Ближе к вечеру он протаранил забор пастбища, на котором паслось стадо коров, и «Серебряные апачи» остановились. Негр достал из багажника большой молоток с короткой ручкой и одним ударом забил ближайшую телку.
— Свежая телятина, — улыбнулся Иван.

Забив багажники своих мотоциклов добытым мясом, банда спустилась к пологому берегу реки Уобаш. Две семьи беженцев, устроившиеся в шалашах около кустов, бросились наутек под презрительное гиканье «апачей».
— Наша река! Наш берег! — заорал Иван, тараня резаками мотоцикла нехитрое убежище из жердей и тряпок. Спрыгнув на землю, он подошел к брошенному одеялу. — Скоты! Думаете, я стану спать под вашим вшивым тряпьем? — Он распорол одеяло ножом, растоптал соломенную куклу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81