В каждом деле определяющим он полагал мужское начало и насчет эмансипации имел вполне однозначное – отрицательное – мнение. Эльдар мог еще с трудом представить, как сестрица Аленушка выручает из беды неразумное дитя, но чтобы молодая девка спасала его – здорового мужика, такого он вообразить не мог. Надо выбираться отсюда, причем старик – единственная реальная возможность. Дверь запиралась на болт. Ни Боцман, ни Иван с собой ключ не носили, он лежал на полке у противоположной стены, куда его швырнул молодой псих после инцидента с ведром. Имелся какой-то шанс скрутить бестолкового Ваняя, если он приблизится к решетке, отобрать у него пушку и заставить деда отпереть дверь, но недоносок, несмотря на несомненную глупость, осторожен, и застать его врасплох маловероятно. А пытаться захватить в заложники Боцмана бессмысленно – для Ваняя его ценность равна нулю или вовсе отрицательна. Итак, оставался единственный выход – наставить старого моряка на путь истинный или подкупить, как получится.
ТУРЕЦКИЙ
13 февраля, вечер
По телевизору показывали очередное заседание в Беловежской Пуще. Встречались руководители Украины и Казахстана.
«Ностальгия по СССР достигла своего пика на межгосударственном уровне. Действительно, Россия является правопреемницей Союза по всем ключевым позициям. И возможно, именно „благодаря“ этим ее привилегиям наступила полная атрофия в отношениях с содружеством СНГ…» – комментировал писклявый человек в студии.
– Костя, ты что-нибудь понимаешь? Ты же государственный человек, ты должен понимать. Объясни мне, ради бога, что значит эта абракадабра?! – взмолился Турецкий. Они сидели в его, Турецкого, кабинете и смотрели программу «Сегодня» на канале НТВ.
– Имеется в виду, что нашим боссам глубоко начхать на… – Меркулов невольно посмотрел по сторонам, потом на телефон Турецкого, пребывающий в состоянии глубокого анабиоза на краешке рабочего стола.
У Турецкого, как на грех, тут же зачесалось в носу. Ну и ну. Если уж зам генерального прокурора опасается прослушивания в собственном здании… Турецкий вдруг вспомнил, с каким воодушевлением отправлялся полгода назад в Египет Шура Боровик, закадычный друг его хулиганского детства, ныне видный русский археолог. Там, в Египте, в очередном тайнике очередной пирамиды очередная международная экспедиция раскопала какие-то очередные древние дощечки с текстами. Что за тексты – никто понять не мог. Пригласили на симпозиум кучу специалистов из разных стран. Боровика – в том числе. Ученые мужи бились над старинной тайнописью пять месяцев. Шура внес свой посильный вклад. Наконец, тексты перевели, прочитали, а там оказались – одни доносы. Доносы… Третий век до нашей эры! Ничего никогда не меняется.
Турецкий чихнул несколько раз подряд.
– Ты только посмотри! Широкоскулый президент братается с Главным Хохлом, – умилился Меркулов.
«Забавно, что именно президент Казахстана, а не России – истинный лидер „четверки“ или сейчас, скорее, „тройки“… – вещал писклявый человек в студии на канале НТВ. – Парадоксально, но факт: сфера отношений СНГ – единственная, в которой российский Президент начинает соглашаться с левой оппозицией российской же Государственной Думы. Ведь у простых граждан сильны интеграционные настроения. И сейчас не важно, что эта идея утопична…»
– Любопытно, – сквозь зубы пробормотал Меркулов и выключил телевизор. Снял очки в тонкой роговой оправе и задумчиво потер переносицу.
– Страшно подумать, – ухмыльнулся Турецкий, – что движением нашей жизни управляют люди, не имеющие никакого понятия о законах физики… Так я могу считать, что уже получил разрешение на подслушивание Сафронова? – безо всякого перехода от высокой политики ляпнул он.
– Что-то мне подсказывает, что рано или поздно, – Меркулов кивнул на телефонный аппарат, – он зазвонит.
Телефон проснулся и зазвонил. Турецкому стало нехорошо, но трубку брать он не стал.
– Что у тебя нового по Сафронову? – спросил Меркулов.
– Я допросил двоих сотрудников следственного отдела Центрального округа и еще двоих, работавших там прежде. Информации – ноль. Стучать нынче, знаешь ли, никто не желает. Нужно начинать подслушивать разговоры Сафронова, иначе толку не будет.
