Он
был двухэтажный, построен в итальянском стиле и окружен полоской сада,
от которого уцелело только несколько клумб самых выносливых цветов. Те-
перь, когда ставни были заколочены, казалось, что он не только покинут,
но никогда и не был обитаем. Норсмор явно отсутствовал: то ли по своему
обыкновению уныло отсиживался в каюте собственной яхты, то ли решил нео-
жиданно появиться и вызывающе блеснуть в светском обществе - об этом я
мог только догадываться. Место же своим безлюдьем угнетало даже такого
отшельника, каким был я. Ветер заунывно выл в трубах, и, словно спасаясь
в свое привычное убежище, я повернул лошадь и, погоняя ее, направил по-
возку к опушке леса.
Грэденский лес был насажен для защиты полей от сыпучих песков побе-
режья. Дальше от берега бузину постепенно сменяли другие породы, но все
деревья были чахлые и низкорослые, как кустарник. Им приходилось все
время бороться за свою жизнь: долгими зимними ночами они гнулись под на-
пором свирепых бурь; уже ранней весной листья у них облетали, и для это-
го оголенного леса начиналась осень. Еще дальше высился холм, который
вместе с островом служил ориентиром для моряков. Когда холм открывался к
северу от острова, кораблям следовало твердо держать курс на восток,
чтобы не напороться на мыс Грэден и Грэденские рифы. По низине между де-
ревьями протекал ручеек и, запруженный тиной и палым листом, то и дело
застаивался в крохотных заводях. Кое-где в лесу попадались развалины ка-
ких-то строений; по мнению Норсмора, это были остатки келий, в которых
когда-то скрывались отшельники.
Я отыскал нечто вроде ложбинки, в которой бил холодный ключ, и здесь,
расчистив место от терновника, разбил палатку и развел костер, чтобы
приготовить ужин. Лошадь я стреножил и пустил пастись неподалеку на лу-
жайке. Крутые склоны ложбины не только скрывали свет моего костра, но и
защищали меня от ветра, сильного и холодного.
Мой образ жизни закалил меня и приучил к умеренности. Я пил только
воду и редко ел что-нибудь, кроме овсянки в разных видах. Мне достаточно
было нескольких часов сна; хотя я и просыпался с рассветом, но с вечера
подолгу лежал под темным или звездным сводом ночи. Так и в Грэденском
лесу: хотя я крепко уснул в восемь часов вечера, но проснулся уже к
одиннадцати, бодрый и освеженный, без всякой сонливости и утомления. Я
встал и долго сидел у костра, наблюдая, как над головой беспокойно
мелькали облака и верхушки деревьев, слушая ветер и шум прибоя, и нако-
нец, устав от бездействия, оставил свою ложбину и побрел к опушке леса.
Молодой месяц едва пробивался сквозь туман, но, когда я вышел из лесу,
стало светлее. В ту же минуту резкий порыв ветра дохнул на меня соленым
запахом моря и с такой силой ударил в лицо колючими песчинками, что я
нагнул голову.
Когда я поднял глаза и осмотрелся, я заметил свет в павильоне. Он
двигался от окна к окну, словно кто-то переходил из комнаты в комнату с
лампой или свечой. Некоторое время я следил за ним с большим изумлением.
Днем павильон был явно необитаем, теперь настолько же явно в нем кто-то
находился. Сначала мне пришло в голову, что туда забралась шайка граби-
телей и очищала теперь кладовые и буфеты Норсмора, всегда полные посуды
и запасов. Но что могло привести грабителей в Грэден Истер? И к тому же
все ставни были распахнуты, а такие гости, наоборот, плотнее прикрыли бы
их. Я отбросил эту мысль и стал искать других объяснений. Должно быть,
вернулся сам Норсмор и теперь осматривает и проветривает помещение.
Как я уже говорил, нас с Норсмором не связывало чувство искренней
привязанности, но, даже если бы я любил его, как брата, я настолько до-
рожил своим одиночеством, что все равно постарался бы избегнуть его об-
щества. Поэтому я поскорее вернулся в лес и с истинным наслаждением сно-
ва уселся у костра. Я избежал встречи; передо мной еще одна спокойная
ночь. А наутро можно будет либо незаметно ускользнуть еще до пробуждения
Норсмора, либо нанести ему визит, только покороче.
