Стоян продвигался весьма осторожно, стараясь не сбиться с пути. Вскоре он убедился, что его окружают со всех сторон. В таких случаях кольцо сжимается постепенно. Стоян понял, что ему нельзя терять ни минуты, и быстро пошел вперед. Пройдя несколько десятков шагов, он встретился с болгарским крестьянином, который, как только заметил его, поднял палку и хотел было закричать. Стоян направил на него револьвер, и крестьянин тотчас же опустил руку и замер на месте.
— В чем дело? — тихо спросил Стоян.
— Нас согнали искать Стояна Кривенова,— отвечал крестьянин.
— Ну, ступай с богом,— сказал Стоян, проходя мимо него.
— С богом,— ответил тот.
Благополучно миновав цепь облавы, Стоян быстро направился к оврагу. Теперь он шел по тропинке — и вдруг столкнулся лицом к лицу с агой систовских заптий.
— Стой! — крикнул ага, протягивая левую руку к Стояну, а правой хватая торчащий за поясом револьвер.
Раздался выстрел. Но выстрелил не ага, а Стоян. Ага вскрикнул, протянул руки, как будто пытаясь за что-то ухватиться, и рухнул навзничь.
Стоян бросился бежать. Теперь, когда он совершил второе убийство, положение его стало еще хуже. Вдруг он сообразил, что его легко настигнуть,, ибо теперь из-вестно, куда он пошел. Тогда он свернул в сторону и забрался в чащу, стараясь так обогнуть лес, чтобы идти
в направлении, противоположном тому, откуда следовало ожидать погони. Таким образом он приближался к Кривене.
Теперь Стоян пошел медленнее. Он все время оглядывался, прислушивался, останавливался и снова шагал вперед. Убедившись наконец, что ему удалось ускользнуть от погони, он немного отдохнул, а потом снова двинулся в путь. Подойдя к деревне, он обошел ее, отыскал ветвистый явор, влез на него и укрылся на макушке между густыми ветвями.
Перед ним открылось обширное пространство. Он видел блестевший на солнце Дунай, а за ним зеленую равнину; видел поля, холмы и леса, над которыми возвышались систовские минареты; видел раскинувшиеся тут и там деревни, устье Янтры и наконец Кривену, где можно было различить и отцовскую механу.
Его мучил вопрос, не случилось ли чего с отцом, бабушкой, матерью и сестрой?
Скорее всего отец арестован. Не менее вероятно и то, что разъяренные неудачей черкесы и башибузуки, командированные для поимки Стояиа, набросятся на мать, сестру и бабушку и станут истязать их. Особенно беспокоила его мысль о молодой, красивой сестре, представлявшей лакомый кусок для мусульман. Он напряженно всматривался в механу, в надежде увидеть хоть что-нибудь, что могло бы дать ответ на мучившие его вопросы, но не мог ничего разглядеть. Механа по-прежнему стояла на своем месте. На дворе бродили куры. По дороге шел или ехал народ. Стоян смотрел на отцовский дом сзади и потому не мог разобрать, стоит ли там часовой. Если бы он знал, что солдаты ушли, можно было бы ночью подойти к механе и разузнать, что там происходит. Он раздвигал листья, напрягал зрение и наконец разглядел блеск штыка. Значит, солдаты остались.
Спустя некоторое время Стоян заметил какую-то женскую фигуру, выходившую через задний двор. Таким образом, Стоян узнал, что есть часовой и что бабушка дома. Если самого хозяина и нет, решил он, то его заменяет старуха и, следовательно, имущество не разграблено. Но что с остальными?
Отца, наверно, арестовали. Правда, можно было предположить, что арест был совершен не внезапно.
значит у отца было время позаботиться о матери и сестре. Занятый этими мыслями, Стоян заметил нескольких верховых черкесов, которые остановились, спешились, некоторое время оставались в механе, а потом уехали. Следовательно, механа жила своей обычной жизнью. Он заметил также,, что другие черкесы шныряют кругом по полям.
«Это меня ищут»,— подумал он.
Наблюдения несколько успокоили Стояна насчет семьи, и он стал размышлять о своей собственной судьбе. Положение его становилось все тягостнее. Он уже два дня ничего не ел. Ощущение голода томило его все больше и больше. В механе его, конечно, накормили бы, но она наверняка находится под наблюдением, и идти туда слишком рискованно.
Он разглядывал деревню. В Кривене, по-видимому, не произошло ничего особенного. Крестьяне ходили, суетились как ни в чем не бывало. Стоян решил дождаться вечера и отправиться прямо к чорбаджии.
