Плоть, прах и ветер
1. Случай в тумане
Вездеход третий час шел через тундру по компасу в полном
тумане. Желтые противотуманные фары почти совсем не помогали, и
картина перед глазами напоминала кипяченое молоко с размешанным
в нем сливочным маслом. У вездехода были отличные амортизаторы,
он лишь слегка покачивался, и движение словно поглощалось его
ревущими недрами. Водитель, будто угадав мою мысль, накрыл
широкой ладонью спидометр и задорно прокричал:
- Как вы думаете, с какой скоростью мы едем?
Я посмотрел в окно: глазу совсем не за что было
зацепиться.
- Пятьдесят, - пришла мне на ум круглая цифра.
- Почти! Неплохо для первой попытки.
Водитель победно захохотал, убирая руку. Стрелка была за
отметкой семьдесят. Я холодно кивнул. Терпеть не могу
панибратства со стороны подчиненных.
- Рекомендую сбавить скорость, - строго сказал я, не
меняя выражения лица. - Туман сплошной стеной.
- А какая разница? - нахально возразил он. - Ориентиров
и при ясной видимости тут нет. Как ни крути - все равно по
компасу ехать. Препятствий нет... Тундра негороженая!
- Не забывайте, что существуют болота, - напомнил я ему.
- Особенно сейчас, после глобального потепления, когда
мерзлота...
Я не договорил: вездеход сильно тряхнуло, и тут же по ушам
неприятно резанул необычный громкий рев. Не машинный, а
животный. Мы с водителем инстинктивно переглянулись. Он резко
затормозил.
Когда мы вышли из кабины и вернулись шагов на двадцать,
ориентируясь в тумане по дыре от вездехода, которая еще не
успела полностью затянуться, перед нами открылось
душераздирающее зрелище: на земле в неестественной
перекрученной позе лежал крупный старый олень с замшелыми
щербатыми рогами и плешивой клочковатой шерстью. Вместо задних
ног у него было кровавое месиво, в одном месте из пробитой
шкуры отвратительно торчала острая кость. При нашем появлении
он попытался оторвать от мерзлой земли скорбную бородатую
морду, но ему удалось лишь скосить в сторону двух некстати
появившихся безрогих существ огромный черный глаз, подернутый
мутной пленкой.
- Не может быть! - изумленно воскликнул водитель.
- Я ведь вас просил не лихачить, - не без злорадства
заметил я.
- Нет, этого не может быть, - настаивал он.
- Почему? - поинтересовался я.
- По теории вероятности! - вскричал он. - Представьте
себе квадрат голой тундры четыреста на четыреста километров и
на нем два объекта шириной один в метр, второй - в пять. С
какой вероятностью их пути пересекутся в одной точке?
- А мне странно другое: почему он не убежал от вездехода?
- ответил я вопросом на вопрос. Мне не нравилось, что мой
подчиненный предлагает мне решать какие-то задачи.
- Да потому что он, похоже, несколько дней как отбегался.
Посмотрите, какой он дряхлый. Извини, старина, не дали тебе
помереть спокойно, - вздохнул водитель.
Я с новым интересом взглянул на несчастное животное.
Впервые за тридцать лет своей жизни я столкнулся с существом,
которое на моих глазах умирало своей смертью. Мне подумалось,
что в этом процессе должно заключаться нечто существенное,
предопределенное природой, и я отдернул руку от кобуры.
- Может, все-таки пристрелите? - с надеждой спросил
водитель. - Глядите, как божья тварь мучается...
- Подождем минуту. Покури пока, - протянул я ему
раскрытый портсигар.
Ждать и правда пришлось недолго: через пару минут олень
резко вздрогнул и окончательно замер. Я был разочарован
будничностью постигшей его смерти. Казалось, должно было
произойти нечто значительное, но после кончины этого живого
существа ничего в окружавшем его мире не произошло и не
изменилось. Оно унесло свою смерть, это свое личное событие, с
собой, оставив случайным зрителям ненужный остывающий труп.
Смерть - ладно, но тайна небытия тоже ушла с концами, едва
показав из норы на свет свой мокрый холодный нос. С досады я
выпалил оленю в голову.
- Ты что?! - подпрыгнул с перепугу водитель, не
ожидавший от меня такой выходки.
- Контрольный выстрел, - я убрал пистолет и хлопнул
парня по плечу, давая понять, что прощаю спонтанное обращение
на "ты" в нарушение субординации.
- После Бога? - недобро прищурился он на меня.
- В машину! - приказал я, с трудом выдерживая его
колючий взгляд.
