Хищник оттолкнулся задними лапами и взвился в прыжке.
Загипнотизированный Турецкий увидел летящие на него желтые глаза.
Он вспомнил: «…намертво вцепляется клыками в промежность и, уперевшись всеми четырьмя лапами, вырывает оттуда кусок мяса. Все…»
Со стороны опушки раздался сухой хлопок.
Волк все еще был в воздухе, но падал, повинуясь уже только силе притяжения.
Волк был убит в воздухе. И упал на Турецкого уже мертвым.
Подбежавший Грязнов оттащил его в сторону и поставил своего друга на ноги. В этом ему помог еще один новый охотник, похоже, спасший жизнь всей честной компании. Грязнов поднял на него глаза и увидел на лбу шрам, а за приподнятой верхней губой знакомую улыбку.
Это был Лозинский.
Обалдевший от всего на свете Турецкий чихнул несколько раз подряд.
КАТЯ
12 февраля
Ровно в 12.00 Катя была у ресторана «Ореховый». Расторопный Сеня тут же подлетел и попытался распахнуть перед ней дверцу. В стоящем неподалеку сером «БМВ» опустилось левое переднее стекло, и Кротков приветственно помахал ей рукой. Сквозь тонированные стекла на заднем сиденье смутно угадывались трое, один из которых вполне мог быть Эльдаром. А мог и не быть.
– Я никуда не пойду, пока не увижу Эльдара, – сказала Катя, искренне поразившись тому, насколько твердо и уверенно прозвучал ее голос.
Сеня, кивнув, молча испарился. Задняя дверца «БМВ» открылась, и из машины неуверенно выбрался Эльдар. Он был бледен и небрит. В Катину сторону даже не взглянул, опершись на дверцу, принялся ковырять асфальт носком ботинка и, казалось, был полностью поглощен этим занятием.
Катя вышла из машины и медленно направилась к «БМВ». Никаких признаков милиции в природе не наблюдалось. Только дворник у входа в ресторан усиленно трудился. И еще работал «дворник» на лобовом стекле «БМВ». Первый из двух, не видя реальной перспективы в том, чтобы убирать беспрерывно идущий снег, щедро присыпал его песком, изготовляя огромный слоеный пирог – слой песка, слой снега и так далее, рискуя за день поднять уровень тротуара сантиметров на сорок.
Катя прошла примерно половину расстояния между машинами, когда из «БМВ» вылез Кротков и, широко улыбаясь, пошел ей навстречу:
– Здравствуйте, Екатерина Ивановна. Я рад, что вы смогли почтить нас своим присутствием.
– Вот деньги, – не отвечая на приветствие, произнесла Катя и протянула ему сумку. – Здесь ровно… – начала она условную фразу и осеклась. Кротков остановился в трех шагах и досадливо махнул рукой:
– Что вы так сразу, деньги… Пойдемте, посидим, выпьем шампанского за счастливое освобождение вашего возлюбленного и наше дальнейшее плодотворное сотрудничество.
– Знаете, как раз сегодня мне что-то не хочется шампанского, – отказалась Катя, лихорадочно соображая, просчитал ли капитан Лихачев такой поворот событий. – Забирайте.
– Да будет вам… – Кротков отвернулся и пошел ко входу, где вышколенный швейцар уже распахивал перед ним дверь, одновременно сгибаясь в почтительном поклоне. Сеня потащил Эльдара туда же, и Кате ничего другого не оставалось, как идти следом.
Передача не состоялась, деньги остались у нее, и брать Кроткова было не на чем. Она беспомощно оглянулась, но рядом по-прежнему никого не было.
Кротков поджидал ее в вестибюле. Он уже разделся и перед огромным зеркалом тщательно центрировал крошечный узел своего очередного умопомрачительного (наверняка от единственного в своем роде кутюрье) галстука.
– Позвольте вашу шубку, – подлетел к Кате кто-то невыносимо услужливый.
Катя с тоской взглянула на дверь. Никто не торопился ей на помощь. Все пошло не так, как было задумано. Что толку теперь от этого «жучка»? Пока они добегут, будет уже поздно. И Катя сбросила шубу на руки гардеробщику.
Кротков взял ее под локоть, но сумку она продолжала нести сама. Официант провел их к столику, за которым уже сидели Сеня и Эльдар. Причем Эльдар, безвольно перевесив руку через спинку стула, уставился куда-то в пространство и Катю, кажется, даже не узнавал. Да Эльдар ли это вообще?!
Она подошла к нему и повернула лицо к себе. Взгляд не сфокусировался. Он определенно не осознавал, где он и что с ним происходит.
– Что вы с ним сделали?
– Не волнуйтесь. – Кротков махнул рукой. – У нашего маэстро был творческий кризис, плавно перетекший в криз. Пришлось оказать квалифицированную медицинскую помощь. Я вас уверяю, через пару часов он будет как огурчик.
Подали шампанское «Ив Роше». Кротков поднял бокал:
– Разрешите выпить за вас, дорогая Екатерина Ивановна, за вашу красоту и прекрасные деловые качества, совершенно неотделимые друг от друга.
Катя проигнорировала возможность произнести ответный тост и молча пригубила из своего бокала. В зале было пусто, кроме их столика, только за одним еще, держась за руки, ворковали влюбленные.
Официант уже принес закуски, а Кротков так и не заикнулся о деньгах. Хотя, может, это и к лучшему. Пока он будет тут пировать, может быть, руоповцы сумеют сориентироваться и как-то перегруппироваться. Катя вяло ковыряла в тарелке свой любимый креветочный салат, но так и не отправила в рот ни кусочка.
За горячим (жаркое из телятины, фаршированное вишней) Кротков разошелся и принялся расписывать Кате радужные перспективы их дальнейшего совместного бизнеса. А ей было отнюдь не до радужных перспектив, от напряжения ее потрясывало. Она украдкой поглядывала на часы, ожидая, что с минуты на минуту ворвется милиция, но прошло уже почти полчаса, а в зале не появилось ни одного нового посетителя.
Сеня не пил, находясь при исполнении, и только провожал жадным взором рюмки и рюмочки, которые залихватски вливал в себя его шеф. Наконец, отведав десерт, Кротков блаженно откинулся на стуле и закурил.
– Что ж, теперь можно и о делах поговорить. – Запрокинув голову, он пускал к потолку аккуратные колечки дыма.
Катя вытащила из-под стула сумку и поставила на краешек стола. Говорить или не нужно условную фразу? Кто ее теперь услышит, «жучок» то остался в гардеробе. Но, как говорится, кашу маслом не испортишь.
– Здесь ровно шестьдесят тысяч.
– Сеня, проверь, – вяло распорядился Кротков.
Сеня расстегнул «молнию» и одобрительно хмыкнул, увидев пухленькие зеленые пачки. Закрыв глаза, он сунул руку в сумку и наугад выдернул одну. Ногтем сковырнув обертку, он раскрыл пачку веером, на его лице появилось выражение оскорбленной добродетели, васильковые глаза широко распахнулись и, начав фразу образцом ненормативной лексики, он с возмущением попытался закончить ее уже литературно:
– …Босс, так это же…
Кротков на мгновение отвлекся от наблюдения за расплывающимися под потолком колечками, чтобы узнать, что же так возмутило Сеню. И в этот момент, схватив со стола к счастью неубранную вовремя десертную тарелочку с великолепным произведением кулинарного искусства, которого она так и не отведала, Катя уверенно приложила ее к наглой физиономии Кроткова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102