Ты уж прости меня, Майк.
- А ты меня, - ответил я.
Утром она ушла.
22
Я накинулся на Свистуна.
- Ты же ведь не спал. Ты видел, как она уходила. Ты мог разбудить
меня!
- Зачем? - спросил он. - Какой в этом смысл? Все равно не смог бы ее
остановить.
- Я бы выколотил дурь из ее упрямой головы, - негодовал я.
- Все равно это бы ее не остановило, - настаивал Свистун. - Шла за
своей судьбой. Ничья судьба не может стать судьбой другого. Не потерпит
никакого насильственного вмешательства. У Джорджа - своя судьба. У Тэкка -
своя. У Сары тоже своя судьба. Моя судьба принадлежит только мне.
- К черту судьбу! - заорал я. - Посмотри, до чего она их всех довела.
Джордж и Тэкк испарились, а теперь Сара. Я должен пойти и вытащить ее
оттуда...
- Не надо вытаскивать, - протрубил Свистун, распухая от негодования.
- Нельзя этого делать. Пошевели мозгами! Не лезь не в свое дело.
- Но она же чихать хотела на нас!
- Ничего подобного, - упрямо гудел Свистун. - Сказала мне, куда
собирается идти. Взяла с собой Пэйнта, чтобы доехать до места, а потом
отошлет его обратно. Оставила винтовку и боеприпасы. Сказала, что они
могут нам пригодиться. Потом объяснила, что у нее не хватит духу
проститься с тобой. Плакала, когда уходила.
- Она просто дезертировала, - отрезал я.
- И Джордж сбежал, и Тэкк?
- Тэкк и Джордж не в счет.
- Мой друг, - сказал Свистун, - мой друг, честное слово, я тебе очень
сочувствую.
- Оставь эти слюнявые сантименты при себе, - прорычал я. - Не то я
пошлю тебя к чертовой матери.
- А это очень плохо? - спросил он.
- Да, очень.
- Ничего, потерплю, - ответил он.
- Что ты будешь терпеть? - кричал я. - Терпеть, пока возвратится
Сара? Да тебе на это наплевать. Все, хватит, я иду за ней...
- Дело не в Саре, дело во мне. Надеялся, что могу подождать, но уже
слишком поздно и ждать больше нельзя.
- Свистун, перестань нести околесицу. О чем ты говоришь?
- Должен уйти от тебя сейчас, - объяснил Свистун. - Больше не могу
оставаться. Слишком долго был в своей второй сущности и должен переходить
в третью.
- Послушай, - сказал я, - ты ведь без устали говоришь о своих
многочисленных сущностях еще со времени нашей первой встречи.
- Должен пройти три фазы, - торжественно заявил Свистун, - сначала
первую, потом вторую, а затем третью.
- Постой-ка, вот оно что, - догадался я, - ты трансформируешься, как
бабочка. От гусеницы к кокону, а затем уже превращаешься в бабочку...
- Ничего не знаю ни о каких бабочках.
- Но за свою жизнь ты ведь успеваешь побывать в трех состояниях?
- Вторая стадия должна была продолжаться несколько дольше, - с
грустью промолвил Свистун, - если бы мне не пришлось на время перейти в
свою третью сущность, чтобы ты смог разглядеть, что же в действительности
представляет собой этот ваш Лоуренс Найт.
- Свистун, - сказал я, - мне очень жаль.
- Не стоит огорчаться, - ответил Свистун. - Третья сущность - это
прекрасно. Она желанна. Великое счастье предвкушать ее наступление.
- Ну ладно, черт с тобой, - сказал я, - если так надо, то переходи в
свое третье состояние. Я не обижаюсь.
- Мое третье я - за пределами этого мира, - прогудел Свистун. - Это
не здесь. Это - вовне. Не знаю, как объяснить. Очень грустно, Майк. Жалко
себя, жалко тебя. Очень жаль, что мы расстаемся. Ты дал мне свою жизнь, а
я дал тебе свою жизнь. Мы прошли вместе по трудному пути. Нам не нужно
было слов, чтобы разговаривать. Охотно бы разделил свою третью жизнь с
тобой, но это невозможно.
Я сделал шаг вперед и встал на колени. Мои руки потянулись к нему, а
его короткие щупальца обвили их и сомкнулись в крепком пожатии. И в этот
момент, когда мои руки и его конечности сомкнулись, я знал, что рядом
друг. На какое-то время я словно погрузился в бездну его существа, а в
моем сознании замелькали мириады его мыслей, воспоминаний, надежд,
зазвенели мелодии его мечтаний, открылись тайны его души, цель его жизни
(хотя я не уверен, что действительно ее уловил), передо мной раскрылась
невероятная, потрясающая и почти не поддающаяся постижению структура
общества, в котором он жил; проявилась затейливая радужная гамма
фантастических нравов этого общества. В мой разум ворвался стремительный
поток, наводнивший его бурлящим морем информации и чувств - яростью,
счастьем и восторгом.
