Иоланда принесла из пещеры несколько одеял, и тут же подошел аббат с мазью. Харкорт опустился на колени рядом с Шишковатым. Куском своей рубашки он отер кровь с его груди. Зрелище было страшное – раны оказались более многочисленными и глубокими, чем он подумал сначала. Шишковатого не просто кусали или царапали, его грызли. Харкорт продолжал обтирать раны, Шишковатый терпел не поморщившись, но потом нетерпеливо сказал:
– Давай скорее. Незачем вытирать начисто, просто замотай бинтами и затяни потуже. А с мазью возиться некогда.
Харкорт взглянул на стоящего над ним аббата и кивнул:
– По-моему, так и надо сделать. Втирать мазь нельзя, пока не перестанет течь кровь. Перевязка ее остановит. А мазь можно будет втереть потом.
– Никакого «потом» уже не будет, – задумчиво произнес аббат.
– А если так, то вообще незачем со мной возиться, – сказал Шишковатый. – Только перевяжите потуже. Ничего, отобьемся. Отбились же мы только что.
– Мы отбились благодаря коробейнику, – сказал аббат. – А он выбыл из строя. В следующий раз он нам уже не сможет помочь.
– Перестань каркать, Гай, – оборвал его Харкорт. – Лучше помоги мне перевязать Шишковатого. Он прав, отобьемся.
– Мы отступим к пещере, – сказал Шишковатый. – Вход в нее не шире шести футов, его легко будет защищать. И с нами будут горгульи.
– Последний оплот, – заметил аббат.
– На этот раз мы их остановим, – продолжал Шишковатый. – Им это дорого обойдется. Они отступят.
– А если они бросятся снова?
– Тогда мы снова их встретим. Перебьем всех до последнего. И в конце концов победим.
– Безусловно, – согласился Харкорт и подумал: «Безусловно, победим. В конечном счете победим, если только хоть кто-то из нас останется в живых».
Склонившись с двух сторон над Шишковатым, они туго обмотали бинтами его грудь. Когда перевязка окончилась, Шишковатый с трудом поднялся на ноги.
– Так куда лучше, – заявил он. – Считайте, что вы меня починили.
«Всего трое, – подумал Харкорт. – Меч, секира и булава, и еще Иоланда с мечом Децима, если понадобится. Наверное, понадобится. Еще горгульи помогут. Коробейник и Нэн не в счет, от них помощи ждать нечего. Не может же коробейник два раза подряд преподнести такой чудесный сюрприз».
Шишковатый потопал ногами, поднял с земли свою секиру и помахал ею в воздухе, потом похлопал левой рукой по перевязкам.
– Как новенький, – заявил он. Однако по его виду сказать это было трудно. Сквозь бинты местами уже просочилась кровь, а при каждом взмахе секиры он кривился от боли.
Харкорт спустился по склону до того места, где кончались деревья, и посмотрел вниз. Там, у подножья, Нечисть снова выстроилась в цепь, которая казалась ничуть не реже, чем вначале. В воздухе вновь кружили драконы и гарпии. Ближе, у самой опушки, валялись груды тел, сожженных молнией, – от них поднимались струйки едкого дыма. Горгульи, до сих пор стоявшие на посту немного ниже по склону, повернулись и начали неуклюже подниматься к пещере. Цепь Нечисти пришла в движение и стала медленно приближаться.
– Как, по-твоему, Шишковатый? – спросил аббат, подошедший сзади.
– Плохо его дело, – ответил Харкорт, – Из двух ран шли пузырьки, а на краях была пена. Они очень глубокие. Наверное, легкие задеты.
– Ты ничего об этом но сказал.
– Незачем. Шишковатый знает это не хуже меня. Мы ничего не можем сделать. Будь мы даже в таком месте, где можно найти хирурга, он мало чем мог бы помочь.
– И что дальше?
– Пусть сражается вместе с нами. Он этого хочет. Иначе будет чувствовать себя опозоренным. Он не потерпит, если мы начнем с ним нянчиться.
– Я за ним присмотрю, – сказал аббат.
Горгульи миновали их и продолжали подниматься по склону.
– Надо бы поискать тело Децима, – сказал аббат.
– Не время сейчас разыскивать тела. Нечисть вот-вот подступит.
– Нужно произнести над ним хоть несколько слов. Проявить сострадание.
– Он был солдат, Гай. Он знал, что его могут убить в любую минуту и никто никаких слов произносить над ним не будет. Я думаю, прощальные слова для него не так важны, как для тебя.
– Ты хочешь сказать, что он был язычник?
– Ну, этого я не хотел сказать. Хотя и такое возможно. Христианство не так прочно укоренилось в Империи, как ты думаешь.
Аббат что-то проворчал про себя.
– Пойдем к пещере, – сказал Харкорт, повернулся и остолбенел. – Гай, смотри!
Горгульи подошли к деревьям и начали с большим трудом карабкаться на них, каждая на свое.
– Они дезертируют! – вскричал аббат. – Хотят спрятаться!
Он с криком бросился вперед, но Харкорт схватил его за руку.
– Не трогай их, – сказал он. – Если они собираются выйти из игры, не будем их принуждать.
– Но без них нам крышка, – возразил аббат.
– Да и с ними нам, скорее всего, тоже крышка, – сказал Харкорт.
Они стояли и смотрели, как горгульи, с трудом добравшись до нижних ветвей, которые, правда, росли не так уж высоко над землей, полезли вверх быстрее и вскоре скрылись среди листвы.
Харкорт снова двинулся к пещере. Оглянувшись через плечо, он увидел, что Нечисть набрала скорость и скоро будет здесь.
Аббат потянул его за рукав:
– Ничего, встретим их вместе, Чарлз.
– И Шишковатый.
– Да, и Шишковатый с нами.
Не успел он договорить, как откуда-то сбоку послышался треск. Повернувшись, он увидел, что один из огромных дубов вдруг начал раскачиваться из стороны в сторону, а его раскидистые корни, вырвавшись из земли, оперлись на нее, напряглись и приподняли дерево, а потом собрались в клубок под самым стволом.
Снова послышался треск – еще несколько дубов начали раскачиваться, и из земли показались их корни. Аббат поспешно перекрестился и пробормотал что-то по-латыни. Харкорт стоял, не в состоянии вымолвить ни слова, и глядел, как все четыре дерева, на которые только что залезли горгульи, вырвались из земли. Несколько мгновений они стояли неподвижно, опираясь на корни и чуть покачиваясь, а потом тяжело и величественно двинулись вперед, вниз по склону.
От пещеры к Харкорту и аббату, хромая, быстро спускался Шишковатый, с боевым кличем размахивая над головой секирой. Дальше шли остальные. Коробейник опирался на руку Нэн и на свой посох. Иоланда обогнала Шишковатого и подбежала к Харкорту.
– Что происходит? – спросила она.
– Точно не знаю, – ответил Харкорт. – Только стой тут, посередине, подальше от деревьев.
Он заметил, что дубы становятся в круг, окружая их: один впереди, по одному с боков и один сзади.
– Это сделали горгульи, – задыхаясь, выговорил аббат. – Они залезли на эти деревья.
Все шестеро сгрудились в тесную кучку. Деревья, шагая на извивавшихся корнях, как многоногие пауки, сомкнулись вокруг, оставив для них посередине немного свободного места, и двинулись вниз по склону. Со всех сторон от них спускались до самой земли ветви и торчали корни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78