Молодой человек подполз к нему, но на мгновение остановился. У него мелькнула мысль, не убить ли и солдата. Мысль эта была так естественна. Ведь перед ним —враг, он в руках Стояна. Его можно убить его же ружьем.
Молодой человек встал на путь, свернуть с которого уже было невозможно: он находился с Турцией в состоянии войны, был одной из воюющих сторон и считал себя вправе всячески вредить своему врагу, тем более что
тот вел себя не только как воюющая сторона, но и как судья. Враг наверняка не пощадил бы его, поэтому он не видел никаких оснований щадить врага. Однако он не убил спящего солдата, а только взял у него ружье и обошел будку, намереваясь поломать его и выбросить. Однако ему помешал патруль. Когда Стоян стал спускаться по внутреннему склону насыпи, он услышал внезапный окрик:
— Стой!
Стоян мгновенно бросил ружье и побежал к зданию, за которым начиналась улица, ведущая в центр города. Ему казалось, что этот дом укроет его от погони. Но погоня была близка, и, когда он миновал строение, ему оставалось только спрятаться в стоявшей у стены бочке либо в раскинутом неподалеку цыганском шатре. Оттуда высовывались босые ноги спящих, а у забора стоял привязанный осел. Недолго думая, Стоян вскочил в бочку и присел. Прибежали солдаты, посмотрели на улицу и принялись браниться.
— Шпион... негодяй... удрал!.. Ну погоди же, попадись только в наши руки!
Проснулись цыгане. Один из них вылез из шатра и встал.
— Ты не видел?— спросил один солдат.
— Кого?
— Кого? Должно быть, шпиона или комитаджи.
— Нет, не видел,— ответил цыган.
Появилась старуха. Она исподлобья глядела на ни-замов, которые с бранью и проклятьями повернули наконец к крепостному валу.
Немного погодя Стоян вылез из бочки и быстро прошел мимо удивленных цыган. Это были те самые цыгане, которые три дня назад плясали в Кривене перед турками и среди которых он исполнял роль медведя. Стоян узнал их и потому не остановился. Едва он отошел шагов на пятьдесят, как старая цыганка, не говоря ни слова товарищам, отправилась за ним следом. Еще не совсем рассвело. По пустынной улице скользили две фигуры. Одна быстро удалялась, другая, как зловещая тень, неотступно следовала за ней. Стоян не видел и даже не подозревал, что цыганка идет за ним. Старуха шла босиком, не производя ни малейшего шума, даже шороха. Она несла в руках палку, но не опиралась на
нее, должно быть боясь, что стук палки привлечет внимание беглеца.
Миновав несколько улиц, Стоян свернул в болгарский квартал и, как ему казалось, никем не замеченный, остановился у ворот хаджи Христо. Стоян рассчитывал найти в этом доме самое безопасное убежище; тем более что он не намеревался здесь оставаться долго. Прежде всего надо было как-то переправиться через Дунай. Он нисколько не сомневался, что хаджи Христо поможет ему в этом. Стоян рассчитывал также на хаджи Христицу и в особенности на Иленку, которая легко воспринимала новые идеи и сердце которой было исполнено чувства патриотизма. Словом, он рассчитывал на помощь и, во всяком случае, на радушный прием.
В этот ранний час ворота были еще заперты. Стоян постучал, подождал немного и начал было уже беспокоится, как вдруг послышались шаги и грохот отодвигаемых засовов. Ворота открылись.
— Здравствуй,— приветливо сказал конюх и опять затворил ворота.
— Что у вас слышно?— спросил Стоян.
— Слава богу, все благополучно.
— Хозяин встал?
— Должно быть, встал. Ведь уже день на дворе.
Поскольку, согласно принятому в болгарском обществе этикету, о гостях не докладывают, Стоян прямо отправился в ту комнату, которую занимал прежде. Он не сомневался, что может здесь расположиться, ибо отлучка его носила скорее характер отпуска, чем отставки. Войдя в свою комнату, он нарочно принялся шуметь, чтобы привлечь чье-нибудь внимание и дать о себе знать хозяину.
«Если хаджи Христо и не спит, то уж, во всяком случае, еще лежит в постели»,— подумал Стоян. Он ходил по комнате, кашлял и стучал, пока в комнату не заглянула хаджи Христица. Она вскрикнула и скрылась. Вслед за нею немедленно явился сам хаджи Христо. Он был в халате, так как, видимо, только что вскочил с постели. Лицо его выражало гнев и ужас.
— Несчастный! Зачем ты сюда пришел?— воскликнул он.
Стоян растерялся.
- Что тебе здесь надо?
— Я... я пришел...— бормотал Стоян. — Ты убил турка?
— Убил.
— И после этого ты смеешь заходить в мой дом? Я не собираюсь проливать свою кровь... Нет!., я... я...— Хаджи Христо побледнел и произнес дрожащим голосом.:— Я тебя заптиям выдам.
