Сказав это, он с победоносным видом повернулся и направился в лавку; его противник, как ни был он храбр от природы, не обнаружил никакого желания доводить ссору до крайности. Быть может, шотландец сознавал, что за то удовольствие, какое он получит от единоборства с Джоном Кристи, ему с лихвой придется заплатить неприятностями, ибо законные власти Старой Англии не слишком благоволили тогда к своим новым подданным и не были расположены брать их сторону в непрестанных стычках между представителями этих двух гордых народов, у которых чувство национальной вражды, длившейся столетиями, все еще пересиливало сознание общности их интересов, зародившееся всего несколько лет назад, когда они были объединены под властью одного государя.
Мистрис Марта Трапбуа слишком долго прожила в Эльзасе, чтобы испугаться перепалки, свидетельницей которой ей довелось стать. По правде сказать, она даже удивилась, что ссора не окончилась потасовкой, как это обычно случалось в Убежище. Когда противники разошлись, она, не подозревая, что причина ссоры коренится гораздо глубже, чем это бывало при ежедневных стычках в Эльзасе, без колебаний остановила мейстера Кристи, возвращавшегося в лавку, и подала ему письмо лорда Гленварлоха. Будь Марта лучше знакома с деловой стороной жизни, конечно, она дождалась бы более спокойной минуты. Ей и впрямь пришлось раскаяться в своей торопливости, когда раздраженный лавочник, молча и не дав себе даже труда ознакомиться с содержанием письма, только взглянул на подпись, бросил записку на землю, с величайшим презрением растоптал ее и, не сказав подательнице ни единого слова, если не считать брани, которая никак не вязалась с его степенной наружностью, вошел в дом и запер за собой дверь.
С невыразимой горестью смотрела одинокая, беззащитная женщина, как рушится ее единственная надежда на помощь, поддержку и защиту, и не могла понять причины этого. Надо отдать справедливость Марте — ей и в голову не пришло, что человек, который принял в ней участие и которого она знала под именем Найджела Грэма, мог ее обмануть, хотя у многих на ее месте такая мысль не замедлила бы возникнуть. Не в ее характере было просить и унижаться, но она невольно воскликнула вслед взбешенному лавочнику:
— Добрый мейстер, выслушайте меня — из сострадания, из великодушия выслушайте!
— Вы ждете от него великодушия и сострадания, мистрис? — заметил шотландец, который, не пытаясь, впрочем, отрезать противнику путь к отступлению, по-прежнему гордо сохранял за собой поле сражения. — С таким же успехом вы можете надеяться выжать бренди из бобов или молоко из гранитной глыбы. Он спятил, спятил от ревности!
— Должно быть, я ошиблась и отдала письмо не тому, — сказала Марта Трапбуа, нагибаясь, чтобы поднять записку, принятую столь невежливо. Ее собеседник, по свойственной ему учтивости, предупредил ее намерение; но, передавая письмо, он, несколько нарушив границы приличий, украдкой заглянул в него и, увидев подпись, удивленно воскликнул:
— Гленварлох, Найджел Олифант Гленварлох! Так вы знаете лорда Гленварлоха, мистрис?
— Я не знаю, о ком вы говорите, — с досадой ответила Марта. — Мне дал письмо некто мейстер Найджел Грэм.
— Найджел Грэм, да, хм, верно, я и забыл. Такой высокий, статный молодой человек, с меня ростом, глаза у него голубые, взгляд острый как у ястреба, приятный голос и мягкий северный выговор, правда почти незаметный, потому что он жил за границей.
— Все это так, но что из того? — спросила дочь ростовщика.
— Волосы такого же цвета, как у меня?
— Нет, у вас они рыжие, — возразила она.
— Прошу вас, не перебивайте меня. Я хотел сказать, как у меня, но с каштановым отливом. Ну, мистрис, если я правильно догадался, то с этим человеком я знаком очень хорошо, даже коротко. Говоря откровенно, я оказал ему в свое время много важных услуг, а может быть, и еще окажу. Я к нему искренне расположен и думаю, что с тех пор, как мы расстались, он не раз попадал в затруднительное положение. Но расстались мы не по моей вине. Хоть письмо не попало в руки того, кому оно адресовано, зато провидением послано мне, тому, кто с особенным уважением относится к писавшему. Во мне вы найдете столько сострадания и великодушия, сколько требуется порядочному человеку, чтобы прожить в этом мире; я всей душой готов помочь советом и иными способами другу моего друга, когда он в беде, лишь бы это не ввело меня в большие расходы — ведь я здесь на чужбине, брожу как овечка, отбившаяся от родного стада, и везде оставляю клочья шерсти на проклятом английском терновнике.
Во время этого монолога он, не дожидаясь разрешения, успел пробежать глазами записку и продолжал:
— Так это все, что вам нужно, голубушка? Надежное и приличное жилье и стол за свой счет, только и всего?
— Только и всего, — ответила Марта. — Если вы человек и христианин, вы поможете мне.
— Что я человек, — отвечал обстоятельный каледонец, — сразу видно, и я не совру, если назову себя христианином, хоть и недостойным и хотя с той поры, как я здесь, я почти не слышал святого учения и погряз в грехах — хм! Если вы честная женщина, — тут он заглянул ей под капюшон, — а на вид вы честная женщина, хотя, скажу я вам, честные люди не так-то часто попадаются на улицах этого города: не далее как вчера вечером меня едва не удушили моим собственным воротником какие-то прощелыги, пытаясь затащить меня в кабак. Так вот, если вы порядочная, честная женщина, — тут он опять взглянул ей в лицо, в котором не было и намека на красоту, могущую возбудить недоверие, — а вы действительно похожи на порядочную и честную, то я отведу вас в порядочный дом, где вы найдете за умеренную цену скромный, заботливый уход, а также будете иногда пользоваться моими советами и наставлениями; я повторяю, иногда, то есть когда позволят мои основные занятия.
— Но могу ли я довериться незнакомцу? — неуверенно спросила Марта.
— Не вижу, почему бы и нет, мистрис, — ответил добродушный шотландец. — Только посмотрите жилище, а там поступайте, как найдете нужным. А кроме того, мы ведь с вами не совсем чужие: я знаком с вашим другом, а вы как будто знаете моего — стало быть, общее знакомство сближает нас, все равно как середина веревки сближает ее два конца. Подробнее мы поговорим об этом по дороге, а сейчас не угодно ли вам приказать вашим ленивым носильщикам поднять вдвоем этот маленький сундучок, который любой шотландец унес бы под мышкой. Знаете, мистрис, ваш карман живо опустеет, если вы будете нанимать двух бездельников там, где требуется один.
С этими словами он пошел вперед, а за ним последовала мистрис Марта Трапбуа, для коей исключительная судьба, обременившая ее несметным богатством, не нашла советчика мудрее и защитника достойнее, нежели честный Ричи Мониплайз, бывший слуга лорда Гленварлоха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165