Но немного погодя, послушав, о чем шепчутся врачи, он понял, что ассистировать Торннастору будет не кто иной, как Эдальнет, один из ведущих хирургов госпиталя, постоянный носитель четырех мнемограмм и, судя по слухам, без пяти минут диагност. Если уж такой блестящий хирург мог вытерпеть работу в качестве ассистента, то уж Конвею вообще следовало помалкивать и стараться не удручать Приликлу своим эмоциональным излучением.
Конвей никогда не уставал удивляться, наблюдая за тем, как оперируют тралтаны, каким образом такие массивные и с виду неуклюжие существа вообще слывут лучшими хирургами в Федерации. Пациентка ДБПК и не догадывалась, как ей повезло: в Госпитале любили говаривать, что уж если кто-то попал в лапы к Торннастору, то для него не все потеряно. А сам Торннастор якобы возражал и говорил, что это немыслимо, поскольку не прописано в его контракте…
– Пациентка приходит в себя, – неожиданно сообщил Приликла, когда после завершения операции не прошло и десяти минут. – Сознание возвращается очень быстро.
Торннастор издал громкий непереводимый звук, выражавший, по всей вероятности, радость и удовлетворение, и сказал:
– Такая быстрая реакция на лечение обещает благоприятный прогноз и, рискну предположить, быстрое выздоровление. Но давайте немного отойдем от стола. Несмотря на то, что представители рас, владеющих техникой для космических полетов, не должны бояться представителей иных видов, наша пациентка пока пребывает в ослабленном состоянии, и ее может растревожить непосредственная близость группы столь крупных и разнообразных существ. Вы согласны со мной, доктор Приликла?
Но маленький эмпат не успел ответить. Пациентка открыла глаза и начала так жутко дергаться, пытаясь сбросить хирургические ремни, что у нее того и гляди могла вылететь изо рта трахеальная трубка.
Торннастор инстинктивно шагнул к столу, чтобы поправить трубку, но ДБПК заметалась еще сильнее. Видимо, эмоции у нее разбушевались не на шутку, поскольку эмоционально-чувствительный Приликла чуть было не отцепился от потолка – такая сильная дрожь на него напала. Вдруг пациентка вытянулась, напряглась и несколько минут совсем не шевелилась, а потом снова обмякла и расслабилась. Все дело было в том, что Приликла не только превосходно определял чужие эмоции: он еще умел их немного регулировать.
– Благодарю вас, доктор Приликла, – проговорил Торннастор. – Когда с нашей пациенткой будет налажена речевая связь, я непременно извинюсь перед ней за то, что мы чуть не до смерти напугали ее. А пока постарайтесь внушить ей, что мы желаем ей только добра.
– Конечно, друг Торннастор, – пообещал эмпат. – Теперь пациентка излучает скорее тревогу, чем страх. Похоже, ее очень беспокоит что-то такое, что, может…
Приликла умолк и жутко задрожал.
А потом случилось нечто невероятное.
Торннастор угрожающе закачался на шести коротких массивных ногах, которые вообще-то были настолько устойчивыми, что тралтаны даже спали стоя. В следующее мгновение он упал набок с таким грохотом, что от этого звука динамики наушников Конвея зашкалило. В несколько ярдах от операционного стола мельфианин Эдальнет, ассистировавший Торннастору, медленно осел вниз – его шесть покрытых жестким панцирем ног со стуком распластались по полу. Кельгианка, операционная сестра, тоже упала на пол. Серебристая шерсть на ее вытянутом цилиндрическом теле ходила ходуном. Парень из бригады транспортировщиков, стоявший рядом с Конвеем, бухнулся на четвереньки, немного пополз по полу и, повернувшись набок, затих. Слишком много инопланетян затараторили разом, и транслятор Конвея со своей работой не справлялся.
– Это что-то невозможное… – не веря собственным глазам, пробормотал Конвей.
В его наушниках зазвучал голос Мерчисон:
– Трое неземлян и один землянин-ДБДГ, с четырьмя радикально отличающимися друг от друга типами обмена веществ и врожденным иммунитетом к микробам, опасным для других видов… это что-то четырежды невозможное! Но пока, насколько я вижу, другие существа без средств индивидуальной защиты не пострадали.
Даже наблюдая за невероятным, Мерчисон оставалась профессионалом.
