.. радость. Удовольствие, которое дает предвкушение
боя. Возбуждение, подогревающее его. Наполняющее рот густой слюной.
Ноздри чуть подрагивали. Унисолу казалось, что он уже различает проявив-
шийся в воздухе пороховой дым и запах разогретого оружейного масла. Ла-
дони дрожали, словно "хеклер и кох" не молчал в его руках, а бился хищ-
ным зверьком, изрыгая из своего короткого корпуса потоки пламени и свин-
ца. Глаза сверкали тусклым красноватым блеском.
Джи-эр'13 радовался еще и потому, что знал, КОГО им предстоит зажать
в кольцо, уничтожить, пристрелить, как бешеное животное.
Лягушатник. Предатель. Человек, которого он считал своим боевым това-
рищем.
Память услужливо заменила реальное восприятие мира на более яркую, но
чуть размытую иллюзию прошлого.
Сержант Эндрю Скотт подцепил на поднос тарелку с чем-то, отдаленно
напоминающим суп, и вторую, наполненную какой-то пахучей бурдой.
Этот урод повар оскалился: "Сержант, бобовая каша полезна для желуд-
ка. Прочищает".
Ему захотелось влепить тарелку в рыгающую смехом морду, но он сдер-
жался, только оглянулся на сидящих за длинным столом ребят и медленно и
спокойно сказал:
- Слушай-ка меня, толстый индюк. Может быть, тебе и полезно жрать это
дерьмо, но у меня во взводе педиков нет и задницу им прочищать не от че-
го. Ты понял?
Лицо повара вытянулось, и он собрался было что-то пискнуть, но креп-
кий кулак сержанта опустился на стол так, что тарелки, расставленные на
нем, подпрыгнули и жалобно звякнули.
- Теперь слушай меня дальше и раскрой-ка пошире уши. Как я уже гово-
рил, у меня во взводе настоящие мужики, и они, в отличие от "голубых",
жрущих разное дерьмо, едят мясо. Так вот, мне бы очень хотелось увидеть
в следующий раз на столе мясо. Ты понял меня?
- Но, сержант...
- Я что-то непонятно объяснил, толстяк? - сержант взял со своего под-
носа тарелку с кашей и легонько швырнул ее в грудь повару.
Она ударилась чуть ниже ключиц и перевернулась, забрызгав толстяка
густой коричневой смесью.
- Любой из этих ребят, - палец сержанта указал себе за плечо, - рис-
кует погибнуть завтра ради того, чтобы такая задница, как ты, могла нас-
лаждаться жизнью, ползать по кабакам, трахать баб на "гражданке", - сер-
жант улыбнулся, но глаза у него оставались холодными, и у повара мороз
пробежал по коже, покрыв ее мелкими пупырышками. - Ты ведь не откажешь
им в небольшой любезности? Так мы договорились. Чтобы в следующий раз на
столах было мясо. О'кей?
Толстяк испуганно кивнул.
- Вот и ладненько, - губы сержанта дрогнули, и улыбка слетела с них
так же легко, как и появилась.
Он отвернулся от трясущегося повара и пошел к столу. Поставив на до-
щатую поверхность поднос, Эндрю взял ложку и сделал первый глоток. Суп,
вопреки ожиданиям, оказался вполне сносным.
- Ну что, сержант? - подал голос Дилл Уотсон, прозванный за свою вы-
дающуюся внешность "кингконгом". - Что новенького говорят?
- Новенького? - сержант усмехнулся. - У вас будет хороший шанс зара-
ботать, ребята.
- Да? Интересно, каким образом? - Смолл Бейд, вечно небритый тип,
оторвался от тарелки и стрельнул глазами в его сторону.
- Уши, - коротко ответил Эндрю. - За каждое правое ухо убитого вьет-
конговца - пятнадцать долларов.
- Ого. А за левое? - Бейд отложил ложку и с любопытством уставился на
сержанта.