Сказано — сделано. Как только стемнело, он слез с дерева и направился в деревню. Семья чорбаджии перепугалась, когда он появился. Дети и молодежь бросились бежать. В избе осталась только «бабичка», которая в Болгарии всегда бывает единственной представительницей семьи во время тревоги. На все вопросы Стоян получал один и тот же ответ: «Не знаю... не знаю...»
Стоян пытался успокоить старуху, говорил ласково. С большим трудом ему удалось кое-что разузнать.
— Ты меня не бойся, бабичка,— просил он,— я как пришел, так и уйду.
— Уходи, уходи! — твердила старуха.
— Скажи мне только, где чорбаджия..
— В Систове.
— А мой отец?
— Твой отец?— переспросила она.
— Да, мой отец, механджи Пето.
— В Систове.
— А моя мать и сестра?
— В Систове.
— Что же они, в тюрьме?
— В Систове.
Стоян видел, что старуха не хочет ничего больше говорить. На всякий случай он спросил:
— Где у тебя хлеб?
— В Систове,— последовал ответ. Тогда Стоян крикнул:
— Сейчас же давай хлеба! И что там есть из еды! Старуха, привыкшая прислуживать, принесла ему тотчас же большой кусок мамалыги, несколько луковиц, кусок сыру и еще кое-чего. Стоян завернул все это в платок и ушел. В деревне ему нечего было делать. Он прошел мимо дома Грождана. Дом стоял на запоре. Надо было снова искать себе убежище и ночлег. События прошедшей ночи заставили Стояна проявить чрезвычайную осторожность и бдительность. Он шел всю ночь и к утру очутился перед крепостным валом. Еще не рассвело, на востоке небо только начало алеть. Стоян пристально смотрел на насыпь. Сначала он ничего не заметил, но вскоре разглядел будку часового. Подойдя ближе, он увидел и сидящего в будке солдата.
«Ему следовало бы ходить, а он в будке сидит,— подумал молодой человек.— Уж не спит ли?»
Приблизившись, он убедился, что часовой в самом деле спит. При первых лучах рассвета Стоян увидел на насыпи еще несколько будок. Кругом не было ни души.
«Надо попробовать»,— решил Стоян. Он спустился в ров и стал искать удобное место, откуда можно было взобраться на вал. Турки с большой небрежностью относятся к содержанию крепостей в мирное время и ремонтируют их только тогда, когда появляется угроза войны. Вот почему Стоян спустился в ров без особого труда, легко отыскав место, где кирпичи обвалились. По этим кирпичам, как по лестнице, он взобрался наверх и очутился прямо перед будкой.
Приподнявшись немного, Стоян взглянул на часового, который преспокойно спал, поставив около себя ружье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
— В чем дело? — тихо спросил Стоян.
— Нас согнали искать Стояна Кривенова,— отвечал крестьянин.
— Ну, ступай с богом,— сказал Стоян, проходя мимо него.
— С богом,— ответил тот.
Благополучно миновав цепь облавы, Стоян быстро направился к оврагу. Теперь он шел по тропинке — и вдруг столкнулся лицом к лицу с агой систовских заптий.
— Стой! — крикнул ага, протягивая левую руку к Стояну, а правой хватая торчащий за поясом револьвер.
Раздался выстрел. Но выстрелил не ага, а Стоян. Ага вскрикнул, протянул руки, как будто пытаясь за что-то ухватиться, и рухнул навзничь.
Стоян бросился бежать. Теперь, когда он совершил второе убийство, положение его стало еще хуже. Вдруг он сообразил, что его легко настигнуть,, ибо теперь из-вестно, куда он пошел. Тогда он свернул в сторону и забрался в чащу, стараясь так обогнуть лес, чтобы идти
в направлении, противоположном тому, откуда следовало ожидать погони. Таким образом он приближался к Кривене.
Теперь Стоян пошел медленнее. Он все время оглядывался, прислушивался, останавливался и снова шагал вперед. Убедившись наконец, что ему удалось ускользнуть от погони, он немного отдохнул, а потом снова двинулся в путь. Подойдя к деревне, он обошел ее, отыскал ветвистый явор, влез на него и укрылся на макушке между густыми ветвями.
Перед ним открылось обширное пространство. Он видел блестевший на солнце Дунай, а за ним зеленую равнину; видел поля, холмы и леса, над которыми возвышались систовские минареты; видел раскинувшиеся тут и там деревни, устье Янтры и наконец Кривену, где можно было различить и отцовскую механу.
Его мучил вопрос, не случилось ли чего с отцом, бабушкой, матерью и сестрой?