Все это длилось лишь один миг, и вдруг все пропало - и крепкое
рукопожатие, и сам Свистун, Только я продолжал стоять на коленях с
протянутыми вперед руками. Голову болезненно сжимало леденящим обручем, и
я почувствовал, как по лбу скатилась капля холодного пота; никогда,
сколько я себя помню, не был я так близок к небытию - но все же остался по
эту черту жизни и сохранил человеческий облик. Я чувствовал свое
существование каждой клеточкой тела, гораздо острее и глубже, чем
когда-либо раньше, я впервые отчетливо осознавал свою неповторимую
человеческую сущность. Но теперь я почему-то не мог вспомнить, где я был и
что я видел, так как за короткий миг этого духовного сеанса связи я успел
побывать в неисчислимом количестве мест. Мне не удавалось воскресить в
памяти хоть одно из них - я не успевал осмыслить того, что стало доступным
моим органам чувств. В этот миг я как будто воспарил над неизведанным
миром, а мой разум выполнял роль наблюдателя, мгновенно впитывая в себя
новые, доселе недоступные впечатления, которые не мог сразу переварить.
Я не знаю, как долго длился этот сеанс, может быть, какую-то долю
секунды, хотя мне показалось, что гораздо дольше, - а затем неожиданно,
словно ощутив резкий удар, который испытывает парашютист во время
раскрытия парашюта после затяжного прыжка, - я вдруг очнулся и пришел в
себя: перед моими глазами вновь была небесная голубизна и фигура
сумасшедшего робота, застывшего по стойке "смирно" возле потухшего костра.
Я с трудом встал на ноги и огляделся, пытаясь восстановить в памяти
картины и явления, только что заполнявшие мое сознание, но тщетно: все
открывшееся мне, вплоть до самой ничтожной детали, было начисто стерто
возвратной волной реального мира, вытеснено моим человеческим я. Так
приливная волна вмиг слизывает замысловатый рисунок на песке. Но я
понимал, что открывшееся мне не ушло, я ощущал его присутствие под плотным
покровом вернувшегося ко мне человеческого сознания.
Оглушенный, я стоял, размышляя, была ли эта потеря памяти защитной
реакцией организма, блокировавшего переданную Свистуном информацию, чтобы
предохранить меня от умопомешательства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
- А ты меня, - ответил я.
Утром она ушла.
22
Я накинулся на Свистуна.
- Ты же ведь не спал. Ты видел, как она уходила. Ты мог разбудить
меня!
- Зачем? - спросил он. - Какой в этом смысл? Все равно не смог бы ее
остановить.
- Я бы выколотил дурь из ее упрямой головы, - негодовал я.
- Все равно это бы ее не остановило, - настаивал Свистун. - Шла за
своей судьбой. Ничья судьба не может стать судьбой другого. Не потерпит
никакого насильственного вмешательства. У Джорджа - своя судьба. У Тэкка -
своя. У Сары тоже своя судьба. Моя судьба принадлежит только мне.
- К черту судьбу! - заорал я. - Посмотри, до чего она их всех довела.
Джордж и Тэкк испарились, а теперь Сара. Я должен пойти и вытащить ее
оттуда...
- Не надо вытаскивать, - протрубил Свистун, распухая от негодования.
- Нельзя этого делать. Пошевели мозгами! Не лезь не в свое дело.
- Но она же чихать хотела на нас!
- Ничего подобного, - упрямо гудел Свистун. - Сказала мне, куда
собирается идти. Взяла с собой Пэйнта, чтобы доехать до места, а потом
отошлет его обратно. Оставила винтовку и боеприпасы. Сказала, что они
могут нам пригодиться. Потом объяснила, что у нее не хватит духу
проститься с тобой. Плакала, когда уходила.
- Она просто дезертировала, - отрезал я.
- И Джордж сбежал, и Тэкк?
- Тэкк и Джордж не в счет.
- Мой друг, - сказал Свистун, - мой друг, честное слово, я тебе очень
сочувствую.
- Оставь эти слюнявые сантименты при себе, - прорычал я. - Не то я
пошлю тебя к чертовой матери.
- А это очень плохо? - спросил он.
- Да, очень.
- Ничего, потерплю, - ответил он.
- Что ты будешь терпеть? - кричал я. - Терпеть, пока возвратится
Сара? Да тебе на это наплевать. Все, хватит, я иду за ней...
- Дело не в Саре, дело во мне. Надеялся, что могу подождать, но уже
слишком поздно и ждать больше нельзя.
- Свистун, перестань нести околесицу. О чем ты говоришь?
- Должен уйти от тебя сейчас, - объяснил Свистун. - Больше не могу
оставаться. Слишком долго был в своей второй сущности и должен переходить
в третью.
