Один он собирался отдать Джулиусу Сеттону, которого ошибочно посчитал своим сюзереном. Другой – для Клэр, и он должен быть вручен ей в день свадьбы. Отдать его ей? А почему нет? Пожениться они не смогут, но этот подарок он купил специально для нее.
– Сказать по правде, миледи, у меня есть для вас вознаграждение. Я привез вам подарок из Египта.
Теперь в глазах Клэр промелькнуло благоговение.
– Ты? И вез его из Египта?
– Да. – Но почему?
Потому что я хотел, чтобы ты носила его для меня! Дурацкая мысль, подумал Бернард и направился к двери в особняк. Схватив в пригоршню лозу, он хотел было сорвать ее, но передумал: лучше оставить лозу на месте, чтобы проходящие мимо не заметили, что в доме кто-то живет.
– Бернард? – окликнула его Клэр.
Его поведение было непростительно грубым – молча отойти, ничего ей не ответив, – и он стал извиняться.
– Я уже знаю ответ на свой вопрос, – сказала Клэр. – Это должен быть свадебный подарок, да?
Бернард глубоко вздохнул.
– Я собирался так поступить, но с тех пор, как вернулся домой, все идет кувырком: и с вознаграждением, и с тобой, да и здесь тоже. Прости мою грубость, Клэр, но мне очень трудно следить за своими манерами.
Клэр выпрямилась и подняла подбородок – ну прямо королева!
– Принимая все во внимание, ты неплохо справляешься. – Затем уже шаловливо заметила: – Почти всегда. То, что ты меня похитил, я считаю обдуманным поступком. Однако я склонна проявить снисходительность при одном условии: можно мне получить мой подарок? Пожалуйста, Бернард.
Она так мило просила, что Бернард уступил.
– Хорошо. Сначала устроимся в доме, а после этого ты его получишь.
– Замечательно. Чем тебе помочь?
Они вместе аккуратно стали отодвигать в сторону вьющиеся стебли растений. Это заняло много времени, но работа того стоила.
– Теперь мы сможем открыть дверь, – сказала Клэр.
– Пока нет. Мы-то с тобой пройдем, но надо раздвинуть лозу пошире, чтобы мог пройти Кабал.
– Кабал? – Клэр сморщила нос.
– Мы не можем оставить его во дворе.
– Но взять его в дом… Бернард, неужели это так необходимо?
– Всего одна лошадь на одну ночь.
Она недовольно фыркнула, но продолжила работу. Когда дверь была освобождена от вьющихся растений, Бернард, подергав задвижку, открыл ее.
Он вошел в дом и словно вернулся в прошлое. Часть крыши отсутствовала. Покрывала и одеяла с кровати, стоящей в углу, были сорваны. Около очага висел один железный котелок, а деревянные миски и глиняные кувшины разбросаны по полу. Стол и две скамьи были на своих обычных местах. В углу виднелась материнская метла, а отцовская высокая пивная кружка, словно караульный, стояла на каминной полке.
Бернард пересек комнату и подобрал с пола оловянную чашку. Четыре с половиной года дом находился в запустении, и большинство вещей исчезло, но Бернард не ожидал увидеть даже того, что осталось.
– Можно я посмотрю, есть ли вода в колодце – спросила Клэр и взяла ведро.
В одно мгновение воспоминания о прежней жизни соединились с мечтой о будущей. Сколько раз он представлял себе Клэр именно так, около очага в каменном доме!
– Пока ты этим занимаешься, – сказал он, – я устрою Кабала, а затем попытаюсь поймать кролика.
Клэр понимала, как трудно Бернарду вернуться домой, где он не был столько лет, и наблюдать, как кто-то другой, а не его мать готовит жаркое в железном котелке.
Напряжение не спало и после еды. Она хотела было завести разговор, чтобы он забыл о печали, но он отвечал односложно, а потом опять погрузился в свои мысли.
Подарок он ей пока не отдал, и Клэр больше про него не спрашивала. Она и так поступила глупо, выразив желание получить его. Она потягивала маленькими глоточками бульон, смешанный с травами, наблюдая, как Бернард расчесывает гриву Кабалу. Так странно ночевать в одном помещении с животным! Но Бернард имеет право поступать, как считает нужным. Крестьяне держат скот в хижинах, которые по размерам намного меньше особняка. Так что одну ночь она вытерпит лошадиный запах.
Бернард принес свои вещи и положил их на скамью, где сидела Клэр, а большой кожаный мешок бросил на стол. Клэр сгорала от любопытства. Бернард распустил завязки на мешке и сказал:
– Нам необходимо поехать в Дерли. У меня мало денег, поэтому я должен продать несколько реликвий какому-нибудь церковнику. – Он извлек из мешка резную деревянную шкатулку, поместившуюся у него на ладони. – Думаю, это подойдет.