Но когда настало утро, создавшееся положение показалось мне настолько
забавным, что я отбросил все колебания. Норсмор был в моей власти, и я
задумал подшутить над ним, хотя и знал, что с таким человеком, как он,
шутить рискованно. Заранее радуясь своей затее, я устроился среди зарос-
лей бузины так, что мне видна была дверь павильона. Все ставни были сно-
ва прикрыты, что, помнится, показалось мне странным, а самое здание при
утреннем свете, озарявшем его белые стены и зеленые жалюзи, выглядело
привлекательным и уютным. Часы проходили за часами, а Норсмор не подавал
признаков жизни. Я знал, что он соня и лежебока, однако к полудню терпе-
ние мое истощилось. Сказать по правде, я уже решил позавтракать в па-
вильоне, и меня стал мучить голод. Как мне ни досадно было упускать воз-
можность подшутить над Норсмором, голод взял свое, и я, с огорчением по-
жертвовав шуткой, вышел из лесу.
Когда я подошел поближе, вид дома чем-то обеспокоил меня. По-видимо-
му, с вечера ничего не изменилось, а я почему-то надеялся встретить ка-
кие-нибудь внешние признаки присутствия человека. Но нет: ставни были
плотно прикрыты, из труб не шел дым, и на входной двери висел большой
замок. Норсмор, очевидно, вошел через заднюю дверь - таково было естест-
венное и единственно приемлемое объяснение, - и вы можете судить, как я
был изумлен, когда, обогнув дом, я нашел и заднюю дверь на запоре.
Я вернулся к прежнему предположению о грабителях и досадовал на себя
за вчерашнее бездействие. Я осмотрел все окна нижнего этажа и не нашел
никаких повреждений; я попробовал замки, но они не поддавались. Возникал
вопрос: каким путем грабители (если это были грабители) проникли в дом?
Они могли пробраться, думал я, по крыше пристройки, где Норсмор занимал-
ся фотографией, а оттуда, взломав окно кабинета или моей бывшей комнаты,
им легко было забраться в дом.
Я сам последовал этому вымышленному примеру - взобрался на крышу и
попробовал ставни. Обе были заперты, но я не сдавался и, нажав по-
сильнее, чтобы приоткрыть одну из них, поцарапал при этом руку. Я помню,
что приложил руку ко рту и с минуту зализывал ранку, как собака. При
этом я машинально глядел на отмели и на море и заметил в нескольких ми-
лях к северовостоку большую парусную яхту. Потом поднял раму и проник
внутрь.
Я прошел по всему дому, и удивление мое усилилось. Нигде ни малейшего
беспорядка - наоборот, комнаты необычно чисты и прибраны. В каминах ле-
жали дрова и растопка; три спальни были убраны с роскошью, непривычной
для Норсмора;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
был двухэтажный, построен в итальянском стиле и окружен полоской сада,
от которого уцелело только несколько клумб самых выносливых цветов. Те-
перь, когда ставни были заколочены, казалось, что он не только покинут,
но никогда и не был обитаем. Норсмор явно отсутствовал: то ли по своему
обыкновению уныло отсиживался в каюте собственной яхты, то ли решил нео-
жиданно появиться и вызывающе блеснуть в светском обществе - об этом я
мог только догадываться. Место же своим безлюдьем угнетало даже такого
отшельника, каким был я. Ветер заунывно выл в трубах, и, словно спасаясь
в свое привычное убежище, я повернул лошадь и, погоняя ее, направил по-
возку к опушке леса.
Грэденский лес был насажен для защиты полей от сыпучих песков побе-
режья. Дальше от берега бузину постепенно сменяли другие породы, но все
деревья были чахлые и низкорослые, как кустарник. Им приходилось все
время бороться за свою жизнь: долгими зимними ночами они гнулись под на-
пором свирепых бурь; уже ранней весной листья у них облетали, и для это-
го оголенного леса начиналась осень. Еще дальше высился холм, который
вместе с островом служил ориентиром для моряков. Когда холм открывался к
северу от острова, кораблям следовало твердо держать курс на восток,
чтобы не напороться на мыс Грэден и Грэденские рифы. По низине между де-
ревьями протекал ручеек и, запруженный тиной и палым листом, то и дело
застаивался в крохотных заводях. Кое-где в лесу попадались развалины ка-
ких-то строений; по мнению Норсмора, это были остатки келий, в которых
когда-то скрывались отшельники.
Я отыскал нечто вроде ложбинки, в которой бил холодный ключ, и здесь,
расчистив место от терновника, разбил палатку и развел костер, чтобы
приготовить ужин. Лошадь я стреножил и пустил пастись неподалеку на лу-
жайке. Крутые склоны ложбины не только скрывали свет моего костра, но и
защищали меня от ветра, сильного и холодного.