– В принципе я могу тебе выдать санкцию на прослушивание даже Президента. Почему бы и нет. У него ведь нету депутатской неприкосновенности. Но что толку? Что умного можно услышать по телефону? Люди не доверяют ему свои секреты. Не рассчитывай, что поймаешь Сафронова на слове и сможешь предъявить этот факт как веское доказательство взяточничества. Я даю тебе санкцию только для стимулирования расследования. Я буду у себя, но это не значит, что ты можешь меня дергать до появления первых результатов. Привет супруге.
Телефон на столе продолжал трезвонить. Турецкий нехотя снял трубку и услышал вкрадчивый грязновский голос:
– Але, это прачечная?
– Приезжай, заждались уже.
Дверь открылась, и ввалился Грязнов, пряча во внутренний карман куртки мобильный телефон. Внешний карман тоже подозрительно оттопыривался.
– Ну и как жизнь, Вячеслав? – поинтересовался Меркулов. – Как дело банкира?
– Полный «висяк».
– Не расстраивайся, Вячеслав, зато у тебя теперь есть личный банкир, – Меркулов, выходя из кабинета, похлопал Грязнова по плечу.
– Ага, личный, совсем ручной, практически карманный… Да, – вспомнил Грязнов, вытаскивая какой-то листок. – Я получил твое отдельное требование.
– Я отправил тебе этот факс сегодня утром, – ужаснулся Турецкий. – Это же срочный запрос по поводу личности погибшего водителя «БМВ»?!
– Я приехал не из-за этого факса. А из-за того, который ты посылал месяц назад.
Турецкий вздохнул. Он прекрасно знал, что Слава сделает все, что от него зависит, максимально быстро и качественно, но это потребует определенной компенсации. Немного издевательств и бутылки хорошего коньяка.
В сейфе, правда, еще оставалось две трети «Юбилейного».
После первой рюмки Турецкий демонстрировал Грязнову «подарок от фирмы» – «Приложение No 1», свидетельствующее о седьмом месте полковника Сафронова в загадочном рейтинге московских сыскарей. После второй выяснилось, что для ознакомления с Приложением No 2 нужно нажать любую кнопку. После третьей и последней («Юбилейный» был ликвидирован), что следующий «Бюллетень No 18» требует эксклюзивного кода доступа разряда 9799 FG.
– Славутич, на что это, по-твоему, похоже? – Турецкий с остервенением закурил.
– Трудно сказать. «Секретчики» обычно выпячивают свои тайны наружу. Прячутся в толпе, так сказать. Маскируются под обыденную действительность. – И Слава Грязнов жестом профессионального фокусника вытащил из кармана бутылку с красно-коричневой этикеткой «Teqila Anejo Jalisco», в которой заманчиво плескалась жидкость бледно-соломенного цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
ТУРЕЦКИЙ
13 февраля, вечер
По телевизору показывали очередное заседание в Беловежской Пуще. Встречались руководители Украины и Казахстана.
«Ностальгия по СССР достигла своего пика на межгосударственном уровне. Действительно, Россия является правопреемницей Союза по всем ключевым позициям. И возможно, именно „благодаря“ этим ее привилегиям наступила полная атрофия в отношениях с содружеством СНГ…» – комментировал писклявый человек в студии.
– Костя, ты что-нибудь понимаешь? Ты же государственный человек, ты должен понимать. Объясни мне, ради бога, что значит эта абракадабра?! – взмолился Турецкий. Они сидели в его, Турецкого, кабинете и смотрели программу «Сегодня» на канале НТВ.
– Имеется в виду, что нашим боссам глубоко начхать на… – Меркулов невольно посмотрел по сторонам, потом на телефон Турецкого, пребывающий в состоянии глубокого анабиоза на краешке рабочего стола.
У Турецкого, как на грех, тут же зачесалось в носу. Ну и ну. Если уж зам генерального прокурора опасается прослушивания в собственном здании… Турецкий вдруг вспомнил, с каким воодушевлением отправлялся полгода назад в Египет Шура Боровик, закадычный друг его хулиганского детства, ныне видный русский археолог. Там, в Египте, в очередном тайнике очередной пирамиды очередная международная экспедиция раскопала какие-то очередные древние дощечки с текстами. Что за тексты – никто понять не мог. Пригласили на симпозиум кучу специалистов из разных стран. Боровика – в том числе. Ученые мужи бились над старинной тайнописью пять месяцев. Шура внес свой посильный вклад. Наконец, тексты перевели, прочитали, а там оказались – одни доносы. Доносы… Третий век до нашей эры! Ничего никогда не меняется.
