Мы следуем по избранной нами тропе, это наш свободный выбор. Но сами тропы создали не мы. Ты меня понимаешь?
– Это все разговоры твоих Просвещенных. Он здесь потому, что сработала машина! – усмехнулся Мелколф.
– Но мне казалось, ты хорошо знаком с работой этой своей машины. Разве ты не рассказывал нам, какие чудеса узнал благодаря древним запретным знаниям?
– Кто их запретил? – вспыхнул Мелколф. – Слабоумные, боящиеся того, чего не могут понять?
– В прошлом люди хорошо понимали. Настолько, что выжили, когда весь мир сошел с ума, – холодно возразил Оситес.
– Легенды…
– В любой легенде есть сердцевина правды. Но не будем спорить об истории. Я не совсем понимаю судьбу этого человека. С ним нельзя обходиться просто так!
– Я вообще не собираюсь с ним обходиться, – возразил Мелколф. – Воспользуюсь этим, – он указал на свое оружие, – и не с чем будет обходиться.
– Не с чем? Но какая сущность поселилась в теле Каскара? Ты можешь уничтожить плоть и кровь, кость и сухожилие, но остается неуничтожимая часть…
– Я тебе не верю, – прямо сказал Мелколф. – Верю в то, что вижу, чего могу коснуться, услышать…
– Если веришь тому, что можно увидеть, это Каскар, – указал Оситес. – Коснись его, услышь его. Он создание твоей машины. Это ты не станешь отрицать?
– Нет…
– Каскар ли он также, который… – настаивал Оситес.
Рамсей с растущим удивлением слушал этот спор. Чего пытается добиться шаман? Если Мелколф даже избавится от Рамсея, тот будет продолжать посещать лабораторию в Ломе? Звучит невероятно, как и все остальное происшедшее с ним.
– Нет! Каскар мертв! – Мелколф говорил с силой, как человек, намеренный до конца держаться за свои убеждения.
– Согласен. Каскар мертв. Но этот человек… – Оситес указал на Рамсея… – это кто-то иной. И мы должны больше узнать о нем. Он нарушил некоторые законы существования, которые мы считали твердо установленными…
– Ты хочешь сказать, что он нужен Просвещенным? – спросил Мелколф.
– О его существовании в Роще еще не известно. – На мгновение на лице Оситеса появилось беспокойное выражение.
– И не должно быть известно.
– Кто такая Эдайс? – вмешался Рамсей в их дуэль. Он не собирался спокойно стоять, дожидаясь, пока они решат, стоит его убивать или нет. Убивать повторно, если считать тела.
Спорщики застыли, словно онемев. Мелколф просто смотрел, Оситес замигал. Несколько секунд спустя шаман ответил вопросом:
– Где ты слышал об Эдайс? – Однако он не дал Рамсею возможности ответить. Ответил сам: – Значит герцогиня…
– При чем тут герцогиня? – спросил Мелколф. – Она привела его сюда. Зачем?
– Если бы она не была правительницей Олироуна, то поступила бы в Рощу. Испытания показали, что у нее необычайно высокий потенциал. Похоже, она совещалась с Просвещенными, раз упомянула в разговоре с ним Эдайс.
– Ну, так кто такая Эдайс? – На этот раз вопрос задал Мелколф.
– Она предсказательница. Интересно… – Оситес выглядел обеспокоенным. – Но я не получал от них никаких сообщений, никакого сигнала. Нет. – Он указал на Рамсея. – Его нужно держать под рукой и в безопасности. Ты понял? Я должен ждать сообщения. И не думай, что Просвещенных можно устрашить каким-нибудь трюком. – Голос его стал глубже и мощнее. – Этот человек под защитой…
Он протянул руку и большим пальцем с тяжелым кольцом обвел голову Рамсея.
– Ты не можешь. Такие вопросы должен решать Совет… – возразил Мелколф.
Оситес, повернувшись к нему, продолжал смотреть на Мелколфа. Ученый нахмурился, но мрачно отвел взгляд. Как будто признал свое поражение.
– Держи его в камере, в которой держал остальных, – продолжал Оситес холодным отчужденным тоном. – Тебе скажут, куда доставить его и когда.
Не сказав больше ни слова, шаман повернулся и начал подниматься по лестнице. Мелколф смотрел ему в спину. На лице его было мрачное выражение, похожее на ненависть. Он повернулся и резко дернул за веревку, связывавшую запястья Рамсея.
– Пошли, ты!
Рамсей подумал о том, не применить ли некоторые приемы. Но ученый продолжал держать в руке стеклянную трубку, и это послужило превосходным аргументом против безрассудных попыток. Рамсей подумал, что хвастовству Мелколфа о возможностях этого оружия лучше поверить. Возможно, ученый даже хочет, чтобы пленник попытался сделать что-то: можно будет сказать, что Мелколф действовал, защищаясь.
