Ну, а я подобрал ключи к сторожке и обнаружил все типографское оборудование на прежнем месте. И «Уофдейл», и линотипы, и переплетные станки – словом, все оборудование, которое сто ит многие тысячи фунтов, брошено ржаветь и пропадать. Значит, про типографию действительно забыли. И я скажу вам, в чем тут дело, мистер Грайс. Все документы, касающиеся нашей старой типографии, обречены на вечное забвение в Архивном секторе этой проклятой стекляшки за рекой.
– Вот, стало'ть, куда нас жизнь-то загнала! – Ваарт удовлетворенно подмигнул Грайсу, довольный то ли своим резюме, то ли сложившейся ситуацией.
– Стало быть, так, – бездумно откликнулся Грайс. Но чувствуя, что от него ждут чего-то еще, как эхо повторил Ваартовы слова: – Вот, стало быть, куда вас всех жизнь-то загнала. – А Ферьер принял его реплику за просьбу продолжать.
– Представьте себе, мистер Грайс, я, рабочий-печатник, должен был сидеть за конторским столом, а все типографское оборудование ржавело, никому не нужное, в пустой типографии! Что бы вы сделали на моем месте, мистер Грайс?
Грайс вежливо, но молча покачал головой. Он-то просто стал бы весело рассказывать сослуживцам про идиотизм начальства. «Анекдот, да и только!» – с ухмылочкой приговаривал бы он, разгуливая по отделам. Но Ферьер, конечно, ждал от него искреннего сочувствия тяжкому горю.
– Я поделился своими замыслами с Джеком Ваартом, и он полностью меня поддержал, так же как и Дуглас, альбионский швейцар – вон он стоит, – у которого любовь к печатному делу вошла в плоть и кровь. хотя он был здесь всего-навсего подсобным рабочим. Потом, очень, разумеется, осторожно, мы рассказали другим – тем, кто предпочел сокращению стекляшку на Грейвчерч-стрит. Но никто нашими планами не заинтересовался: людей больше устраивало отсиживаться за конторскими столами или дремать по углам с метлой в руках, дожидаясь пенсии, – некоторые из них были когда-то первоклассными мастерами-печатниками, но разленились и постепенно приохотились к безделью. Возможно, если б они узнали, что «Уофдейл», целый и невредимый, стоит в пустой типографии, им снова захотелось бы работать, да опасно было открывать этим перерожденцам всю правду. Тогда мы стали отыскивать старых служащих, которым надоело бездельничать, и туманно намекали им, что хотим организовать маленькую типографию. Мистер Копланд присоединился к нам первый.
– А я, понимаете ли, как раз поступил на вечерние курсы печатного дела, – с пылкостью новообращенного принялся объяснять Грайсу Копланд, – просто чтобы чем-нибудь развеять скуку, начал учиться три вечера в неделю рабочей профессии. Я был сыт по горло бездельем, а вышло, что мое хобби обернулось возможностью честно зарабатывать себе на жизнь.
– Мы все были сыты по горло, – вставила миссис Рашман. – Когда мне намекнули про типографию, я сразу сказала, что готова на любую работу – хоть печатать, хоть сортиры чистить, – лишь бы сбежать из «Альбиона».
И тут, словно бывшие алкоголики на собрании общества трезвости, все стали наперебой рассказывать Грайсу, как они тут оказались. Мистер Кули со Склада снабжения всю жизнь мечтал делать что-нибудь собственными руками, а здесь, кроме всего прочего, нашел еще и невесту. Глядя на него, Грайс подумал, что он готов целовать полу рабочего халата у Ферьера. Хакима завербовали в типографию, когда он решил посоветоваться с Ваартом, сколько нужно денег на печатный станок – он надеялся основать собственное дело. Три одноруких швейцара по-прежнему молча колдовали над электрическими кабелями в траншее, но Грайсу сказали, что Дуглас завербовал Тельминого дядю и подменного швейцара, дежурившего вместо больных и отпускников, – они оба считали «Альбион» раем для жуликоватых бездельников. Братья Пенни выбрали типографию наобум: им поначалу было все равно, куда прятаться от безделья – в Сент-Джуд, к любителям, или сюда.
– И правильно выбрали, – похвалил их Ферьер. – У этих горе-сыщиков вы бы уже через пару дней взвыли от скуки.
– Бездельники, – определил Ваарт и сделал вид, что плюнул на пол.
– Так зачем же вы-то к ним ходите? – резонно ввернул Грайс.
– А чтоб доглядывать, – отозвался Ваарт. – Надо ж нам знать, чего они там удумают. Вот я для всеобщей пользы на их вшивых собраниях, стало'ть, и сижу.