Скорее всего отец арестован. Не менее вероятно и то, что разъяренные неудачей черкесы и башибузуки, командированные для поимки Стояиа, набросятся на мать, сестру и бабушку и станут истязать их. Особенно беспокоила его мысль о молодой, красивой сестре, представлявшей лакомый кусок для мусульман. Он напряженно всматривался в механу, в надежде увидеть хоть что-нибудь, что могло бы дать ответ на мучившие его вопросы, но не мог ничего разглядеть. Механа по-прежнему стояла на своем месте. На дворе бродили куры. По дороге шел или ехал народ. Стоян смотрел на отцовский дом сзади и потому не мог разобрать, стоит ли там часовой. Если бы он знал, что солдаты ушли, можно было бы ночью подойти к механе и разузнать, что там происходит. Он раздвигал листья, напрягал зрение и наконец разглядел блеск штыка. Значит, солдаты остались.
Спустя некоторое время Стоян заметил какую-то женскую фигуру, выходившую через задний двор. Таким образом, Стоян узнал, что есть часовой и что бабушка дома. Если самого хозяина и нет, решил он, то его заменяет старуха и, следовательно, имущество не разграблено. Но что с остальными?
Отца, наверно, арестовали. Правда, можно было предположить, что арест был совершен не внезапно.
значит у отца было время позаботиться о матери и сестре. Занятый этими мыслями, Стоян заметил нескольких верховых черкесов, которые остановились, спешились, некоторое время оставались в механе, а потом уехали. Следовательно, механа жила своей обычной жизнью. Он заметил также,, что другие черкесы шныряют кругом по полям.
«Это меня ищут»,— подумал он.
Наблюдения несколько успокоили Стояна насчет семьи, и он стал размышлять о своей собственной судьбе. Положение его становилось все тягостнее. Он уже два дня ничего не ел. Ощущение голода томило его все больше и больше. В механе его, конечно, накормили бы, но она наверняка находится под наблюдением, и идти туда слишком рискованно.
Он разглядывал деревню. В Кривене, по-видимому, не произошло ничего особенного. Крестьяне ходили, суетились как ни в чем не бывало. Стоян решил дождаться вечера и отправиться прямо к чорбаджии.
Сказано — сделано. Как только стемнело, он слез с дерева и направился в деревню. Семья чорбаджии перепугалась, когда он появился. Дети и молодежь бросились бежать. В избе осталась только «бабичка», которая в Болгарии всегда бывает единственной представительницей семьи во время тревоги. На все вопросы Стоян получал один и тот же ответ: «Не знаю... не знаю...»
Стоян пытался успокоить старуху, говорил ласково. С большим трудом ему удалось кое-что разузнать.
— Ты меня не бойся, бабичка,— просил он,— я как пришел, так и уйду.
— Уходи, уходи! — твердила старуха.
— Скажи мне только, где чорбаджия..
— В Систове.
— А мой отец?
— Твой отец?— переспросила она.
— Да, мой отец, механджи Пето.
— В Систове.
— А моя мать и сестра?
— В Систове.
— Что же они, в тюрьме?
— В Систове.
Стоян видел, что старуха не хочет ничего больше говорить. На всякий случай он спросил:
— Где у тебя хлеб?
— В Систове,— последовал ответ. Тогда Стоян крикнул:
— Сейчас же давай хлеба! И что там есть из еды! Старуха, привыкшая прислуживать, принесла ему тотчас же большой кусок мамалыги, несколько луковиц, кусок сыру и еще кое-чего. Стоян завернул все это в платок и ушел. В деревне ему нечего было делать. Он прошел мимо дома Грождана. Дом стоял на запоре. Надо было снова искать себе убежище и ночлег. События прошедшей ночи заставили Стояна проявить чрезвычайную осторожность и бдительность. Он шел всю ночь и к утру очутился перед крепостным валом. Еще не рассвело, на востоке небо только начало алеть. Стоян пристально смотрел на насыпь. Сначала он ничего не заметил, но вскоре разглядел будку часового. Подойдя ближе, он увидел и сидящего в будке солдата.
«Ему следовало бы ходить, а он в будке сидит,— подумал молодой человек.— Уж не спит ли?»
Приблизившись, он убедился, что часовой в самом деле спит. При первых лучах рассвета Стоян увидел на насыпи еще несколько будок. Кругом не было ни души.
«Надо попробовать»,— решил Стоян. Он спустился в ров и стал искать удобное место, откуда можно было взобраться на вал. Турки с большой небрежностью относятся к содержанию крепостей в мирное время и ремонтируют их только тогда, когда появляется угроза войны. Вот почему Стоян спустился в ров без особого труда, легко отыскав место, где кирпичи обвалились. По этим кирпичам, как по лестнице, он взобрался наверх и очутился прямо перед будкой.
Приподнявшись немного, Стоян взглянул на часового, который преспокойно спал, поставив около себя ружье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73