– Что это?
Он откинул медный крючок и поставил открытую шкатулку на стол. На красной шелковой материи лежало несколько прядей белых волос.
– Считается, что это волосы Святого Петра. – Из вещевого мешка Бернард вытащил сумочку, а из нее – щепку темного дерева. – Церковь дала каждому рыцарю по кусочку от креста Христова, как часть нашего рыцарского жалованья. Многие вставили их в эфесы мечей. Но мне почему-то показалось кощунственным украшать им сарацинскую саблю.
Клэр осмелилась коснуться священного дерева. Святые реликвии почитались и церковниками, и благородными господами. Это большая драгоценность. В каждой церкви была, по крайней мере, одна или две реликвии для алтаря. Лорды держали реликвии в своих домах для благословения домочадцев; на них также при случае приносили торжественную клятву.
Отец Клэр держал реликвии в медном ларце на дне сундука, где хранилась одежда.
– Ты должен это продать? Ведь это очень редкая драгоценность.
– У меня есть и другие, более редкие, но я не знаю их истинной цены.
Бернард вынул из мешка еще несколько шкатулок и маленьких, сложенных вчетверо, промасленных кусочков ткани. В одну из тканей был завернут палец какого-то святого, о котором Клэр никогда не слышала. Но зато другая ткань оказалась обрывком материи от платья Пресвятой Девы Марии, что было на ней в день распятия.
– Как ты все это раздобыл? – спросила пораженная Клэр.
– Это нетрудно было сделать. Нужно всего лишь дать знать, что хочешь их купить, и сарацины, которые занимаются продажей, сами тебя найдут.
– Сарацины? Ты имел дело с неверными?
– Да. Жители городов, которые мы покорили, старались нам угодить. Ты удивилась бы тому, как мирно общались христиане и сарацины, когда им не грозило сражение. В каждом городе много купцов из всех христианских стран, они отнюдь не крестоносцы, а занимаются исключительно торговлей реликвиями. Многие наживают на этом целые состояния.
– Это святотатство.
– Где есть спрос, там появляется и предложение, – ответил он и развернул большой сверток. – А вот это, как мне кажется, самое ценное. Это был ковчег для мощей, сделанный из серебра в форме человеческой руки, покрытый сверху рукавом от епископской мантии. Рукав был расшит золотом и усыпан бриллиантами.
– Какое чудо! – воскликнула Клэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
– Сказать по правде, миледи, у меня есть для вас вознаграждение. Я привез вам подарок из Египта.
Теперь в глазах Клэр промелькнуло благоговение.
– Ты? И вез его из Египта?
– Да. – Но почему?
Потому что я хотел, чтобы ты носила его для меня! Дурацкая мысль, подумал Бернард и направился к двери в особняк. Схватив в пригоршню лозу, он хотел было сорвать ее, но передумал: лучше оставить лозу на месте, чтобы проходящие мимо не заметили, что в доме кто-то живет.
– Бернард? – окликнула его Клэр.
Его поведение было непростительно грубым – молча отойти, ничего ей не ответив, – и он стал извиняться.
– Я уже знаю ответ на свой вопрос, – сказала Клэр. – Это должен быть свадебный подарок, да?
Бернард глубоко вздохнул.
– Я собирался так поступить, но с тех пор, как вернулся домой, все идет кувырком: и с вознаграждением, и с тобой, да и здесь тоже. Прости мою грубость, Клэр, но мне очень трудно следить за своими манерами.
Клэр выпрямилась и подняла подбородок – ну прямо королева!
– Принимая все во внимание, ты неплохо справляешься. – Затем уже шаловливо заметила: – Почти всегда. То, что ты меня похитил, я считаю обдуманным поступком. Однако я склонна проявить снисходительность при одном условии: можно мне получить мой подарок? Пожалуйста, Бернард.
Она так мило просила, что Бернард уступил.
– Хорошо. Сначала устроимся в доме, а после этого ты его получишь.
– Замечательно. Чем тебе помочь?
Они вместе аккуратно стали отодвигать в сторону вьющиеся стебли растений. Это заняло много времени, но работа того стоила.
– Теперь мы сможем открыть дверь, – сказала Клэр.
– Пока нет. Мы-то с тобой пройдем, но надо раздвинуть лозу пошире, чтобы мог пройти Кабал.
– Кабал? – Клэр сморщила нос.
– Мы не можем оставить его во дворе.
– Но взять его в дом… Бернард, неужели это так необходимо?
– Всего одна лошадь на одну ночь.
Она недовольно фыркнула, но продолжила работу. Когда дверь была освобождена от вьющихся растений, Бернард, подергав задвижку, открыл ее.