И только Тельма пока что не высказалась. Она слушала всех с глуповатой улыбкой, словно здесь рассказывали анекдоты. Посмотрев на нее, Грайс даже не сразу сообразил, что она все время тут и стояла. Копланд перехватил его взгляд и сказал:
– А Тельму мы спасли от Британского дракона, он уже примерялся ее сожрать. Верно, Тельма?
Та захихикала, расцветившись как ярко-красная клубничина.
– Если станет известно, что она водила вас к секретному конференц-залу, у нее могут быть серьезные неприятности, – пояснил Ферьер, первый раз показав, что он знает, кто такой Грайс. – И мы решили, что ей лучше не появляться в «Альбионе». К счастью, вас накрыл наш друг Дуглас, и он, конечно, не доложил начальству про ваш поход. Но вы-то, наверно, рассказали любителям о своих открытиях?
– Рассказал, и сегодня у них экстренное собрание.
– Надо их послушать, – обращаясь к Ваарту, бросил Ферьер, и тот понимающе кивнул. – Пустая болтовня, похоже, кончается.
Для человека, уволившегося из «Альбиона» полтора года назад, он превосходно знал тамошнюю обстановку. Грайсу и самому казалось, что время болтовни миновало.
– А что теперь, по-вашему, должно случиться? – спросил он.
– Трудно сказать. Я примерно представляю себе, как «Альбион» мог бы расправиться с Тельмой. Однажды парнишка-рассыльный из Отдела внутренней почты узнал про наш трест кое-что очень важное. Он ухитрился стянуть несколько писем, и среди них – некий секретный правительственный циркуляр… попавший потом в мои руки, скажем так. Рассыльного арестовали и собирались отдать под суд, но он оказался несовершеннолетним, и его упекли в школу тюремного типа для подростков с психическими аномалиями, где он содержится еще и сейчас. А я сослался на сердечный приступ и поспешно исчез. Вы можете посчитать меня не в меру впечатлительным, мистер Грайс, но ради сохранения своих тайн они готовы на все!
– Так значит, ходить сюда, насколько я понимаю, чертовски опасно, мистер Ферьер? – спросил Грайс. Ему теперь было совершенно ясно, что Тельма-таки втравила их обоих в скверную историю, хотя сама она, судя по ее идиотской улыбке, этого до сих пор не уразумела.
– Едва ли, мистер Грайс. Взгляните на дело с их точки зрения. Мы ведь не пытаемся спутать им карты, не ведем никаких расследований. Альбионская труппа играет с огнем, а мы в нашей типографии ничем, я думаю, не рискуем, потому что занимаемся только своими собственными делами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Вот, стало'ть, куда нас жизнь-то загнала! – Ваарт удовлетворенно подмигнул Грайсу, довольный то ли своим резюме, то ли сложившейся ситуацией.
– Стало быть, так, – бездумно откликнулся Грайс. Но чувствуя, что от него ждут чего-то еще, как эхо повторил Ваартовы слова: – Вот, стало быть, куда вас всех жизнь-то загнала. – А Ферьер принял его реплику за просьбу продолжать.
– Представьте себе, мистер Грайс, я, рабочий-печатник, должен был сидеть за конторским столом, а все типографское оборудование ржавело, никому не нужное, в пустой типографии! Что бы вы сделали на моем месте, мистер Грайс?
Грайс вежливо, но молча покачал головой. Он-то просто стал бы весело рассказывать сослуживцам про идиотизм начальства. «Анекдот, да и только!» – с ухмылочкой приговаривал бы он, разгуливая по отделам. Но Ферьер, конечно, ждал от него искреннего сочувствия тяжкому горю.
– Я поделился своими замыслами с Джеком Ваартом, и он полностью меня поддержал, так же как и Дуглас, альбионский швейцар – вон он стоит, – у которого любовь к печатному делу вошла в плоть и кровь. хотя он был здесь всего-навсего подсобным рабочим. Потом, очень, разумеется, осторожно, мы рассказали другим – тем, кто предпочел сокращению стекляшку на Грейвчерч-стрит. Но никто нашими планами не заинтересовался: людей больше устраивало отсиживаться за конторскими столами или дремать по углам с метлой в руках, дожидаясь пенсии, – некоторые из них были когда-то первоклассными мастерами-печатниками, но разленились и постепенно приохотились к безделью. Возможно, если б они узнали, что «Уофдейл», целый и невредимый, стоит в пустой типографии, им снова захотелось бы работать, да опасно было открывать этим перерожденцам всю правду. Тогда мы стали отыскивать старых служащих, которым надоело бездельничать, и туманно намекали им, что хотим организовать маленькую типографию. Мистер Копланд присоединился к нам первый.