Поговаривали, что Бейд приторговывал травкой. Снабжал "лошадью"* чуть
ли не весь их батальон. Вообще, Смолл был жаден до денег, это-то знали
все.
Но так все знали, что с дерьмом типа героина нечего делать во взводе
сержанта Эндрю Скотта. Если бы, не дай бог, ему стало известно, что Бейд
толкает что-то своим ребятам, он все ребра пересчитал бы этому парню.
Сейчас сержант спокойно заметил:
- Левые уши не оплачиваются.
- Жаль. А то на каждом мертвом гуке тридцатку бы заработал.
- Дерьмо, - тихо произнес кто-то на другом конце стола.
Глаза Эндрю сузились.
- Кто это сказал?
Над столом повисла тишина. Даже ложки перестали стучать о тарелки.
- Я спросил, кто это сказал? - еще тише произнес сержант.
- Я, сержант, - из-за стола поднялся молодой парень. Двадцать пять,
не больше.
- А, рядовой Девро, - заметил сержант. - Люк Девро. Я так и думал.
Ему нравился этот парень. Хотя бы тем, что он был слишком молод для
этой войны, но умудрился при этом сохранить человеческое лицо, а не
опустился в пучину "травы" и прочей дряни, как это бывает с молодыми
солдатами.
- И что же тебе не нравится, мальчик? - серьезно спросил сержант.
- Мне не нравится то, что надо отрезать уши у вьетконговцев. Это бес-
человечно. А то, что начальство платит за это деньги - безнравственно и
низводит людей до уровня скотов, - Девро смотрел не на ребят, а в тарел-
ку.
Сержант усмехнулся.
- Значит, ты считаешь, что это бесчеловечно, мальчик? А ты никогда не
задавал себе вопроса, почему гуки отрезают уши у наших солдат? И, кста-
ти, не только у мертвых. А?
Люк покачал головой.
- Я тебе скажу. Потому, что им за это платят! Так неужели ты считаешь
бесчеловечным, если твой товарищ заработает несколько лишних баксов тем,
что совершит небольшую операцию над мертвым вьетконговцем? Врагом? Чер-
норубашечником? Хотя бы затем, чтобы, вернувшись с войны, иметь за душой
хоть какие-то деньги. Ведь большинству из нас то самое правительство,
которое засунуло нас сюда, не даст ни гроша.
Девро поднял глаза и увидел, что почти все ребята выжидательно смот-
рят на него.
- То, что делают вьетконговцы, - тихо начал он, - необязательно пов-
торять нам. Если вы, - Девро обвел глазами сидящих за столом людей, -
будете воевать с какими-нибудь людоедами, вы же не станете поедать плен-
ных?
- Да он просто сосунок! - заорал Бейд, поворачиваясь к товарищам. Па-
лец его ткнулся в грудь Люка. - Маменькин выкормыш. И потом, ребята, что
мы слушаем этого говнюка. Всем известно, он - лягушатник! А среди фран-
цузишек нет настоящих мужчин! Это дерьмо! Они там лягушек жрут! - В гла-
зах Бейда загорелся недобрый огонек. Он явно нарывался на драку и подза-
доривал остальных. - Ребята, вы сами слышали, этот урод обозвал нас ско-
тами!
Но никто не поддержал "толкача". Все молчали, не без любопытства наб-
людая за стычкой рядовых.
- Сержант, - обратился к Эндрю Люк, - остановите его.
Тот лишь качнул головой "нет" и добавил:
- Это ваше дело.
- Ну что, ты хочешь сказать, что я дерьмо, а ты - крутой, да? - орал,
продолжая накачивать себя, Бейд. - Скажи, да? Ты это хочешь сказать? Да?
Весь взвод знал, что Бейд не дурак подраться. И весь взвод знал, что
Люк не дерется вообще никогда. Лишь один раз за полтора года, в самом
начале службы, Девро сцепился с одним парнем из взвода А-216.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
боя. Возбуждение, подогревающее его. Наполняющее рот густой слюной.