Турецкий чихнул несколько раз подряд.
– Ты только посмотри! Широкоскулый президент братается с Главным Хохлом, – умилился Меркулов.
«Забавно, что именно президент Казахстана, а не России – истинный лидер „четверки“ или сейчас, скорее, „тройки“… – вещал писклявый человек в студии на канале НТВ. – Парадоксально, но факт: сфера отношений СНГ – единственная, в которой российский Президент начинает соглашаться с левой оппозицией российской же Государственной Думы. Ведь у простых граждан сильны интеграционные настроения. И сейчас не важно, что эта идея утопична…»
– Любопытно, – сквозь зубы пробормотал Меркулов и выключил телевизор. Снял очки в тонкой роговой оправе и задумчиво потер переносицу.
– Страшно подумать, – ухмыльнулся Турецкий, – что движением нашей жизни управляют люди, не имеющие никакого понятия о законах физики… Так я могу считать, что уже получил разрешение на подслушивание Сафронова? – безо всякого перехода от высокой политики ляпнул он.
– Что-то мне подсказывает, что рано или поздно, – Меркулов кивнул на телефонный аппарат, – он зазвонит.
Телефон проснулся и зазвонил. Турецкому стало нехорошо, но трубку брать он не стал.
– Что у тебя нового по Сафронову? – спросил Меркулов.
– Я допросил двоих сотрудников следственного отдела Центрального округа и еще двоих, работавших там прежде. Информации – ноль. Стучать нынче, знаешь ли, никто не желает. Нужно начинать подслушивать разговоры Сафронова, иначе толку не будет.
– В принципе я могу тебе выдать санкцию на прослушивание даже Президента. Почему бы и нет. У него ведь нету депутатской неприкосновенности. Но что толку? Что умного можно услышать по телефону? Люди не доверяют ему свои секреты. Не рассчитывай, что поймаешь Сафронова на слове и сможешь предъявить этот факт как веское доказательство взяточничества. Я даю тебе санкцию только для стимулирования расследования. Я буду у себя, но это не значит, что ты можешь меня дергать до появления первых результатов. Привет супруге.
Телефон на столе продолжал трезвонить. Турецкий нехотя снял трубку и услышал вкрадчивый грязновский голос:
– Але, это прачечная?
– Приезжай, заждались уже.
Дверь открылась, и ввалился Грязнов, пряча во внутренний карман куртки мобильный телефон. Внешний карман тоже подозрительно оттопыривался.
– Ну и как жизнь, Вячеслав? – поинтересовался Меркулов. – Как дело банкира?
– Полный «висяк».
– Не расстраивайся, Вячеслав, зато у тебя теперь есть личный банкир, – Меркулов, выходя из кабинета, похлопал Грязнова по плечу.
– Ага, личный, совсем ручной, практически карманный… Да, – вспомнил Грязнов, вытаскивая какой-то листок. – Я получил твое отдельное требование.
– Я отправил тебе этот факс сегодня утром, – ужаснулся Турецкий. – Это же срочный запрос по поводу личности погибшего водителя «БМВ»?!
– Я приехал не из-за этого факса. А из-за того, который ты посылал месяц назад.
Турецкий вздохнул. Он прекрасно знал, что Слава сделает все, что от него зависит, максимально быстро и качественно, но это потребует определенной компенсации. Немного издевательств и бутылки хорошего коньяка.
В сейфе, правда, еще оставалось две трети «Юбилейного».
После первой рюмки Турецкий демонстрировал Грязнову «подарок от фирмы» – «Приложение No 1», свидетельствующее о седьмом месте полковника Сафронова в загадочном рейтинге московских сыскарей. После второй выяснилось, что для ознакомления с Приложением No 2 нужно нажать любую кнопку. После третьей и последней («Юбилейный» был ликвидирован), что следующий «Бюллетень No 18» требует эксклюзивного кода доступа разряда 9799 FG.
– Славутич, на что это, по-твоему, похоже? – Турецкий с остервенением закурил.
– Трудно сказать. «Секретчики» обычно выпячивают свои тайны наружу. Прячутся в толпе, так сказать. Маскируются под обыденную действительность. – И Слава Грязнов жестом профессионального фокусника вытащил из кармана бутылку с красно-коричневой этикеткой «Teqila Anejo Jalisco», в которой заманчиво плескалась жидкость бледно-соломенного цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102