Водитель завел мотор и резко рванул с места. Мы ехали
молча. Я подумал, что это даже кстати, и стал предаваться
воспоминаниям. Когда я впервые узнал о смерти? Пожалуй, можно
сказать точно: это случилось в девять лет, когда в нашем
Интернате начались занятия по Закону Божьему. Я и раньше слышал
о Спасителе, но это были обрывочные, смутные знания,
почерпнутые из отдельных реплик воспитателей и
старшеклассников. С началом занятий передо мной стали
открываться необычные, жестокие истины. Свой первый урок
учитель начал с того, что в красках рассказал про
Иеуду-Гитлерра, про казнь Человеко-Бога и его апостолов и про
жестокие гонения, которым подверглись адепты новой веры.
История о смерти Мессии сковала меня ледяным ужасом. Впервые я
ощутил свою беззащитность перед перед этой страшной бледной
женщиной с кривым окровавленным ножом. Если даже сам Сын Бога
не смог вырваться из ее цепких объятий, что уже говорить о
простом маленьком мальчике?
Конечно, я и до этого знал о смерти, в основном из древних
книг про мушкетеров и пиратов. Но смерть отчаянных взрослых
дядек с рапирами, мушкетами и ятаганами не воспринималась моим
детским мозгом как нечто, имеющее ко мне хоть какое-то
косвенное отношение. Детей по их отношению к смерти, пожалуй,
можно сравнить с животными. Скажем, домашняя кошка может
наблюдать смерть других животных - канарейки в клетке,
задушенной ею же мыши или собственных котят, утопленных в тазу
хозяевами, - но у нее нет способности к обобщению, и смерть
других животных воспринимается ею как отдельная случайность,
ничего не говорящая о ее собственной участи, уготованной ей
природой или человеком в будущем. В этом смысле можно считать,
что животные и дети по своему восприятию жизни суть бессмертные
существа. Они боятся боли и инстинктивно избегают смертельных
опасностей, но им неведом страх смерти, который приходит к
человеку, когда он осознает неминуемость своей физической
кончины.
Но еще больший шок ожидал мою неокрепшую душу, когда я
вскорости вслед за этим узнал о том, что вопрос о моей жизни
или смерти будет решаться совсем скоро, всего через семь лет,
потому что когда мне исполнится шестнадцать, специальная
комиссия определит, обладаю ли я особыми способностями, которые
дают мне право перейти в категорию Вечных, или же меня надлежит
истребить как негодный биологический материал, отбирающий
жизненное пространство и средства к существованию у одаренных
людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
1. Случай в тумане
Вездеход третий час шел через тундру по компасу в полном
тумане. Желтые противотуманные фары почти совсем не помогали, и
картина перед глазами напоминала кипяченое молоко с размешанным
в нем сливочным маслом. У вездехода были отличные амортизаторы,
он лишь слегка покачивался, и движение словно поглощалось его
ревущими недрами. Водитель, будто угадав мою мысль, накрыл
широкой ладонью спидометр и задорно прокричал:
- Как вы думаете, с какой скоростью мы едем?
Я посмотрел в окно: глазу совсем не за что было
зацепиться.
- Пятьдесят, - пришла мне на ум круглая цифра.
- Почти! Неплохо для первой попытки.
Водитель победно захохотал, убирая руку. Стрелка была за
отметкой семьдесят. Я холодно кивнул. Терпеть не могу
панибратства со стороны подчиненных.
- Рекомендую сбавить скорость, - строго сказал я, не
меняя выражения лица. - Туман сплошной стеной.
- А какая разница? - нахально возразил он. - Ориентиров
и при ясной видимости тут нет. Как ни крути - все равно по
компасу ехать. Препятствий нет... Тундра негороженая!
- Не забывайте, что существуют болота, - напомнил я ему.
- Особенно сейчас, после глобального потепления, когда
мерзлота...
Я не договорил: вездеход сильно тряхнуло, и тут же по ушам
неприятно резанул необычный громкий рев. Не машинный, а
животный. Мы с водителем инстинктивно переглянулись. Он резко
затормозил.
Когда мы вышли из кабины и вернулись шагов на двадцать,
ориентируясь в тумане по дыре от вездехода, которая еще не
успела полностью затянуться, перед нами открылось
душераздирающее зрелище: на земле в неестественной
перекрученной позе лежал крупный старый олень с замшелыми
щербатыми рогами и плешивой клочковатой шерстью. Вместо задних
ног у него было кровавое месиво, в одном месте из пробитой
шкуры отвратительно торчала острая кость. При нашем появлении
он попытался оторвать от мерзлой земли скорбную бородатую
морду, но ему удалось лишь скосить в сторону двух некстати
появившихся безрогих существ огромный черный глаз, подернутый
мутной пленкой.
- Не может быть! - изумленно воскликнул водитель.
- Я ведь вас просил не лихачить, - не без злорадства
заметил я.