Ноздри чуть подрагивали. Унисолу казалось, что он уже различает проявив-
шийся в воздухе пороховой дым и запах разогретого оружейного масла. Ла-
дони дрожали, словно "хеклер и кох" не молчал в его руках, а бился хищ-
ным зверьком, изрыгая из своего короткого корпуса потоки пламени и свин-
ца. Глаза сверкали тусклым красноватым блеском.
Джи-эр'13 радовался еще и потому, что знал, КОГО им предстоит зажать
в кольцо, уничтожить, пристрелить, как бешеное животное.
Лягушатник. Предатель. Человек, которого он считал своим боевым това-
рищем.
Память услужливо заменила реальное восприятие мира на более яркую, но
чуть размытую иллюзию прошлого.
Сержант Эндрю Скотт подцепил на поднос тарелку с чем-то, отдаленно
напоминающим суп, и вторую, наполненную какой-то пахучей бурдой.
Этот урод повар оскалился: "Сержант, бобовая каша полезна для желуд-
ка. Прочищает".
Ему захотелось влепить тарелку в рыгающую смехом морду, но он сдер-
жался, только оглянулся на сидящих за длинным столом ребят и медленно и
спокойно сказал:
- Слушай-ка меня, толстый индюк. Может быть, тебе и полезно жрать это
дерьмо, но у меня во взводе педиков нет и задницу им прочищать не от че-
го. Ты понял?
Лицо повара вытянулось, и он собрался было что-то пискнуть, но креп-
кий кулак сержанта опустился на стол так, что тарелки, расставленные на
нем, подпрыгнули и жалобно звякнули.
- Теперь слушай меня дальше и раскрой-ка пошире уши. Как я уже гово-
рил, у меня во взводе настоящие мужики, и они, в отличие от "голубых",
жрущих разное дерьмо, едят мясо. Так вот, мне бы очень хотелось увидеть
в следующий раз на столе мясо. Ты понял меня?
- Но, сержант...
- Я что-то непонятно объяснил, толстяк? - сержант взял со своего под-
носа тарелку с кашей и легонько швырнул ее в грудь повару.
Она ударилась чуть ниже ключиц и перевернулась, забрызгав толстяка
густой коричневой смесью.
- Любой из этих ребят, - палец сержанта указал себе за плечо, - рис-
кует погибнуть завтра ради того, чтобы такая задница, как ты, могла нас-
лаждаться жизнью, ползать по кабакам, трахать баб на "гражданке", - сер-
жант улыбнулся, но глаза у него оставались холодными, и у повара мороз
пробежал по коже, покрыв ее мелкими пупырышками. - Ты ведь не откажешь
им в небольшой любезности? Так мы договорились. Чтобы в следующий раз на
столах было мясо. О'кей?
Толстяк испуганно кивнул.
- Вот и ладненько, - губы сержанта дрогнули, и улыбка слетела с них
так же легко, как и появилась.
Он отвернулся от трясущегося повара и пошел к столу. Поставив на до-
щатую поверхность поднос, Эндрю взял ложку и сделал первый глоток. Суп,
вопреки ожиданиям, оказался вполне сносным.
- Ну что, сержант? - подал голос Дилл Уотсон, прозванный за свою вы-
дающуюся внешность "кингконгом". - Что новенького говорят?
- Новенького? - сержант усмехнулся. - У вас будет хороший шанс зара-
ботать, ребята.
- Да? Интересно, каким образом? - Смолл Бейд, вечно небритый тип,
оторвался от тарелки и стрельнул глазами в его сторону.
- Уши, - коротко ответил Эндрю. - За каждое правое ухо убитого вьет-
конговца - пятнадцать долларов.
- Ого. А за левое? - Бейд отложил ложку и с любопытством уставился на
сержанта.