Он вошел в дом и словно вернулся в прошлое. Часть крыши отсутствовала. Покрывала и одеяла с кровати, стоящей в углу, были сорваны. Около очага висел один железный котелок, а деревянные миски и глиняные кувшины разбросаны по полу. Стол и две скамьи были на своих обычных местах. В углу виднелась материнская метла, а отцовская высокая пивная кружка, словно караульный, стояла на каминной полке.
Бернард пересек комнату и подобрал с пола оловянную чашку. Четыре с половиной года дом находился в запустении, и большинство вещей исчезло, но Бернард не ожидал увидеть даже того, что осталось.
– Можно я посмотрю, есть ли вода в колодце – спросила Клэр и взяла ведро.
В одно мгновение воспоминания о прежней жизни соединились с мечтой о будущей. Сколько раз он представлял себе Клэр именно так, около очага в каменном доме!
– Пока ты этим занимаешься, – сказал он, – я устрою Кабала, а затем попытаюсь поймать кролика.
Клэр понимала, как трудно Бернарду вернуться домой, где он не был столько лет, и наблюдать, как кто-то другой, а не его мать готовит жаркое в железном котелке.
Напряжение не спало и после еды. Она хотела было завести разговор, чтобы он забыл о печали, но он отвечал односложно, а потом опять погрузился в свои мысли.
Подарок он ей пока не отдал, и Клэр больше про него не спрашивала. Она и так поступила глупо, выразив желание получить его. Она потягивала маленькими глоточками бульон, смешанный с травами, наблюдая, как Бернард расчесывает гриву Кабалу. Так странно ночевать в одном помещении с животным! Но Бернард имеет право поступать, как считает нужным. Крестьяне держат скот в хижинах, которые по размерам намного меньше особняка. Так что одну ночь она вытерпит лошадиный запах.
Бернард принес свои вещи и положил их на скамью, где сидела Клэр, а большой кожаный мешок бросил на стол. Клэр сгорала от любопытства. Бернард распустил завязки на мешке и сказал:
– Нам необходимо поехать в Дерли. У меня мало денег, поэтому я должен продать несколько реликвий какому-нибудь церковнику. – Он извлек из мешка резную деревянную шкатулку, поместившуюся у него на ладони. – Думаю, это подойдет.
– Что это?
Он откинул медный крючок и поставил открытую шкатулку на стол. На красной шелковой материи лежало несколько прядей белых волос.
– Считается, что это волосы Святого Петра. – Из вещевого мешка Бернард вытащил сумочку, а из нее – щепку темного дерева. – Церковь дала каждому рыцарю по кусочку от креста Христова, как часть нашего рыцарского жалованья. Многие вставили их в эфесы мечей. Но мне почему-то показалось кощунственным украшать им сарацинскую саблю.
Клэр осмелилась коснуться священного дерева. Святые реликвии почитались и церковниками, и благородными господами. Это большая драгоценность. В каждой церкви была, по крайней мере, одна или две реликвии для алтаря. Лорды держали реликвии в своих домах для благословения домочадцев; на них также при случае приносили торжественную клятву.
Отец Клэр держал реликвии в медном ларце на дне сундука, где хранилась одежда.
– Ты должен это продать? Ведь это очень редкая драгоценность.
– У меня есть и другие, более редкие, но я не знаю их истинной цены.
Бернард вынул из мешка еще несколько шкатулок и маленьких, сложенных вчетверо, промасленных кусочков ткани. В одну из тканей был завернут палец какого-то святого, о котором Клэр никогда не слышала. Но зато другая ткань оказалась обрывком материи от платья Пресвятой Девы Марии, что было на ней в день распятия.
– Как ты все это раздобыл? – спросила пораженная Клэр.
– Это нетрудно было сделать. Нужно всего лишь дать знать, что хочешь их купить, и сарацины, которые занимаются продажей, сами тебя найдут.
– Сарацины? Ты имел дело с неверными?
– Да. Жители городов, которые мы покорили, старались нам угодить. Ты удивилась бы тому, как мирно общались христиане и сарацины, когда им не грозило сражение. В каждом городе много купцов из всех христианских стран, они отнюдь не крестоносцы, а занимаются исключительно торговлей реликвиями. Многие наживают на этом целые состояния.
– Это святотатство.
– Где есть спрос, там появляется и предложение, – ответил он и развернул большой сверток. – А вот это, как мне кажется, самое ценное. Это был ковчег для мощей, сделанный из серебра в форме человеческой руки, покрытый сверху рукавом от епископской мантии. Рукав был расшит золотом и усыпан бриллиантами.
– Какое чудо! – воскликнула Клэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51