- Нет, этого не может быть, - настаивал он.
- Почему? - поинтересовался я.
- По теории вероятности! - вскричал он. - Представьте
себе квадрат голой тундры четыреста на четыреста километров и
на нем два объекта шириной один в метр, второй - в пять. С
какой вероятностью их пути пересекутся в одной точке?
- А мне странно другое: почему он не убежал от вездехода?
- ответил я вопросом на вопрос. Мне не нравилось, что мой
подчиненный предлагает мне решать какие-то задачи.
- Да потому что он, похоже, несколько дней как отбегался.
Посмотрите, какой он дряхлый. Извини, старина, не дали тебе
помереть спокойно, - вздохнул водитель.
Я с новым интересом взглянул на несчастное животное.
Впервые за тридцать лет своей жизни я столкнулся с существом,
которое на моих глазах умирало своей смертью. Мне подумалось,
что в этом процессе должно заключаться нечто существенное,
предопределенное природой, и я отдернул руку от кобуры.
- Может, все-таки пристрелите? - с надеждой спросил
водитель. - Глядите, как божья тварь мучается...
- Подождем минуту. Покури пока, - протянул я ему
раскрытый портсигар.
Ждать и правда пришлось недолго: через пару минут олень
резко вздрогнул и окончательно замер. Я был разочарован
будничностью постигшей его смерти. Казалось, должно было
произойти нечто значительное, но после кончины этого живого
существа ничего в окружавшем его мире не произошло и не
изменилось. Оно унесло свою смерть, это свое личное событие, с
собой, оставив случайным зрителям ненужный остывающий труп.
Смерть - ладно, но тайна небытия тоже ушла с концами, едва
показав из норы на свет свой мокрый холодный нос. С досады я
выпалил оленю в голову.
- Ты что?! - подпрыгнул с перепугу водитель, не
ожидавший от меня такой выходки.
- Контрольный выстрел, - я убрал пистолет и хлопнул
парня по плечу, давая понять, что прощаю спонтанное обращение
на "ты" в нарушение субординации.
- После Бога? - недобро прищурился он на меня.
- В машину! - приказал я, с трудом выдерживая его
колючий взгляд.
Водитель завел мотор и резко рванул с места. Мы ехали
молча. Я подумал, что это даже кстати, и стал предаваться
воспоминаниям. Когда я впервые узнал о смерти? Пожалуй, можно
сказать точно: это случилось в девять лет, когда в нашем
Интернате начались занятия по Закону Божьему. Я и раньше слышал
о Спасителе, но это были обрывочные, смутные знания,
почерпнутые из отдельных реплик воспитателей и
старшеклассников. С началом занятий передо мной стали
открываться необычные, жестокие истины. Свой первый урок
учитель начал с того, что в красках рассказал про
Иеуду-Гитлерра, про казнь Человеко-Бога и его апостолов и про
жестокие гонения, которым подверглись адепты новой веры.
История о смерти Мессии сковала меня ледяным ужасом. Впервые я
ощутил свою беззащитность перед перед этой страшной бледной
женщиной с кривым окровавленным ножом. Если даже сам Сын Бога
не смог вырваться из ее цепких объятий, что уже говорить о
простом маленьком мальчике?
Конечно, я и до этого знал о смерти, в основном из древних
книг про мушкетеров и пиратов. Но смерть отчаянных взрослых
дядек с рапирами, мушкетами и ятаганами не воспринималась моим
детским мозгом как нечто, имеющее ко мне хоть какое-то
косвенное отношение. Детей по их отношению к смерти, пожалуй,
можно сравнить с животными. Скажем, домашняя кошка может
наблюдать смерть других животных - канарейки в клетке,
задушенной ею же мыши или собственных котят, утопленных в тазу
хозяевами, - но у нее нет способности к обобщению, и смерть
других животных воспринимается ею как отдельная случайность,
ничего не говорящая о ее собственной участи, уготованной ей
природой или человеком в будущем. В этом смысле можно считать,
что животные и дети по своему восприятию жизни суть бессмертные
существа. Они боятся боли и инстинктивно избегают смертельных
опасностей, но им неведом страх смерти, который приходит к
человеку, когда он осознает неминуемость своей физической
кончины.
Но еще больший шок ожидал мою неокрепшую душу, когда я
вскорости вслед за этим узнал о том, что вопрос о моей жизни
или смерти будет решаться совсем скоро, всего через семь лет,
потому что когда мне исполнится шестнадцать, специальная
комиссия определит, обладаю ли я особыми способностями, которые
дают мне право перейти в категорию Вечных, или же меня надлежит
истребить как негодный биологический материал, отбирающий
жизненное пространство и средства к существованию у одаренных
людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46