Поговаривали, что Бейд приторговывал травкой. Снабжал "лошадью"* чуть
ли не весь их батальон. Вообще, Смолл был жаден до денег, это-то знали
все.
Но так все знали, что с дерьмом типа героина нечего делать во взводе
сержанта Эндрю Скотта. Если бы, не дай бог, ему стало известно, что Бейд
толкает что-то своим ребятам, он все ребра пересчитал бы этому парню.
Сейчас сержант спокойно заметил:
- Левые уши не оплачиваются.
- Жаль. А то на каждом мертвом гуке тридцатку бы заработал.
- Дерьмо, - тихо произнес кто-то на другом конце стола.
Глаза Эндрю сузились.
- Кто это сказал?
Над столом повисла тишина. Даже ложки перестали стучать о тарелки.
- Я спросил, кто это сказал? - еще тише произнес сержант.
- Я, сержант, - из-за стола поднялся молодой парень. Двадцать пять,
не больше.
- А, рядовой Девро, - заметил сержант. - Люк Девро. Я так и думал.
Ему нравился этот парень. Хотя бы тем, что он был слишком молод для
этой войны, но умудрился при этом сохранить человеческое лицо, а не
опустился в пучину "травы" и прочей дряни, как это бывает с молодыми
солдатами.
- И что же тебе не нравится, мальчик? - серьезно спросил сержант.
- Мне не нравится то, что надо отрезать уши у вьетконговцев. Это бес-
человечно. А то, что начальство платит за это деньги - безнравственно и
низводит людей до уровня скотов, - Девро смотрел не на ребят, а в тарел-
ку.
Сержант усмехнулся.
- Значит, ты считаешь, что это бесчеловечно, мальчик? А ты никогда не
задавал себе вопроса, почему гуки отрезают уши у наших солдат? И, кста-
ти, не только у мертвых. А?
Люк покачал головой.
- Я тебе скажу. Потому, что им за это платят! Так неужели ты считаешь
бесчеловечным, если твой товарищ заработает несколько лишних баксов тем,
что совершит небольшую операцию над мертвым вьетконговцем? Врагом? Чер-
норубашечником? Хотя бы затем, чтобы, вернувшись с войны, иметь за душой
хоть какие-то деньги. Ведь большинству из нас то самое правительство,
которое засунуло нас сюда, не даст ни гроша.
Девро поднял глаза и увидел, что почти все ребята выжидательно смот-
рят на него.
- То, что делают вьетконговцы, - тихо начал он, - необязательно пов-
торять нам. Если вы, - Девро обвел глазами сидящих за столом людей, -
будете воевать с какими-нибудь людоедами, вы же не станете поедать плен-
ных?
- Да он просто сосунок! - заорал Бейд, поворачиваясь к товарищам. Па-
лец его ткнулся в грудь Люка. - Маменькин выкормыш. И потом, ребята, что
мы слушаем этого говнюка. Всем известно, он - лягушатник! А среди фран-
цузишек нет настоящих мужчин! Это дерьмо! Они там лягушек жрут! - В гла-
зах Бейда загорелся недобрый огонек. Он явно нарывался на драку и подза-
доривал остальных. - Ребята, вы сами слышали, этот урод обозвал нас ско-
тами!
Но никто не поддержал "толкача". Все молчали, не без любопытства наб-
людая за стычкой рядовых.
- Сержант, - обратился к Эндрю Люк, - остановите его.
Тот лишь качнул головой "нет" и добавил:
- Это ваше дело.
- Ну что, ты хочешь сказать, что я дерьмо, а ты - крутой, да? - орал,
продолжая накачивать себя, Бейд. - Скажи, да? Ты это хочешь сказать? Да?
Весь взвод знал, что Бейд не дурак подраться. И весь взвод знал, что
Люк не дерется вообще никогда. Лишь один раз за полтора года, в самом
начале службы, Девро сцепился с одним парнем из взвода А-216.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85