– А я, понимаете ли, как раз поступил на вечерние курсы печатного дела, – с пылкостью новообращенного принялся объяснять Грайсу Копланд, – просто чтобы чем-нибудь развеять скуку, начал учиться три вечера в неделю рабочей профессии. Я был сыт по горло бездельем, а вышло, что мое хобби обернулось возможностью честно зарабатывать себе на жизнь.
– Мы все были сыты по горло, – вставила миссис Рашман. – Когда мне намекнули про типографию, я сразу сказала, что готова на любую работу – хоть печатать, хоть сортиры чистить, – лишь бы сбежать из «Альбиона».
И тут, словно бывшие алкоголики на собрании общества трезвости, все стали наперебой рассказывать Грайсу, как они тут оказались. Мистер Кули со Склада снабжения всю жизнь мечтал делать что-нибудь собственными руками, а здесь, кроме всего прочего, нашел еще и невесту. Глядя на него, Грайс подумал, что он готов целовать полу рабочего халата у Ферьера. Хакима завербовали в типографию, когда он решил посоветоваться с Ваартом, сколько нужно денег на печатный станок – он надеялся основать собственное дело. Три одноруких швейцара по-прежнему молча колдовали над электрическими кабелями в траншее, но Грайсу сказали, что Дуглас завербовал Тельминого дядю и подменного швейцара, дежурившего вместо больных и отпускников, – они оба считали «Альбион» раем для жуликоватых бездельников. Братья Пенни выбрали типографию наобум: им поначалу было все равно, куда прятаться от безделья – в Сент-Джуд, к любителям, или сюда.
– И правильно выбрали, – похвалил их Ферьер. – У этих горе-сыщиков вы бы уже через пару дней взвыли от скуки.
– Бездельники, – определил Ваарт и сделал вид, что плюнул на пол.
– Так зачем же вы-то к ним ходите? – резонно ввернул Грайс.
– А чтоб доглядывать, – отозвался Ваарт. – Надо ж нам знать, чего они там удумают. Вот я для всеобщей пользы на их вшивых собраниях, стало'ть, и сижу.
И только Тельма пока что не высказалась. Она слушала всех с глуповатой улыбкой, словно здесь рассказывали анекдоты. Посмотрев на нее, Грайс даже не сразу сообразил, что она все время тут и стояла. Копланд перехватил его взгляд и сказал:
– А Тельму мы спасли от Британского дракона, он уже примерялся ее сожрать. Верно, Тельма?
Та захихикала, расцветившись как ярко-красная клубничина.
– Если станет известно, что она водила вас к секретному конференц-залу, у нее могут быть серьезные неприятности, – пояснил Ферьер, первый раз показав, что он знает, кто такой Грайс. – И мы решили, что ей лучше не появляться в «Альбионе». К счастью, вас накрыл наш друг Дуглас, и он, конечно, не доложил начальству про ваш поход. Но вы-то, наверно, рассказали любителям о своих открытиях?
– Рассказал, и сегодня у них экстренное собрание.
– Надо их послушать, – обращаясь к Ваарту, бросил Ферьер, и тот понимающе кивнул. – Пустая болтовня, похоже, кончается.
Для человека, уволившегося из «Альбиона» полтора года назад, он превосходно знал тамошнюю обстановку. Грайсу и самому казалось, что время болтовни миновало.
– А что теперь, по-вашему, должно случиться? – спросил он.
– Трудно сказать. Я примерно представляю себе, как «Альбион» мог бы расправиться с Тельмой. Однажды парнишка-рассыльный из Отдела внутренней почты узнал про наш трест кое-что очень важное. Он ухитрился стянуть несколько писем, и среди них – некий секретный правительственный циркуляр… попавший потом в мои руки, скажем так. Рассыльного арестовали и собирались отдать под суд, но он оказался несовершеннолетним, и его упекли в школу тюремного типа для подростков с психическими аномалиями, где он содержится еще и сейчас. А я сослался на сердечный приступ и поспешно исчез. Вы можете посчитать меня не в меру впечатлительным, мистер Грайс, но ради сохранения своих тайн они готовы на все!
– Так значит, ходить сюда, насколько я понимаю, чертовски опасно, мистер Ферьер? – спросил Грайс. Ему теперь было совершенно ясно, что Тельма-таки втравила их обоих в скверную историю, хотя сама она, судя по ее идиотской улыбке, этого до сих пор не уразумела.
– Едва ли, мистер Грайс. Взгляните на дело с их точки зрения. Мы ведь не пытаемся спутать им карты, не ведем никаких расследований. Альбионская труппа играет с огнем, а мы в нашей типографии ничем, я думаю, не рискуем, потому что занимаемся только своими собственными делами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80