Мой образ жизни закалил меня и приучил к умеренности. Я пил только
воду и редко ел что-нибудь, кроме овсянки в разных видах. Мне достаточно
было нескольких часов сна; хотя я и просыпался с рассветом, но с вечера
подолгу лежал под темным или звездным сводом ночи. Так и в Грэденском
лесу: хотя я крепко уснул в восемь часов вечера, но проснулся уже к
одиннадцати, бодрый и освеженный, без всякой сонливости и утомления. Я
встал и долго сидел у костра, наблюдая, как над головой беспокойно
мелькали облака и верхушки деревьев, слушая ветер и шум прибоя, и нако-
нец, устав от бездействия, оставил свою ложбину и побрел к опушке леса.
Молодой месяц едва пробивался сквозь туман, но, когда я вышел из лесу,
стало светлее. В ту же минуту резкий порыв ветра дохнул на меня соленым
запахом моря и с такой силой ударил в лицо колючими песчинками, что я
нагнул голову.
Когда я поднял глаза и осмотрелся, я заметил свет в павильоне. Он
двигался от окна к окну, словно кто-то переходил из комнаты в комнату с
лампой или свечой. Некоторое время я следил за ним с большим изумлением.
Днем павильон был явно необитаем, теперь настолько же явно в нем кто-то
находился. Сначала мне пришло в голову, что туда забралась шайка граби-
телей и очищала теперь кладовые и буфеты Норсмора, всегда полные посуды
и запасов. Но что могло привести грабителей в Грэден Истер? И к тому же
все ставни были распахнуты, а такие гости, наоборот, плотнее прикрыли бы
их. Я отбросил эту мысль и стал искать других объяснений. Должно быть,
вернулся сам Норсмор и теперь осматривает и проветривает помещение.
Как я уже говорил, нас с Норсмором не связывало чувство искренней
привязанности, но, даже если бы я любил его, как брата, я настолько до-
рожил своим одиночеством, что все равно постарался бы избегнуть его об-
щества. Поэтому я поскорее вернулся в лес и с истинным наслаждением сно-
ва уселся у костра. Я избежал встречи; передо мной еще одна спокойная
ночь. А наутро можно будет либо незаметно ускользнуть еще до пробуждения
Норсмора, либо нанести ему визит, только покороче.
Но когда настало утро, создавшееся положение показалось мне настолько
забавным, что я отбросил все колебания. Норсмор был в моей власти, и я
задумал подшутить над ним, хотя и знал, что с таким человеком, как он,
шутить рискованно. Заранее радуясь своей затее, я устроился среди зарос-
лей бузины так, что мне видна была дверь павильона. Все ставни были сно-
ва прикрыты, что, помнится, показалось мне странным, а самое здание при
утреннем свете, озарявшем его белые стены и зеленые жалюзи, выглядело
привлекательным и уютным. Часы проходили за часами, а Норсмор не подавал
признаков жизни. Я знал, что он соня и лежебока, однако к полудню терпе-
ние мое истощилось. Сказать по правде, я уже решил позавтракать в па-
вильоне, и меня стал мучить голод. Как мне ни досадно было упускать воз-
можность подшутить над Норсмором, голод взял свое, и я, с огорчением по-
жертвовав шуткой, вышел из лесу.
Когда я подошел поближе, вид дома чем-то обеспокоил меня. По-видимо-
му, с вечера ничего не изменилось, а я почему-то надеялся встретить ка-
кие-нибудь внешние признаки присутствия человека. Но нет: ставни были
плотно прикрыты, из труб не шел дым, и на входной двери висел большой
замок. Норсмор, очевидно, вошел через заднюю дверь - таково было естест-
венное и единственно приемлемое объяснение, - и вы можете судить, как я
был изумлен, когда, обогнув дом, я нашел и заднюю дверь на запоре.
Я вернулся к прежнему предположению о грабителях и досадовал на себя
за вчерашнее бездействие. Я осмотрел все окна нижнего этажа и не нашел
никаких повреждений; я попробовал замки, но они не поддавались. Возникал
вопрос: каким путем грабители (если это были грабители) проникли в дом?
Они могли пробраться, думал я, по крыше пристройки, где Норсмор занимал-
ся фотографией, а оттуда, взломав окно кабинета или моей бывшей комнаты,
им легко было забраться в дом.
Я сам последовал этому вымышленному примеру - взобрался на крышу и
попробовал ставни. Обе были заперты, но я не сдавался и, нажав по-
сильнее, чтобы приоткрыть одну из них, поцарапал при этом руку. Я помню,
что приложил руку ко рту и с минуту зализывал ранку, как собака. При
этом я машинально глядел на отмели и на море и заметил в нескольких ми-
лях к северовостоку большую парусную яхту. Потом поднял раму и проник
внутрь.
Я прошел по всему дому, и удивление мое усилилось. Нигде ни малейшего
беспорядка - наоборот, комнаты необычно чисты и прибраны. В каминах ле-
жали дрова и растопка; три спальни были убраны с роскошью, непривычной
для Норсмора;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94