Столыпин горестно заметил:
— Беда в том, Александр Васильевич, что государь и такой, вполне ему послушной, оппозиции не хочет. Он желает, чтобы в империи царствовало абсолютное единомыслие по всем вопросам.
Когда Столыпин вошел в кабинет царя, мягко притворив за собою дверь, генерал Дедюлин, взяв Герасимова под руку, повел в парк, ясно, для важного разговора; самые сложные беседы Дедюлин отчего-то вел на прогулке, будто опасаясь, что во дворце кто-то мог его подслушать; боже ты мой, даже дворцовый комендант чего-то боится; ему-то чего?! Кого?! Ведь самый близкий к царю человек, нет никого ближе!
— Александр Васильевич, вопрос, который мне хочется с вами обсудить, — начал Дедюлин, — носит деликатный характер. Я прошу вас клятвенно мне пообещать, что все это останется между нами в глубочайшей, совершенной и никому, подчеркиваю, никому не разглашаемой тайне.
— Обещаю и клянусь. Готов подняться к вам и забожиться на икону.
— Мне достаточно вашего слова… Начну с вопроса среди эсеров-бомбистов имя Григория Распутина вам не попадалось?
— Видимо, вы дезинформированы. Мы казнили не Распутина, а Распутину… Старую террористку… Ее повесили в прошлом году…
— Господи, свят, свят! А она не из Сибири?
— Совершенно верно… Именно оттуда она совершила свой первый побег… Да я ж вам про нее рассказывал! Помните, мы ее во Храме Казанской божьей матери обнаружили?! Во время молитвы?! Там и слежку за нею поставили…
— По батюшке она не «Ефимовна» случаем? Откуда родом?
— Из Петербурга. Потомственная дворянка, помещица…
— Так вы ж сказали, что она из Сибири?
— Она бежала оттуда, в каторге была.
— Вы бы не могли выяснить, не являлась ли указанная вами Распутина в каким-либо, хоть и самом дальнем, родстве с неким «старцем» Распутиным, Григорием Ефимовичем? Хотя по паспорту он крестьянин, а никак не дворянин, и не стар, нет еще сорока, но меня одолело сомнение: а вдруг этот самый Гришка бомбист какой?! Особо законспирированный?!
— Почему вы заинтересовались им? — удивился Герасимов. — Где он появился? Когда? По какому поводу?
Дедюлин чуть не крякнул, огляделся по сторонам, приблизился к Герасимову еще теснее и тихо, одними губами произнес:
— Несколько дней назад Анька пригласила ее величество к себе домой, а там сидел этот проходимец…
— Какая «Анька»? — спросил Герасимов. — Простите, мне такая кличка неизвестна…
— Ну, конечно, что ж это я, понятно, неизвестна, — мелко рассмеялся Дедюлин, — только это не кличка, это Анна Танеева, фрейлина государыни… Мужик этот, Распутин, сказывают, лечит болезни и предсказывает будущее: морда воровская, волосы мазаны салом, расчесан на прямой пробор, чисто конюх, право, ходит в смазных сапогах и поддевке… Я на него глянул и ужаснулся — чистый вор, беглый каторжник, душегуб… Попытались мы со Спиридовичем навести об нем справки — глухо. Вы нам самый близкий человек в столице, заслуги ваши в борьбе с бомбистами отмечены его величеством, помогите, Александр Васильевич! На вас вся надежда…
— Почту за честь… Сколько помню, у меня по эсерам Распутин Григорий Ефимович не проходил… Вполне может быть, что он связан с местными организациями. Я сделаю запрос в Сибирь сегодня же…
— Ну спасибо, Александр Васильевич, спасибо, мой друг, никогда не забуду вам этой услуги…
— А как он показался ее величеству, этот самый «старец»?
Дедюлин снова крякнул и, озираясь, шепнул:
— В том-то и ужас, что понравился…
Из агентурных донесений, поступавших Герасимову с первых дней прихода в охранку, он знал, что государь еще с ранней юности был подвержен настроениям; тайком посещал сеансы спиритуалистов, не исповедуясь об этом духовнику.
Когда он женихался к принцессе Гессенской, зарубежная агентура охранки сообщала, что немка слушала курс наук в Оксфорде, знакома с новейшими теориями в физике и химии, увлекалась философией, вполне просвещенная особа, доверенные информаторы из окружения царя сообщали, что это успокоило вдовствующую императрицу, которая решила, что сын — под влиянием широко, по-европейски образованной женщины — отойдет от тех ясновидцев, медиумов, предсказателей, которые с начала века наводнили августейшие салоны. Все, однако, случилось наоборот: не государыня переменила настроения Николая, а именно он привадил ее к своим безумным мистикам, не принимая без их совета ни одного сколько-нибудь серьезного решения в государственных делах.
Царь и царица — особенно с началом русско-японской войны — проводили почти все время у «Черногорок», дочерей великого князя Черногорского Анастасии и Милицы; юродивых находили в российской глубинке, внимали им затаенно, мерцая пугливыми, доверчивыми глазами, все предложения ученых и промышленников во главе с Путиловым выносили на суд гадателей и ясновидцев; так заблокировали работу инженера Матросова; тормозная система его, таким именно образом, оказалась запущенной в серию американцами; изобретение Попова, предложившего беспроволочный телеграф, то есть передачу голоса на расстояние, обозвали в салоне Милицы «бредом, антихристовой затеей», да только ли этих двух загубили?!
Подняв данные агентуры, работавшей в сферах, Герасимов без труда выяснит, что Распутин подошел к царскому дому именно через «Черногорок», они его свели с Анной Танеевой, пронесся слушок, что фрейлина с ним покрикивала в вечерние часы, однако проверить досконально не удалось, сейчас эта версия в работе, агенты слушают, какие звуки доносятся из ее дома, когда там останавливается Распутин.
…Столыпин вышел от государя бледный чуть не до синевы, простился с Дедюлиным сдержанным кивком; тот, к немалому изумлению Герасимова, ответил еще более сухо.
В экипаже Столыпин сумрачно молчал, только желваки ходили яблочками-дичками под сухой кожей на скулах; потом положил холодные пальцы на колено генерала (даже сквозь галифе Герасимов ощутил их ледяной холод) и с тихой яростью заметил:
— Понятие человеческой благодарности, столь угодное обществу, совершенно у нас отсутствует…
— Что случилось, Петр Аркадьевич?
— Еще случится, — жестко усмехнулся Столыпин. — Пока еще ничего особенно страшного не произошло. Но произойдет… Я ведь с чего доклад начал? С того, что его величеству не нужна дополнительная охрана во время поездки в Полтаву, Герасимов убежден, что опасности для августейшей семьи в настоящее время нет, ситуация подконтрольна, страна успокоена, революцию можно считать законченной… А государь мне на это знаете что ответил? Он пожал плечами, снисходительно улыбнулся и отчеканил «Какая еще революция?! Были мужицкие смуты. Темную толпу подталкивали к беспорядкам чужеродные элементы, такое и раньше случалось… Разве это революция?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72