- Послушай, - сказал я, - ты ведь без устали говоришь о своих
многочисленных сущностях еще со времени нашей первой встречи.
- Должен пройти три фазы, - торжественно заявил Свистун, - сначала
первую, потом вторую, а затем третью.
- Постой-ка, вот оно что, - догадался я, - ты трансформируешься, как
бабочка. От гусеницы к кокону, а затем уже превращаешься в бабочку...
- Ничего не знаю ни о каких бабочках.
- Но за свою жизнь ты ведь успеваешь побывать в трех состояниях?
- Вторая стадия должна была продолжаться несколько дольше, - с
грустью промолвил Свистун, - если бы мне не пришлось на время перейти в
свою третью сущность, чтобы ты смог разглядеть, что же в действительности
представляет собой этот ваш Лоуренс Найт.
- Свистун, - сказал я, - мне очень жаль.
- Не стоит огорчаться, - ответил Свистун. - Третья сущность - это
прекрасно. Она желанна. Великое счастье предвкушать ее наступление.
- Ну ладно, черт с тобой, - сказал я, - если так надо, то переходи в
свое третье состояние. Я не обижаюсь.
- Мое третье я - за пределами этого мира, - прогудел Свистун. - Это
не здесь. Это - вовне. Не знаю, как объяснить. Очень грустно, Майк. Жалко
себя, жалко тебя. Очень жаль, что мы расстаемся. Ты дал мне свою жизнь, а
я дал тебе свою жизнь. Мы прошли вместе по трудному пути. Нам не нужно
было слов, чтобы разговаривать. Охотно бы разделил свою третью жизнь с
тобой, но это невозможно.
Я сделал шаг вперед и встал на колени. Мои руки потянулись к нему, а
его короткие щупальца обвили их и сомкнулись в крепком пожатии. И в этот
момент, когда мои руки и его конечности сомкнулись, я знал, что рядом
друг. На какое-то время я словно погрузился в бездну его существа, а в
моем сознании замелькали мириады его мыслей, воспоминаний, надежд,
зазвенели мелодии его мечтаний, открылись тайны его души, цель его жизни
(хотя я не уверен, что действительно ее уловил), передо мной раскрылась
невероятная, потрясающая и почти не поддающаяся постижению структура
общества, в котором он жил; проявилась затейливая радужная гамма
фантастических нравов этого общества. В мой разум ворвался стремительный
поток, наводнивший его бурлящим морем информации и чувств - яростью,
счастьем и восторгом.
Все это длилось лишь один миг, и вдруг все пропало - и крепкое
рукопожатие, и сам Свистун, Только я продолжал стоять на коленях с
протянутыми вперед руками. Голову болезненно сжимало леденящим обручем, и
я почувствовал, как по лбу скатилась капля холодного пота; никогда,
сколько я себя помню, не был я так близок к небытию - но все же остался по
эту черту жизни и сохранил человеческий облик. Я чувствовал свое
существование каждой клеточкой тела, гораздо острее и глубже, чем
когда-либо раньше, я впервые отчетливо осознавал свою неповторимую
человеческую сущность. Но теперь я почему-то не мог вспомнить, где я был и
что я видел, так как за короткий миг этого духовного сеанса связи я успел
побывать в неисчислимом количестве мест. Мне не удавалось воскресить в
памяти хоть одно из них - я не успевал осмыслить того, что стало доступным
моим органам чувств. В этот миг я как будто воспарил над неизведанным
миром, а мой разум выполнял роль наблюдателя, мгновенно впитывая в себя
новые, доселе недоступные впечатления, которые не мог сразу переварить.
Я не знаю, как долго длился этот сеанс, может быть, какую-то долю
секунды, хотя мне показалось, что гораздо дольше, - а затем неожиданно,
словно ощутив резкий удар, который испытывает парашютист во время
раскрытия парашюта после затяжного прыжка, - я вдруг очнулся и пришел в
себя: перед моими глазами вновь была небесная голубизна и фигура
сумасшедшего робота, застывшего по стойке "смирно" возле потухшего костра.
Я с трудом встал на ноги и огляделся, пытаясь восстановить в памяти
картины и явления, только что заполнявшие мое сознание, но тщетно: все
открывшееся мне, вплоть до самой ничтожной детали, было начисто стерто
возвратной волной реального мира, вытеснено моим человеческим я. Так
приливная волна вмиг слизывает замысловатый рисунок на песке. Но я
понимал, что открывшееся мне не ушло, я ощущал его присутствие под плотным
покровом вернувшегося ко мне человеческого сознания.
Оглушенный, я стоял, размышляя, была ли эта потеря памяти защитной
реакцией организма, блокировавшего переданную Свистуном информацию, чтобы
предохранить меня от умопомешательства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64