С минуту он смотрел на меня, моргая, затем ответил общепринятым приветствием: «Кали мера». Голос прозвучал глухо и неразборчиво. Затем он протер глаза суставами пальцев и рывком сел. Я подумала, что он двигается с трудом.
Я облизала губы и нерешительно произнесла: 'Ты из Агиос Георгиос?" Я все еще говорила по-гречески.
Он устало рассматривал меня, как застенчивое животное. Отрицание еле слышно. Неясное бормотанье. Быстро стал на одно колено и пощупал под кустом, куда положил свой пастуший посох. Это было подлинное изделие, шишковатое, из смоковницы, отполированное многолетним употреблением. Потрясенная моментальным сомнением, я отрывисто сказала: « Пожалуйста… не уходи. Я бы хотела поговорить с тобой… пожалуйста…»
Тело мальчика напряглось, но только на секунду. Затем он вытащил посох и попытался встать на ноги. Обратил на меня взгляд полнейшей и непробиваемой тупости, которую иногда видишь в крестьянах. Это обычно бывает, когда они торгуются о цене на товар, за который запросили чрезмерную цену. «Не понимаю, до свидания», – сказал он по-гречески и прыгнул к берегу ручья. Вокруг запястья – грубая повязка из полотна с красно-зеленым рисунком.
«Колин», – сказала я потрясенно.
Резко остановился. Медленно, словно ожидая удара, повернулся. Его лицо меня напугало. Оно все еще выглядело глупым, и теперь я видела, что это действительно так. Отсутствующий взгляд человека, бесчувственного к наказаниям, кто уже давно перестал спрашивать, за что его наказывают. Я приступила прямо к делу и перешла на английский. «Марк жив. У него было только ранение в мышцы, и когда я видела его в последний раз, с ним было все в порядке. Это было вчера. Сейчас я ищу его, я… его друг. И, думаю, я знаю, где он, если ты не будешь против пойти со мной?»
Не понадобились слова, его лицо сказало мне все, что я хотела знать. Я быстро села на булыжник, посмотрела в сторону и нагнулась за носовым платком, чтобы высморкаться.
Глава 14
«Wonder of time» quath she, «this is my spite,
That, thoubeingdead, the day should yetbetight.»
Shakespear: Venus and Adonis
«Ты сейчас себя лучше чувствуешь?» – спросила я немного позже. Я заставила его сесть у ручья, выпить немного вина и съесть оставшуюся пищу. Пока он ел и пил, я рассказала все об истории Марка и своей роли в ней, но не задавала вопросов. Он говорил очень мало, но ел, как молодой волк. В плену его кормили, но он не мог много есть. Больше он ничего не сообщил, но как только узнал о Марке, изменился просто замечательно, выглядел совсем другим. Из глаз исчезла побитость, и к тому времени, как он выпил половину вина, они даже засверкали, а щеки зарделись. «А теперь, – сказала я, когда он последний раз отпил из бутылки, закрыл ее пробкой и поместил среди клочков газеты (это все, что осталось от моего завтрака), – твоя очередь говорить. Только позволь спрятать весь этот мусор, и сможешь рассказывать на ходу. Ты был в мельнице?»
«Был, связанный, как цыпленок, и брошенный на кучу хлама, – сказал с жаром Колин. – Имей в виду, я и не догадывался, где я, когда меня в первый раз туда отвели. Было темно. Я, пока не ушел оттуда, не знал ничего, мне только казалось, что я в круглой башне. Все время были закрыты ставни, думаю, чтобы я их не увидел. Что ты делаешь?»
«Оставляю крошки для мышей».
«Крошки для мышей?»
Я засмеялась. «Ты бы удивился, если бы узнал, как много сделали мыши сегодня для нас. Неважно, не обращай внимания. Как ты спасся? Нет, подожди, пойдем. Сможешь рассказать все по пути. И начинай с самого начала, когда в Марка выстрелили, и банда бросилась на тебя».
«Хорошо». Он с энтузиазмом вскочил. Очень похож на брата. Конечно, тоньше, нежнее и более угловат, но подрастет и будет таким же. Волосы, глаза и наклон бровей такие же, как у Марка, ну чуть-чуть отличаются. «Как пойдем?» – живо спросил он.
«Сначала вниз по ущелью. Совсем близко кипарисы, которые видны отовсюду. Я пойду туда. Если он и Лэмбис где-то поблизости, то наблюдают, и наверняка подадут сигнал. Тогда мы пойдем прямо к ним, через ущелье. Если нет, пойдем к каяку».
«Если он все еще там».
Эта мысль меня тоже беспокоила, но я не собиралась подпускать ее. «Должен быть. Они знали, что, если ты освободишься, то направишься прямо к нему. Куда еще? Даже если они его снова переместили, можно поклясться, что они продолжают тебя искать».
«Надо полагать. Если ты собираешься пойти на открытое место, чтобы подать сигнал, мне лучше остаться здесь?»
«Да, конечно. И каким бы путем мы не пошли, будем оставаться в укрытии. Во всяком случае, слава Богу, одна из проблем ушла – ты знаешь дорогу от старой церкви к каяку. Пойдем».
«Но тем не менее, как ты меня нашла?» – спросил Колин, карабкаясь за мной через ручей и вниз по узкой тропинке в ущелье.
«Шла по твоим следам».
«Что?»
«Ты слышал. Это одна из вещей, которые нам нужно обдумать, прежде чем пойдем. Ты оставил очень ясные следы на камнях для перехода. Сотри их, пока я схожу к кипарисовой роще».
«Ну, а как ты узнала, что это мои следы?»
«А я не узнала. Думала, что это следы Марка. У вас одинаковые туфли».
«Помилуй, Никола, у него девятый номер!»
«Ну… Ты поскользнулся в грязи, носок и каблук сделались неясными, поэтому следы казались длиннее. Если бы они не напоминали ботинки Марка, я бы никогда их не заметила. Он… в то время я думала о нем. Все равно, лучше их стереть».
«Черт возьми… – Голос Колина, уличенного в неумелости, зазвучал растерянно. – Я совсем не подумал о следах. Было темно, меня хорошо скрывали кусты…»
«Тебе и без того было о чем думать. Мы добрались. Вот, видишь? Теперь пойду наверх, и если никого не найду, подам сигнал отбоя, и сможешь заняться следами, а я выйду вон там и буду ждать сигналов. – Я посмотрела на него с неуверенностью. В тени деревьев он выглядел копией брата. – Ты… ты будешь здесь, когда я вернусь?»
«Даю голову на отсечение, буду, – сказал Колин. – Но послушай…»
«Что?»
«Послушай, мне не нравится, что ты туда идешь, возможно, это небезопасно. Разве мы не можем придумать другого способа?»
«Я-то в полной безопасности, даже если стукнусь головой о Джозефа, а тебе надо держаться в стороне, – сказала я твердо. – Ты очень похож на брата, правда?»
«Это мне наказание за грехи», – сказал Колин и ухмыльнулся.
Он остался ждать в пестрой тени, а я полезла к краю ущелья. Осмотрелась. Ландшафт пустынный, как в первые четыре дня творения. Я подала Колину знак, что все нормально, и проворно отправилась к кипарисовой роще. Тропинка гладкая, солнце яркое, небо восхитительно сияет голубизной. Под ногами, как драгоценности в пыли, танцуют крошечные желтые цветочки. Щеглы мелькают и щебечут над кустами лаванды, а веснушчатая змея, которая переползала тропинку, так прекрасна…
В действительности все было точно так, как час назад, если не считать того, что я стала счастливой и почти бежала по скалам к темной, неподвижной тени рощи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66