Все внутри было залито солнцем, лучи отражались от белой стены, от недавно политой теплой земли поднимался пар, и в воздухе стоял мускусный запах помидорной ботвы.
– Доброе утро, дитя мое. Как прошла ночь в коттедже?
– Спасибо, хорошо. Чем это вы заняты?
– Да вот подвязываю помидоры. Роб на прошлой неделе воткнул эти прутья, а теперь побеги достаточно вытянулись, чтобы самим идти в рост. Прекрасная рассада, не правда ли? Не пойму, чем так очаровывают помидоры, но работать с ними – одно удовольствие. Так легко, и такая награда за столь малые затраты.
Я рассмеялась:
– Слишком уж светское рассуждение для викария. Вам следовало бы вывести отсюда какую-нибудь мораль: из желудей дубы произрастают, и что-то как-то там проистекает.
– Да, я так и сделаю. Уверен, где-то здесь скрыта мораль... Боже, я, кажется, уподобился Герцогине из «Алисы в Стране чудес»! Но вы пришли с какой-то целью?
– Я хотела узнать, нельзя ли поговорить с вами. Когда-нибудь в подходящее время. Торопиться некуда.
Его руки, ласково державшие пушистые листочки, замерли. Глаза, смешно искаженные толстыми стеклами очков, внимательно посмотрели на меня.
– Время всегда подходящее. – Он отпустил росток и стал подниматься на ноги. – Прямо здесь или пойдем ко мне и выпьем по чашечке кофе?
– Если можно, здесь. Нет, нет, не отвлекайтесь от помидоров. Может быть, я помогу? Я умею с ними обращаться.
Викарий не стал возражать, наверное зная, насколько легче говорить, когда руки чем-то заняты. Он снова принялся за работу, а я перешла на другую сторону грядки и последовала его примеру. В разбитое окно над нами влетела малиновка – они всегда наблюдают, не копается ли кто в саду, – и, увидев, что поживиться нечем, немного повозмущалась и улетела прочь. Тишина нарушалась лишь шорохом листьев, щелканьем ножниц да капаньем воды из крана в чан.
– Мистер Брайанстон, вы верите в телепатию?
– «Верю»? Я не сомневаюсь в ее существовании и не думаю, что есть основания усомниться. Известно множество свидетельств, должным образом задокументированных, и теперь, я думаю, ее серьезно изучают. Вы бы не могли сказать поточнее, что вы имеете в виду? Насколько я понимаю, вы говорите о передаче мыслей на расстоянии, но она может осуществляться по-разному.
– Пожалуй, я говорю в самом прямом смысле о непосредственном общении умов без всякого телесного присутствия.
– Да, понимаю. Что ж, мой ответ остается прежним. Кто-то может усомниться в существовании подобного феномена. Наверное, можно сказать, история моей религии вынуждает меня признать, что подобные вещи случались. Например, телепатом был Елисей – или он был необыкновенно догадлив.
– Возможно, он хорошо знал человеческую природу? – предположила я. – Гиезий солгал ему, да? Я полагаю, вы говорите о случае, когда Гиезий взял с Неемана плату и утаил деньги, сказав Елисею, что не ходил к нему?
Викарий заморгал.
– Вы хорошо учились в воскресной школе, дитя мое.
– Да? Ведь вы об этом подумали? Елисей знал об этом еще раньше, правда?
– Да. «Разве сердце мое не сопутствовало тебе, когда обратился навстречу тебе человек тот с колесницы своей?» Страшный момент для лжеца Гиезия. Возможно, как вы сказали, Елисей просто хорошо знал своего слугу, но текст не исключает того, что он знал о происходящем за пределами видимости.
Некоторое время мы молча работали. Потом я сказала:
– Когда я спросила, верите ли вы, я имела в виду, не сталкивались ли вы сами с такими случаями?
– Непосредственно сам – нет, не сталкивался. Но мне рассказывали. Как у всех, у меня была тетушка, и у нее бывали предчувствия. И процентов тридцать из них сбывались. Все мы встречали людей, утверждающих, что обладают даром предвидения, и кто-то из них, вероятно, говорит правду. Нет, я не шучу – я вижу, что для вас это важно. Во всяком случае, я сталкивался с примерами такого инстинктивного предвидения – это называют прорицанием, и не далее как, боже мой, во Второзаконии такие вещи признаются. Вместе с ведьмами и домовыми они объявлены богомерзкими. – В ясных глазах за толстыми стеклами мелькнула улыбка. – Но в чем я уверен, милое дитя мое, вы не богомерзки и никогда не будете такой. Насколько я понял, вы лично испытали так называемое «непосредственное общение умов»?
– Да. И не просто предвидение. Это были сообщения, даже беседы, и мысли ясно проникали из другого сознания в мое. Я бы назвала это телепатией.
– Что ж, – сказал викарий, – ведь вы же Эшли.
Я замерла, пальцы так сжали стебель, что он сломался.
– Извините, – машинально проговорила я и взглянула на викария. – Вы знали?!
– Я знаю историю вашего дома. И прочитал все документы в библиотеке, включая прискорбные в известном отношении писания на запертых полках. Там есть записи о том, что вы говорите, и некоторые из них сделаны, похоже, испытавшими это. И мне известно, что в вашей семье хранится история – правильнее сказать, рассказ, поскольку что-то в ней, несомненно, выдумано, – о необычных способностях, которые время от времени проявляются в членах вашего семейства. Элизабет Эшли, «ведьма», вроде бы не много сделала, чтобы заслужить такое звание, всего лишь слышали, как она говорит с кем-то невидимым, и пару раз она передавала сведения, по ее словам полученные от ее «тайного друга», и эти знания не могли быть получены откуда-то еще. Если бы она избежала костра, все равно ее муж почти наверняка отказался бы от нее. Кроме страха перед колдовством, он подозревал, что у нее есть любовник. Но вы сами все это знаете.
– Да.
Добрые глаза мгновение рассматривали меня, потом викарий вернулся к своей работе.
– Нелегко быть не таким, как все. Но, насколько я понимаю, вам это слишком хорошо известно? У вас тоже есть тайный друг?
– Да.
Он замолчал, на этот раз не глядя на меня. Я заговорила, и в моем голосе слышалась мольба: – Викарий, поверьте мне, пожалуйста.
– Моя милая, я верю вам. И боюсь за вас.
– Мой рассудок в порядке, то есть что касается чего-либо другого. Но сколько помню, я всегда могла говорить с этим человеком.
– Только с одним человеком?
– Да.
– Реальным человеком?
Его голос звучал мягко, просто спрашивая, но вопрос потряс меня. Выпрямившись, я взглянула на викария. Мне никогда не приходило в голову такое.
– Ну, конечно. Это... Я никогда об этом не задумывалась... Вы хотите сказать, что это могло быть нечто... О нет, он в самом деле реален. Это один из моих троюродных братьев.
– Понятно. – Казалось, его печаль усилилась. – Да, понятно.
– Но что вы имели в виду? – спросила я. – Что это может быть детская фантазия, от которой я не могу до сих пор избавиться? Да, я знаю, дети порой придумывают воображаемого друга, но, ради всего святого, они вырастают из этого. А у меня совсем не то, ничего похожего!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73