Не успел Стоян ответить, как вбежала хаджи Христица и еще с порога принялась кричать:
— Ах ты несчастный! Ах ты негодяй! Мы тебя пригрели, как родного сына...
— Заптиям его,— перебил хаджи Христо,— заптиям! Пойду за ними...— И он направился к дверям, но дорогу ему преградила Иленка.
— Нет, ты не пойдешь! — сказала девушка таким решительным тоном, что хаджи Христо остановился и взглянул на нее с недоумением.— Нет, отец, ты не пойдешь,— повторила Иленка.— Ты не совершишь такой подлости.
— Но ведь он погубит меня,— ответил хозяин.— Если турки узнают, что я дал ему приют, меня повесят.
— Каким же образом это до них дойдет?— спросила молодая девушка.
— Кто тебя видел?— спросила хозяйка.
— Кроме Стефана, никто не видал,— ответил Стоян.
— Стефан никому не скажет,— подхватила Иленка.
— Пускай он сейчас же уходит! — потребовал хаджи Христо.— Пускай уходит сию же минуту. Уходи!.. убирайся... забудь, что ты когда-либо переступал мой порог... Уходи.
Стоян убедился, что ему следует немедленно оставить дом, который он считал вполне безопасным убежищем. Уходить надо было как можно скорее, пока улицы еще были пусты. Не промолвив ни слова, он вышел.
— С богом,— услышал он за собой.
Слова Иленки глубоко тронули молодого человека.
— С богом,— повторили за дочерью родители.
Стоян сбежал с лестницы, повернул от ворот налево и зашагал,, ни разу не оглянувшись. Шагах в пятидесяти за ним следовала старая цыганка.
Положение еще больше осложнилось. Теперь у него оставались два убежища: дом Мокры и квартира Стан-
ко. Последняя казалась Стояну надежнее потому, что была ближе, и, кроме того, тихого, осторожного Станко никто ни в чем не подозревал. Никого не встретив на улице, Стоян подошел к школе. К счастью, дверь была открыта. Он вошел в первую комнату и там увидел Станко.
— Я ждал тебя,— сказал учитель.
— Мне надо скрыться.
— Знаю... знаю... Турки ищут тебя по всему городу. Третьего дня делали обыск у хаджи Христо и привлекают его к суду. Жаль, что Петра нет в городе. Он переправил бы тебя в Румынию. Оставайся здесь, а вечером что-нибудь придумаем. Идем.
Он отвел Стояна в чулан и на всякий случай показал ему потайную дверь, ведущую к проходу между домами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Молодой человек встал на путь, свернуть с которого уже было невозможно: он находился с Турцией в состоянии войны, был одной из воюющих сторон и считал себя вправе всячески вредить своему врагу, тем более что
тот вел себя не только как воюющая сторона, но и как судья. Враг наверняка не пощадил бы его, поэтому он не видел никаких оснований щадить врага. Однако он не убил спящего солдата, а только взял у него ружье и обошел будку, намереваясь поломать его и выбросить. Однако ему помешал патруль. Когда Стоян стал спускаться по внутреннему склону насыпи, он услышал внезапный окрик:
— Стой!
Стоян мгновенно бросил ружье и побежал к зданию, за которым начиналась улица, ведущая в центр города. Ему казалось, что этот дом укроет его от погони. Но погоня была близка, и, когда он миновал строение, ему оставалось только спрятаться в стоявшей у стены бочке либо в раскинутом неподалеку цыганском шатре. Оттуда высовывались босые ноги спящих, а у забора стоял привязанный осел. Недолго думая, Стоян вскочил в бочку и присел. Прибежали солдаты, посмотрели на улицу и принялись браниться.
— Шпион... негодяй... удрал!.. Ну погоди же, попадись только в наши руки!
Проснулись цыгане. Один из них вылез из шатра и встал.
— Ты не видел?— спросил один солдат.
— Кого?
— Кого? Должно быть, шпиона или комитаджи.
— Нет, не видел,— ответил цыган.
Появилась старуха. Она исподлобья глядела на ни-замов, которые с бранью и проклятьями повернули наконец к крепостному валу.
Немного погодя Стоян вылез из бочки и быстро прошел мимо удивленных цыган. Это были те самые цыгане, которые три дня назад плясали в Кривене перед турками и среди которых он исполнял роль медведя. Стоян узнал их и потому не остановился. Едва он отошел шагов на пятьдесят, как старая цыганка, не говоря ни слова товарищам, отправилась за ним следом. Еще не совсем рассвело. По пустынной улице скользили две фигуры. Одна быстро удалялась, другая, как зловещая тень, неотступно следовала за ней. Стоян не видел и даже не подозревал, что цыганка идет за ним. Старуха шла босиком, не производя ни малейшего шума, даже шороха. Она несла в руках палку, но не опиралась на
нее, должно быть боясь, что стук палки привлечет внимание беглеца.