Мелколф обогнул круглую установку и оказался у открытой двери, которая вела в очень короткий коридор. Здесь друг перед другом располагались две камеры с прочными железными решетками. Ученый открыл дверь левой и жестом приказал Рамсею входить. Закрыв дверь за ним, он резко щелкнул пальцами.
К удивлению Рамсея, петли у него на запястьях сами собой расслабились, упали на пол, и веревка, как живая, проползла между прутьями решетки. Мелколф наклонился и подобрал шнур. Теперь он безжизненно свисал с руки ученого, как самая обычная веревка. Мелколф свернул ее и ушел.
Рамсей принялся знакомиться со своей новой квартирой. У одной стены полка с каким-то грубым покрывалом. Вероятно, она должна служить постелью. Есть также стул и дурно пахнущее ведро. Не очень уютно, и Рамсей не видел перспективы на улучшение.
Однако он сел на стул, который оказался таким низким, что пришлось вытянуть ноги, при этом колени едва не упирались в подбородок. У Рамсея было о чем подумать. Он очень устал. И осознал это, неожиданно почувствовал тревогу.
Ему пришлось сдерживаться, когда он стоял перед Мелколфом. Однако он жив, а важно сейчас только это. К тому же ясно, что относительно его судьбы мнения резко разделились. И Оситес показал себя достаточно сильным, чтобы преодолеть сопротивление ученого.
Разговор между этими двумя – Рамсей принялся восстанавливать каждое слово, какое смог вспомнить. Они использовали машину раньше, и она действовала, как им нужно. Не было никаких неожиданных возвращений мертвецов. Так почему же, как спросил Оситес, подобного не получилось и с ним?
Рамсею приходится смириться с утверждением Мелколфа, что Каскар погребен в теле Рамсея Кимбла и возврата нет. Он был удивлен своей реакцией: ему как будто все равно. Может, чем дольше он находится в теле Каскара, тем больше сживается с этим миром? И поэтому мысль о невозможности возвращения не вызвает уже никакого смятения?
Хорошо. Предположим, ему придется оставаться здесь. Какое будущее может его ожидать? Оситес намекнул, что он представляет интерес для Просвещенных. Звучит не очень хорошо. Рамсей не собирается играть роль экспериментального животного, которое будут изучать, чтобы понять, что приводит его в действие – вернее, что привело в действие Каскара. Рамсей мрачно улыбнулся этой своей мысли.
Мелколф хочет убить его, чтобы исправить ошибку своего эксперимента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
– Это все разговоры твоих Просвещенных. Он здесь потому, что сработала машина! – усмехнулся Мелколф.
– Но мне казалось, ты хорошо знаком с работой этой своей машины. Разве ты не рассказывал нам, какие чудеса узнал благодаря древним запретным знаниям?
– Кто их запретил? – вспыхнул Мелколф. – Слабоумные, боящиеся того, чего не могут понять?
– В прошлом люди хорошо понимали. Настолько, что выжили, когда весь мир сошел с ума, – холодно возразил Оситес.
– Легенды…
– В любой легенде есть сердцевина правды. Но не будем спорить об истории. Я не совсем понимаю судьбу этого человека. С ним нельзя обходиться просто так!
– Я вообще не собираюсь с ним обходиться, – возразил Мелколф. – Воспользуюсь этим, – он указал на свое оружие, – и не с чем будет обходиться.
– Не с чем? Но какая сущность поселилась в теле Каскара? Ты можешь уничтожить плоть и кровь, кость и сухожилие, но остается неуничтожимая часть…
– Я тебе не верю, – прямо сказал Мелколф. – Верю в то, что вижу, чего могу коснуться, услышать…
– Если веришь тому, что можно увидеть, это Каскар, – указал Оситес. – Коснись его, услышь его. Он создание твоей машины. Это ты не станешь отрицать?
– Нет…
– Каскар ли он также, который… – настаивал Оситес.
Рамсей с растущим удивлением слушал этот спор. Чего пытается добиться шаман? Если Мелколф даже избавится от Рамсея, тот будет продолжать посещать лабораторию в Ломе? Звучит невероятно, как и все остальное происшедшее с ним.
– Нет! Каскар мертв! – Мелколф говорил с силой, как человек, намеренный до конца держаться за свои убеждения.
– Согласен. Каскар мертв. Но этот человек… – Оситес указал на Рамсея… – это кто-то иной. И мы должны больше узнать о нем. Он нарушил некоторые законы существования, которые мы считали твердо установленными…
– Ты хочешь сказать, что он нужен Просвещенным? – спросил Мелколф.
– О его существовании в Роще еще не известно. – На мгновение на лице Оситеса появилось беспокойное выражение.
– И не должно быть известно.
– Кто такая Эдайс? – вмешался Рамсей в их дуэль. Он не собирался спокойно стоять, дожидаясь, пока они решат, стоит его убивать или нет. Убивать повторно, если считать тела.
