Волосы у девушки густые и черные, коротко остриженные; их сдерживает серебряная лента с еще одним изображением кошачьей головы на лбу между глазами. Эксцентричный костюм, но очень подходит девушке. И чувствуется в ней величие, словно она привыкла всю жизнь отдавать приказы и в ответ ждет безусловного повиновения.
Она по-прежнему смотрела на него внимательным оценивающим взглядом, как когда он впервые ее увидел. В это время послышался легкий скребущийся звук. Не поворачивая головы, девушка что-то сказала. В ее звучном голосе, показалось Рамсею, прозвучал вопрос.
Ответил ей более слабый голос. Девушка снова заговорила; справа от Рамсея открылась дверь, и вошла другая женщина. Одета она была почти так же, как девушка, только проще и в тусклых ржаво-коричневых тонах. На одежде тоже голова кошки, только меньшего размера и без камней в глазах. Лицо у женщины полное и широкоскулое, короткие волосы жесткие, их сдерживает только лента цвета ржавчины.
Она закрыла за собой дверь и остановилась, не отводя взгляда от Рамсея. Широкий рот открылся в таком откровенном изумлении, какого Рамсею не приходилось видеть. Она долго стояла и просто смотрела. Потом быстро заговорила девушка, слова ее сливались друг с другом, и Рамсей даже не мог отделить один странный звук от другого.
Когда она заговорила, взгляд женщины переместился с Рамсея на девушку, потом обратно. Первоначальное изумление по мере слов девушки рассеивалось. Девушка снова взглянула на Рамсея.
Медленно, явно стараясь, чтобы ее поняли, она коснулась пальцем с кольцом головы кошки у себя на груди.
– Текла, – произнесла она. Должно быть, это ее имя. Теперь она ждала его ответа. Неужели в этом сне он по-прежнему Рамсей Кимбл? Конечно, кем еще он может быть, несмотря на одежду и странные обстоятельства их встречи.
Он в свою очередь указал на себя.
– Рамсей Кимбл, – ответил он.
Снова другая женщина пришла в смятение. Она яростно покачала головой и произнесла то же слово, что и раньше девушка:
– Каскар!
Словно пытается доказать, что он не тот, кем себя назвал, а другой.
– Рамсей Кимбл! – повторил он, громче на этот раз и со всем упором, какой мог сделать на этих двух словах.
Текла сделала жест, словно призывала женщину поверить ему. Потом указала на нее и сказала:
– Гришильда.
Хотя манеры эти не из его мира, Рамсей был слегка удивлен, обнаружив, что чуть склонил голову и повторил:
– Гришильда.
Та, кого он так назвал, подошла ближе. Осмотрела его с ног до головы, потом с головы до ног – внимательно и неторопливо. Потом покачала головой и развела руки.
– Каскар!
Текла улыбнулась; впервые, сколько он ее видит, ее лицо утратило напряженность. Словно поведение Гришильды позабавило ее.
Но теперь сама Гришильда разразилась быстрой речью, похожей на поток вопросов; она говорила безостановочно, почти не переводя дыхания. Снова девушка сделала жест – на этот раз подняла руку ладонью вперед, словно требуя молчания. Произнесла единственную фразу. Гришильда коротко кивнула и заторопилась к двери, через которую вошла. Она поставила на место запор, закрыв дверь изнутри.
Текла поманила Рамсея, показав на сиденье рядом с собой у очага. Последовал урок языка. Девушка показывала на различные предметы в комнате, произносила слова, которые он повторял, как мог, и она часто поправляла его произношение. В ее поведении чувствовалась торопливость, как будто по какой-то причине они должны научиться разговаривать как можно быстрее. Рамсея заразила ее тревога.
Какой долгий сон, бегло подумал он. И какая последовательность действий! Он сосредоточился и повторял слова за Теклой как мог лучше.
Рамсей не знал, сколько они просидели так, повторяя слова. Он устал больше, чем сознавал, когда Гришильда прервала урок, принеся поднос с двумя полными до краев кубками, небольшими квадратиками желтоватого хлеба и одним из больших яблок, разрезанным на дольки.
Напиток, как решил Рамсей, какой-то неперебродивший фруктовый сок. Хлеб чуть сладковатый – более, чем привычный ему, но не пропеченый. Вкуснее всего яблоки с плотной мякотью.
Они поели и напились. Текла широко развела руки и что-то сказала Гришильде, потом легко коснулась руки Рамсея.
– Спать… спать, – повторила она слово, которое раньше изобразила пантомимой, закрыв глаза и положив голову на ладонь.
Рамсей едва не рассмеялся. Спать? Он и так спит – и видит сон. Можно ли спать во сне? Очевидно, Текла считает, что можно. Но, конечно, она персонаж из его сна, она не реальна.
Он кивнул, чтобы показать, что понял. Она показала на Гришильду.
– Гришильда… вести… спать…
Одетая в ржаво-красное женщина энергично кивнула и поманила Рамсея. Но повела не к двери, которую закрыла, а назад, в коридор, через который они пришли сюда из того места, где он «проснулся» (если можно проснуться во сне). Рамсей подумал, не предстоит ли ему вернуться на покрытую цветами плиту, к четверым ничего не видящим наблюдателям.
Однако Гришильда повернула налево, открыла нажатием другую панель и привела его в маленькую комнатку, где была только кровать, похожая на кушетку, с единственным покрывалом, свернутым в ногах. Окна не было, но был узкий разрез в стене, через который, очевидно, проходит воздух, потому что в комнате не было душно.
Теперь в этот разрез проникал дневной свет; его вполне хватало, чтобы, когда Гришильда молча вышла, Рамсей смог раздеться. Потом он лег на кушетку и накрылся покрывалом.
Странно, но ему действительно хочется спать. Однако он не поддавался сонливости. У него было о чем подумать. И так как его больше не отвлекали уроки Теклы, воздвигнутый им барьер против сомнений начал быстро распадаться.
Он был достаточно знаком с исследованиями Грега, слушал записи, видел сеансы телепатии во сне, чтобы понять, что эти его приключения во сне уникальны. Но поверить, принять этот сон за реальность – этого он не мог. Слишком многое невозможно объяснить логично.
Рамсей начал восстанавливать мельчайшие подробности того, что увидел, когда открыл глаза. Плита, на которой он лежал, с высокими свечами и зачарованными стражниками – эта сцена преследовала его. Он видел такие раньше. Не как сон, нет… В телевизоре, в кино? Но не в реальной жизни.
Рамсей начал методично искать ответ. Возможно, если он распознает хоть один эпизод, то сможет разгадать все. Где он видел такое раньше?
Картина… Должно быть, на картине. Хорошо. Что за картина? Когда и где? Он попытался представить себе книгу, переворачивал страницы, смотрел иллюстрации. Бесполезно. Не действует.
Может, не книга, а журнал. В памяти его возникли страницы большого формата, он начал их перелистывать. Да!
Расмей сел на кушетке. Он вспомнил!
Это… это гроб!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56