– …но это происходит, – закончил фразу Конвей, прибавил громкость своего наружного переговорного устройства и решительно заговорил: – Говорит Старший врач Конвей. Инструкции. Всем сотрудникам бригады по транспортировке пациентки – надеть шлемы. Руководитель бригады – дайте сигнал тревоги по загрязнению воздуха первой категории. Все остальные отойдите от пациентки… – Все остальные на самом деле именно этим и занимались, и делали это весьма поспешно. – Существа, одетые в скафандры, стойте в стороне, а те, на ком скафандров нет, ступайте к носилкам и постарайтесь разместиться под колпаком. Остальным следует воспользоваться дыхательными масками и баллонами с кислородом, предназначенными для палатных вентиляторов. Видимо, мы имеем дело с какой-то воздушно-капельной инфекцией…
Конвей умолк: на главном экране обсервационной палаты появилось изображение раздраженной физиономии Главного психолога. На фоне его речи звучали то короткие, то долгие гудки сирены, и это придавало словам О'Мары особую тревожность.
– Конвей, с какой стати вы рапортуете о смертельном заражении воздуха? Ни о каком смертельном заражении не может быть речи, пока вас там не зальет водой и вы не начнете тонуть, а я что-то ничего подобного не наблюдаю!
– Погодите, – проговорил Конвей. Он стоял на коленях около лежащего на боку парня из бригады транспортировщиков и, просунув пальцы под лицевую пластину шлема, щупал пульс в височной артерии. Пульс оказался учащенным и неровным, и это Конвею совсем не понравилось. Он закрыл лицевую пластину и, встав, снова обратился ко всем, кто находился в палате: – Обязательно закройте все дыхательные отверстия, не закрытые масками, – это касается ноздрей, жабр у мельфиан, речевого отверстия у кельгиан. Позвольте обратиться к вам, коллега-илленсианин. Вам ничто не грозит, поскольку вы – внутри защитной оболочки. Не будете ли вы добры осмотреть Торннастора и мельфианина Эдальнета? Побыстрее, пожалуйста. Приликла, как наша пациентка?
Хлородышащий медик, шурша защитной пластиковой оболочкой, быстро перебрался к упавшему Торннастору и сообщил:
– Меня зовут Гильвеш, доктор Конвей. Но для меня все ДБДГ одинаковы, поэтому мне, пожалуй, обижаться не стоит.
– Простите, Гильвеш, – извинился Конвей.
Хлородышащие илленсиане почти всем казались самыми отталкивающими с визуальной точки зрения существами в Галактике, но сами они при этом себя считали писаными красавцами. Конвей снова обратился к Приликле:
– Самый общий диагноз, на большее нет времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Конвей никогда не уставал удивляться, наблюдая за тем, как оперируют тралтаны, каким образом такие массивные и с виду неуклюжие существа вообще слывут лучшими хирургами в Федерации. Пациентка ДБПК и не догадывалась, как ей повезло: в Госпитале любили говаривать, что уж если кто-то попал в лапы к Торннастору, то для него не все потеряно. А сам Торннастор якобы возражал и говорил, что это немыслимо, поскольку не прописано в его контракте…
– Пациентка приходит в себя, – неожиданно сообщил Приликла, когда после завершения операции не прошло и десяти минут. – Сознание возвращается очень быстро.
Торннастор издал громкий непереводимый звук, выражавший, по всей вероятности, радость и удовлетворение, и сказал:
– Такая быстрая реакция на лечение обещает благоприятный прогноз и, рискну предположить, быстрое выздоровление. Но давайте немного отойдем от стола. Несмотря на то, что представители рас, владеющих техникой для космических полетов, не должны бояться представителей иных видов, наша пациентка пока пребывает в ослабленном состоянии, и ее может растревожить непосредственная близость группы столь крупных и разнообразных существ. Вы согласны со мной, доктор Приликла?
Но маленький эмпат не успел ответить. Пациентка открыла глаза и начала так жутко дергаться, пытаясь сбросить хирургические ремни, что у нее того и гляди могла вылететь изо рта трахеальная трубка.
Торннастор инстинктивно шагнул к столу, чтобы поправить трубку, но ДБПК заметалась еще сильнее. Видимо, эмоции у нее разбушевались не на шутку, поскольку эмоционально-чувствительный Приликла чуть было не отцепился от потолка – такая сильная дрожь на него напала. Вдруг пациентка вытянулась, напряглась и несколько минут совсем не шевелилась, а потом снова обмякла и расслабилась. Все дело было в том, что Приликла не только превосходно определял чужие эмоции: он еще умел их немного регулировать.