Спорщики застыли, словно онемев. Мелколф просто смотрел, Оситес замигал. Несколько секунд спустя шаман ответил вопросом:
– Где ты слышал об Эдайс? – Однако он не дал Рамсею возможности ответить. Ответил сам: – Значит герцогиня…
– При чем тут герцогиня? – спросил Мелколф. – Она привела его сюда. Зачем?
– Если бы она не была правительницей Олироуна, то поступила бы в Рощу. Испытания показали, что у нее необычайно высокий потенциал. Похоже, она совещалась с Просвещенными, раз упомянула в разговоре с ним Эдайс.
– Ну, так кто такая Эдайс? – На этот раз вопрос задал Мелколф.
– Она предсказательница. Интересно… – Оситес выглядел обеспокоенным. – Но я не получал от них никаких сообщений, никакого сигнала. Нет. – Он указал на Рамсея. – Его нужно держать под рукой и в безопасности. Ты понял? Я должен ждать сообщения. И не думай, что Просвещенных можно устрашить каким-нибудь трюком. – Голос его стал глубже и мощнее. – Этот человек под защитой…
Он протянул руку и большим пальцем с тяжелым кольцом обвел голову Рамсея.
– Ты не можешь. Такие вопросы должен решать Совет… – возразил Мелколф.
Оситес, повернувшись к нему, продолжал смотреть на Мелколфа. Ученый нахмурился, но мрачно отвел взгляд. Как будто признал свое поражение.
– Держи его в камере, в которой держал остальных, – продолжал Оситес холодным отчужденным тоном. – Тебе скажут, куда доставить его и когда.
Не сказав больше ни слова, шаман повернулся и начал подниматься по лестнице. Мелколф смотрел ему в спину. На лице его было мрачное выражение, похожее на ненависть. Он повернулся и резко дернул за веревку, связывавшую запястья Рамсея.
– Пошли, ты!
Рамсей подумал о том, не применить ли некоторые приемы. Но ученый продолжал держать в руке стеклянную трубку, и это послужило превосходным аргументом против безрассудных попыток. Рамсей подумал, что хвастовству Мелколфа о возможностях этого оружия лучше поверить. Возможно, ученый даже хочет, чтобы пленник попытался сделать что-то: можно будет сказать, что Мелколф действовал, защищаясь.
Мелколф обогнул круглую установку и оказался у открытой двери, которая вела в очень короткий коридор. Здесь друг перед другом располагались две камеры с прочными железными решетками. Ученый открыл дверь левой и жестом приказал Рамсею входить. Закрыв дверь за ним, он резко щелкнул пальцами.
К удивлению Рамсея, петли у него на запястьях сами собой расслабились, упали на пол, и веревка, как живая, проползла между прутьями решетки. Мелколф наклонился и подобрал шнур. Теперь он безжизненно свисал с руки ученого, как самая обычная веревка. Мелколф свернул ее и ушел.
Рамсей принялся знакомиться со своей новой квартирой. У одной стены полка с каким-то грубым покрывалом. Вероятно, она должна служить постелью. Есть также стул и дурно пахнущее ведро. Не очень уютно, и Рамсей не видел перспективы на улучшение.
Однако он сел на стул, который оказался таким низким, что пришлось вытянуть ноги, при этом колени едва не упирались в подбородок. У Рамсея было о чем подумать. Он очень устал. И осознал это, неожиданно почувствовал тревогу.
Ему пришлось сдерживаться, когда он стоял перед Мелколфом. Однако он жив, а важно сейчас только это. К тому же ясно, что относительно его судьбы мнения резко разделились. И Оситес показал себя достаточно сильным, чтобы преодолеть сопротивление ученого.
Разговор между этими двумя – Рамсей принялся восстанавливать каждое слово, какое смог вспомнить. Они использовали машину раньше, и она действовала, как им нужно. Не было никаких неожиданных возвращений мертвецов. Так почему же, как спросил Оситес, подобного не получилось и с ним?
Рамсею приходится смириться с утверждением Мелколфа, что Каскар погребен в теле Рамсея Кимбла и возврата нет. Он был удивлен своей реакцией: ему как будто все равно. Может, чем дольше он находится в теле Каскара, тем больше сживается с этим миром? И поэтому мысль о невозможности возвращения не вызвает уже никакого смятения?
Хорошо. Предположим, ему придется оставаться здесь. Какое будущее может его ожидать? Оситес намекнул, что он представляет интерес для Просвещенных. Звучит не очень хорошо. Рамсей не собирается играть роль экспериментального животного, которое будут изучать, чтобы понять, что приводит его в действие – вернее, что привело в действие Каскара. Рамсей мрачно улыбнулся этой своей мысли.
Мелколф хочет убить его, чтобы исправить ошибку своего эксперимента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56