Миновав несколько улиц, Стоян свернул в болгарский квартал и, как ему казалось, никем не замеченный, остановился у ворот хаджи Христо. Стоян рассчитывал найти в этом доме самое безопасное убежище; тем более что он не намеревался здесь оставаться долго. Прежде всего надо было как-то переправиться через Дунай. Он нисколько не сомневался, что хаджи Христо поможет ему в этом. Стоян рассчитывал также на хаджи Христицу и в особенности на Иленку, которая легко воспринимала новые идеи и сердце которой было исполнено чувства патриотизма. Словом, он рассчитывал на помощь и, во всяком случае, на радушный прием.
В этот ранний час ворота были еще заперты. Стоян постучал, подождал немного и начал было уже беспокоится, как вдруг послышались шаги и грохот отодвигаемых засовов. Ворота открылись.
— Здравствуй,— приветливо сказал конюх и опять затворил ворота.
— Что у вас слышно?— спросил Стоян.
— Слава богу, все благополучно.
— Хозяин встал?
— Должно быть, встал. Ведь уже день на дворе.
Поскольку, согласно принятому в болгарском обществе этикету, о гостях не докладывают, Стоян прямо отправился в ту комнату, которую занимал прежде. Он не сомневался, что может здесь расположиться, ибо отлучка его носила скорее характер отпуска, чем отставки. Войдя в свою комнату, он нарочно принялся шуметь, чтобы привлечь чье-нибудь внимание и дать о себе знать хозяину.
«Если хаджи Христо и не спит, то уж, во всяком случае, еще лежит в постели»,— подумал Стоян. Он ходил по комнате, кашлял и стучал, пока в комнату не заглянула хаджи Христица. Она вскрикнула и скрылась. Вслед за нею немедленно явился сам хаджи Христо. Он был в халате, так как, видимо, только что вскочил с постели. Лицо его выражало гнев и ужас.
— Несчастный! Зачем ты сюда пришел?— воскликнул он.
Стоян растерялся.
- Что тебе здесь надо?
— Я... я пришел...— бормотал Стоян. — Ты убил турка?
— Убил.
— И после этого ты смеешь заходить в мой дом? Я не собираюсь проливать свою кровь... Нет!., я... я...— Хаджи Христо побледнел и произнес дрожащим голосом.:— Я тебя заптиям выдам.
Не успел Стоян ответить, как вбежала хаджи Христица и еще с порога принялась кричать:
— Ах ты несчастный! Ах ты негодяй! Мы тебя пригрели, как родного сына...
— Заптиям его,— перебил хаджи Христо,— заптиям! Пойду за ними...— И он направился к дверям, но дорогу ему преградила Иленка.
— Нет, ты не пойдешь! — сказала девушка таким решительным тоном, что хаджи Христо остановился и взглянул на нее с недоумением.— Нет, отец, ты не пойдешь,— повторила Иленка.— Ты не совершишь такой подлости.
— Но ведь он погубит меня,— ответил хозяин.— Если турки узнают, что я дал ему приют, меня повесят.
— Каким же образом это до них дойдет?— спросила молодая девушка.
— Кто тебя видел?— спросила хозяйка.
— Кроме Стефана, никто не видал,— ответил Стоян.
— Стефан никому не скажет,— подхватила Иленка.
— Пускай он сейчас же уходит! — потребовал хаджи Христо.— Пускай уходит сию же минуту. Уходи!.. убирайся... забудь, что ты когда-либо переступал мой порог... Уходи.
Стоян убедился, что ему следует немедленно оставить дом, который он считал вполне безопасным убежищем. Уходить надо было как можно скорее, пока улицы еще были пусты. Не промолвив ни слова, он вышел.
— С богом,— услышал он за собой.
Слова Иленки глубоко тронули молодого человека.
— С богом,— повторили за дочерью родители.
Стоян сбежал с лестницы, повернул от ворот налево и зашагал,, ни разу не оглянувшись. Шагах в пятидесяти за ним следовала старая цыганка.
Положение еще больше осложнилось. Теперь у него оставались два убежища: дом Мокры и квартира Стан-
ко. Последняя казалась Стояну надежнее потому, что была ближе, и, кроме того, тихого, осторожного Станко никто ни в чем не подозревал. Никого не встретив на улице, Стоян подошел к школе. К счастью, дверь была открыта. Он вошел в первую комнату и там увидел Станко.
— Я ждал тебя,— сказал учитель.
— Мне надо скрыться.
— Знаю... знаю... Турки ищут тебя по всему городу. Третьего дня делали обыск у хаджи Христо и привлекают его к суду. Жаль, что Петра нет в городе. Он переправил бы тебя в Румынию. Оставайся здесь, а вечером что-нибудь придумаем. Идем.
Он отвел Стояна в чулан и на всякий случай показал ему потайную дверь, ведущую к проходу между домами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73