– Благодарю вас, доктор Приликла, – проговорил Торннастор. – Когда с нашей пациенткой будет налажена речевая связь, я непременно извинюсь перед ней за то, что мы чуть не до смерти напугали ее. А пока постарайтесь внушить ей, что мы желаем ей только добра.
– Конечно, друг Торннастор, – пообещал эмпат. – Теперь пациентка излучает скорее тревогу, чем страх. Похоже, ее очень беспокоит что-то такое, что, может…
Приликла умолк и жутко задрожал.
А потом случилось нечто невероятное.
Торннастор угрожающе закачался на шести коротких массивных ногах, которые вообще-то были настолько устойчивыми, что тралтаны даже спали стоя. В следующее мгновение он упал набок с таким грохотом, что от этого звука динамики наушников Конвея зашкалило. В несколько ярдах от операционного стола мельфианин Эдальнет, ассистировавший Торннастору, медленно осел вниз – его шесть покрытых жестким панцирем ног со стуком распластались по полу. Кельгианка, операционная сестра, тоже упала на пол. Серебристая шерсть на ее вытянутом цилиндрическом теле ходила ходуном. Парень из бригады транспортировщиков, стоявший рядом с Конвеем, бухнулся на четвереньки, немного пополз по полу и, повернувшись набок, затих. Слишком много инопланетян затараторили разом, и транслятор Конвея со своей работой не справлялся.
– Это что-то невозможное… – не веря собственным глазам, пробормотал Конвей.
В его наушниках зазвучал голос Мерчисон:
– Трое неземлян и один землянин-ДБДГ, с четырьмя радикально отличающимися друг от друга типами обмена веществ и врожденным иммунитетом к микробам, опасным для других видов… это что-то четырежды невозможное! Но пока, насколько я вижу, другие существа без средств индивидуальной защиты не пострадали.
Даже наблюдая за невероятным, Мерчисон оставалась профессионалом.
– …но это происходит, – закончил фразу Конвей, прибавил громкость своего наружного переговорного устройства и решительно заговорил: – Говорит Старший врач Конвей. Инструкции. Всем сотрудникам бригады по транспортировке пациентки – надеть шлемы. Руководитель бригады – дайте сигнал тревоги по загрязнению воздуха первой категории. Все остальные отойдите от пациентки… – Все остальные на самом деле именно этим и занимались, и делали это весьма поспешно. – Существа, одетые в скафандры, стойте в стороне, а те, на ком скафандров нет, ступайте к носилкам и постарайтесь разместиться под колпаком. Остальным следует воспользоваться дыхательными масками и баллонами с кислородом, предназначенными для палатных вентиляторов. Видимо, мы имеем дело с какой-то воздушно-капельной инфекцией…
Конвей умолк: на главном экране обсервационной палаты появилось изображение раздраженной физиономии Главного психолога. На фоне его речи звучали то короткие, то долгие гудки сирены, и это придавало словам О'Мары особую тревожность.
– Конвей, с какой стати вы рапортуете о смертельном заражении воздуха? Ни о каком смертельном заражении не может быть речи, пока вас там не зальет водой и вы не начнете тонуть, а я что-то ничего подобного не наблюдаю!
– Погодите, – проговорил Конвей. Он стоял на коленях около лежащего на боку парня из бригады транспортировщиков и, просунув пальцы под лицевую пластину шлема, щупал пульс в височной артерии. Пульс оказался учащенным и неровным, и это Конвею совсем не понравилось. Он закрыл лицевую пластину и, встав, снова обратился ко всем, кто находился в палате: – Обязательно закройте все дыхательные отверстия, не закрытые масками, – это касается ноздрей, жабр у мельфиан, речевого отверстия у кельгиан. Позвольте обратиться к вам, коллега-илленсианин. Вам ничто не грозит, поскольку вы – внутри защитной оболочки. Не будете ли вы добры осмотреть Торннастора и мельфианина Эдальнета? Побыстрее, пожалуйста. Приликла, как наша пациентка?
Хлородышащий медик, шурша защитной пластиковой оболочкой, быстро перебрался к упавшему Торннастору и сообщил:
– Меня зовут Гильвеш, доктор Конвей. Но для меня все ДБДГ одинаковы, поэтому мне, пожалуй, обижаться не стоит.
– Простите, Гильвеш, – извинился Конвей.
Хлородышащие илленсиане почти всем казались самыми отталкивающими с визуальной точки зрения существами в Галактике, но сами они при этом себя считали писаными красавцами. Конвей снова обратился к Приликле:
– Самый общий диагноз, на большее нет времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72