– Еще не знаю – пока, – ответил Рамсей. – Но предупреждаю: больше я в ваши игры не играю. И в игры Очалла тоже, – добавил он, поколебавшись секунду. – Он обладает непонятной мне властью, вам лучше в это поверить. Он намерен захватить власть в Уладе – любым путем, это вы тоже знаете…
– Ты явился сюда с ним… – начала императрица.
– Я взял его с собой, потому что так легче за ним следить. Оставь я его в Видине… Вы хотели бы, чтобы на вас обрушились туман и пламя?
Впервые в разговор вмешался Оситес.
– Рыцарь слов… – медленно сказал он. – И что тебе снилось?
– Ничего – пока.
– Эдайс… – Произнеся это имя, Текла помолчала и продолжила с большей уверенностью: – Она великий чтец…
– Не успокаивайся этим! – выпалила императрица. Она бросила на шамана враждебный взгляд. – Мне кажется, преподобный, что дело Улада не нашло в тебе истинного сторонника. Похоже, мы были слепы. Нами управляли, как Очалл управлял Каскаром, и привели к этой ситуации по какому-то решению Просвещенных, которое не принесет нам ничего хорошего! Слепы! Слепы! – Она рукой прикрыла глаза. – Я стара, слепа и бесполезна! И Улад погибнет, потому что я не справилась.
– Нет! – Текла схватила другую руку императрицы. – Не думай так! – Она посмотрела на Оситеса. – Преподобный, скажи, что это неправда. Вы… все вы… не можете быть такими жестокими!
– Улад не погибнет. – Шаман произнес эти три слова медленно, словно не утверждение, а обещание.
– Еще одно предсказание? – Бертал отошел от стены, губы его кривились в усмешке. – Прекрасно. Пусть этот… этот чужестранец ответит мне лезвием на лезвие, и тогда у нас будет уверенность! – Ненависть его была горяча, как и хвастовство.
– Предсказание… – Оситес говорил размеренно… – указывает только на вероятный исход, который может быть изменен выбором тех, кто с ним связан. Вы все это знаете. – Он помолчал, словно выбирал путь через какой-то мысленный лабиринт. – Но есть общий план – и он заходит далеко. Улад – необходимая часть этого чертежа, первое устойчивое правительство появилось в этой стране после Великой Катастрофы. Этот Улад служит фундаментом, на котором здание будет построено заново. Нет, Улад – благодаря нашим действиям и вопреки нашим действиям – не погибнет. Но наши индивидуальные судьбы это не решает…
Императрица смотрела на него, одну ее руку держала Текла, другая вяло лежала на коленях, как будто недавняя вспышка истощила запас ее сил и воли, казавшийся неисчерпаемым.
– Если Улад будет в безопасности, – негромко сказала она, – моя собственная судьба мне безразлична.
– А мне нет! – Бертал сделал шаг в направлении Рамсея. – Здесь будет править подлинная кровь! Улад – это Дом Джостерна! Мы создали эту землю в прошлом, мы ее и удержим! А ты… – он плюнул в сторону Рамсея, – ты не наш. Будешь жить как император – вскоре умрешь…
Рамсей неожиданно рассмеялся.
– Второй раз, принц?
Бертал кивнул, словно признавая правду.
– Да.
– Довольно! – Голос императрицы прозвучал по-старому властно. – Не будем поддевать друг друга. Нам нужно прийти к какому-то согласию. Ты провозгласил себя императором, – сказала она Рамсею. – Ты продолжаешь утверждать это?
– Ты признаешь меня? – удивленно спросил Рамсей.
– Я признаю все… абсолютно все… что способно сохранить эту землю. Ты говоришь, что Очалл не твой хозяин. Если это окажется правдой, тогда…
– Нет! – перебил ее Бертал. – Он не наследник, он ничто, человек, который должен быть мертв! Позволить ему жениться на Текле, сесть на трон? Ты стара! Ты выжила из ума!
Текла вскочила и встала между императрицей и Берталом, который снова как будто потерял самообладание, как на Месте Флагов.
– Молчи! – Как и у императрицы, голос ее звучал властно. – Главой Дома Джостерна остается ее царственное великолепие…
– Мне не нужна твоя защита, моя дорогая, – сказала императрица. – И я не выжила из ума. Прежде всего Улад. Мы не допустим, чтобы из-за спора за наследие страна снова погрузилась в войну, чтобы сын воевал с отцом, брат с братом. Если Каскар докажет, что он не игрушка Очалла…
Теперь ее прервал Рамсей.
– Ваше царственное великолепие, – он воспользовался ее титулом, – я не игрушка – ни мужчины, ни женщины. И мои решения приняты мной без принуждения. Но так как я участвую в вашей игре невольно и пока не очень многое знаю, я воздерживаюсь от принятия решения.
Он поклонился ей и Текле, не обращая внимания на шамана и Бертала, который преградил было ему выход, но, посмотрев в глаза Рамсею, передумал. И вот, оставив их размышлять над его декларацией независимости, Рамсей вышел из помещения.
Он не знал, где во дворце могут находиться покои Каскара. Но от унизительных поисков его спасли ждавшие снаружи Джасмун и двое видинских стражников. Рамсей подумал, что они решили охранять своего признанного предводителя. Под их охраной он прошел в богато меблированную комнату, похожую на ту, в которой произнес, запинаясь, первые слова в этой жизни.
Он вежливо отпустил своих верных людей, желая остаться в одиночестве. Где сейчас Очалл и что делает верховный советник? Если бы только у него, Рамсея, был человек, которому он мог бы доверять! Императрица почти пообещала поддержать Каскара… можно ли полагаться на это обещание? Вряд ли. Он должен извлечь урок из предыдущего предательства. И быть императором… Он никогда не собирался им стать.
На столе Рамсей обнаружил поднос. На нем запечатанная хрустальная бутылка с тонким горлышком, такой же кубок и тарелка с печеньем. Рамсей опустился на груду подушек, которые здесь служат стульями, и с аппетитом принялся есть, неожиданно поняв, что не ел уже очень давно. Конечно, он предпочел бы более питательную пищу, но ему хотелось подумать, и потому он не стал звать слуг.
Проглотив печенье, он с большей осторожностью прихлебывал напиток. Затуманивать сознание сейчас совсем ни к чему. За окнами потемнело. В углу на столике горела одна лампа. Свет ее был ограничен, и Рамсей сидел в сгущавшейся тени.
Над глазами заболело. Он устал, так устал… пытаться разобраться в многочисленных впечатлениях дня – немыслимая задача. С чего началось все это невероятное приключение? Почему?
Сны…
Никакой сон не может быть таким невероятным.
Рамсею ужасно захотелось проснуться, понять, что все это длительное приключение рождено его воображением. Сон… Просвещенные велели ему видеть сны.
Предположим, он сейчас уснет и проснется в реальном мире. Несмотря на все доказательства, которые ему представили… может, это такая же ложь, как и другие их слова и дела.
Нет! Он не может позволить обезоружить себя. Рамсей распрямился, быстро осмотрел комнату. Ему оказалось достаточно легкого намека, чтобы насторожиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56