Со стороны можно было подумать, что мы встретились впервые
с конца вчерашней вечеринки.
- Не за что! - обрадованно заулыбались мы с Игором.
Весь день мы провели втроем в бассейне, резвясь в воде,
загорая в шезлонгах или валяясь на траве в тени под липами. Про
ночной случай никто из нас не обмолвился ни словом, ни
полсловом, ни даже намеком. Когда стало смеркаться, Лина
сказала "до завтра", помахала рукой и ушла. Мы проводили ее
долгим пристальным взглядом.
- "До завтра"?! - вскричал я, когда Лина уже не могла
нас слышать.
- Не забывайте, коллега, что "завтра" начинается в
полночь, - изрек Игор академическим тоном.
- Ты думаешь, она придет?
- Не морочь мне голову, ведь ты и сам так думаешь! -
строго сказал он.
Аллина действительно стала приходить к нам каждую ночь.
Полночи мы активно бодрствовали, а потом она уходила к себе,
чтобы ничего не заметили воспитатели. Днем мы отсыпались в
шезлонгах у бассейна, а ночью все начиналось по новому кругу...
Нет, скорее не по кругу, а по возрастающей спирали, потому что
каждый раз Лина требовала от нас все большего. Во вторую ночь
мы занимались любовью сразу втроем. На третью ночь Лина
заявила, что хочет испробовать "все, что только можно", а на
четвертую к "все, что можно" добавилось "и все, что нельзя".
Наступила пятая ночь. Мы с Игором заранее гадали, чем наша
изобретательная Лина удивит нас на этот раз. Но не отгадали...
Лина принесла самодельную плетку, которую сплела из разрезанных
на полоски кожаных ремешков. Она приказала нам завязать ей
глаза, связать руки и выпороть ее. Когда мы раздели ее, связали
и уложили вниз лицом, я протянул плетку Игору. Он молча помотал
головой в ответ. Я поморщился, не предвкушая ни малейшего
удовольствия от порки. Но оказалось, что я плохо себя знал:
после первых же ударов я почувствовал возбуждение и вошел в
раж. Я с неожиданным удовольствием полосовал Лину вдоль и
поперек, она под моими ударами жалобно скулила, кусая подушку,
а Игор подбадривал ее, нашептывая на ухо какие-то утешения.
Минут через десять я жутко возбудился от этой какофонии -
свиста плети, жалобных стонов и сострадательного шепота - и
грубо, по-животному, овладел Линой сзади. Игор в этом не
участвовал, а только внимательно наблюдал за мной, поглаживая
орущую Лину по голове.
Потом мы долго расслабленно сидели на диване и пили чай с
вишневым вареньем. Я сидел с одной стороны от Лины и обнимал ее
за плечи, а Игор лежал с другой стороны, положив ей голову на
колени. Внезапно я ощутил в глубине души одиночество. Сначала я
не понял, в чем дело, но скоро заметил, что между Линой и
Игором установилась какая-то своя особая связь, которая на меня
не распространялась. Он мирно дремал у нее на коленях, а она
любовно ерошила его волосы, гладя "против шерсти" и смотрела в
его лицо. Я почувствовал, что нахожусь хотя и рядом, но не с
ними. Через какое-то время Игор поднялся, взял Лину за руку и
увел ее на кровать. Я остался в одиночестве хлебать чай на
диване.
На следующую ночь я решил проверить, было это случайным
эпизодом или нет. Я опять лупил Лину, и опять Игор горячо
утешал ее, и опять я грубо овладел ей, и опять все кончилось
чаепитием в тех же позах, и опять я почувствовал пустоту вокруг
себя и одиночество в себе. На этот раз я страдал еще больше,
удрученный повторением сценария прошлой ночи, а Игору с Линой
не было до этого никакого дела. Я пытался привлечь к себе
внимание: я рассказывал им о том, как мне бесконечно одиноко и
тоскливо, но мои слова падали в пустоту, в ответ на меня
удивленно смотрели, как на капризного ребенка, - и в то же
время стоило Игору чуть нахмуриться или поморщиться, как Лина
тут же склонялась над ним и принималась ласкать с новой силой.
И опять Игор увел Лину на кровать, и опять я остался в
одиночестве.
Когда Лина ушла к себе, в женский блок, я решил серьезно
поговорить с Игором.
- Тебе не кажется, что происходит что-то не то?
- Что именно? - поднял он удивленно брови.
- Ты сам знаешь, что, - ответил я раздраженно. - Лина
проявляет к тебе больше внимания.
- Совсем нет, - возразил он. - Просто сначала у вас
свои развлечения, я в этом не участвую, а потом, во второй
части нашей с ней встречи, ты не участвуешь в моих с ней
развлечениях. Мы по очереди развлекаемся с ней, только и всего.
- Не ври, - сказал я. - Когда я бью ее плеткой, ты
получаешь от этого удовольствие. К твоему сведению, я делаю это
для тебя.
- А сам ты не получаешь от этого удовольствие?
- Я получаю удовольствие от того, что ты смотришь на это
и возбуждаешься.
Он ничего не ответил. Кажется, он не поверил мне.
- Только не думай, что я ревную, - сказал я ему.
- Это было бы весьма неумно с твоей стороны, - ответил
он.
Игор был как всегда прав: ревновать было глупо, потому что
все происходило открыто и честно, - но я и не ревновал, это
было нечто другое, тяжелое и темное, не щекочущее нервы, а
напрочь убивающее любые чувства.
- Давай будем заниматься с ней любовью по отдельности, -
предложил я.
- Как хочешь, - согласился он.
На седьмую ночь мы с Игором ублажали Лину по очереди.
Каждый из нас демонстрировал равнодушие к тому, что делает
другой, а в итоге появлялось раздражение к другому и апатия к
себе. Внешне все было на том же уровне, но сама любовь снизошла
до механического трения интимных частей тела. Хуже всего было
то, что это отразилось на наших чувствах к Лине: мы к ней
охладели, и она не могла не заметить этого.
- Вы что, поссорились из-за меня? - хмуро спросила Лина,
когда мы по своему обычаю перебрались под конец встречи на
диван.
- Нет, - сказал я.
- Мы не ссорились, - подтвердил Игор.
- Тогда что случилось?
Мы угрюмо молчали, не зная, как объяснить ей и самим себе,
что с нами произошло. В комнате повисла гнетущая атмосфера
всеобщего отчуждения.
- Какие же вы дураки! - не выдержала Лина. - Вы все
испортили!
Она быстро оделась, по-кошачьи легко вспрыгнула на
подоконник и исчезла в темноте.
- Я ненавижу вас! - крикнула она нам на прощание с
улицы.
- О-хо-хо! - вздохнул Игор. - И что-то теперь будет?
- Ничего, - успокоил я его. - Днем помиримся.
Игор ничего не ответил. Лицо его было как всегда спокойно,
но если раньше оно выражало невозмутимость оптимиста, теперь на
нем было написано угрюмое равнодушие человека, уверенного в
том, что ничего хорошего его ждет. Впервые его вид подействовал
на меня угнетающе. Я выключил ночник и постарался поскорее
заснуть в надежде на то, что утро разрешит ночные
недоразумения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46