Царевна Гаухар-Шад-ага хотя и не наша великая госпожа, но в повадках, в распорядительности самой великой госпоже не уступит: властна, взыскательна; нередко сама спрашивает отчета от вельмож, чтоб бренные дела не мешали мирзе Шахруху соблюдать молитвы или беседовать со святыми людьми".
Дожидаясь, пока с ним заговорят, Аяр сам мучился от нетерпеливого любопытства: что же это такое случилось, что вокруг все заняты сами собой, разговаривают вполслова, вполголоса?
Аяр не стерпел и, перевалившись на другой бок, повернулся к людям:
- Ну? Что у вас?
Воины, смолкнув, посмотрели на Аяра и ничего не ответили.
Он переспросил:
- А?
Нехотя и не сразу один из воинов отозвался:
- Все то же.
- Многих тут не видать.
- Да как их увидишь, когда их нет?
- Куда ж делись?
- Как куда? Ушли.
- Далеко ль?
Воин опять, словно в раздумье, перемолчал, и опять Аяру пришлось допытываться:
- Далеко ль ушли?
- Далеко ли, близко ли... Куда ведут, туда идут.
- Нынче-то они где?
- Где, где... В походе.
- Не всех же повелитель увел!
- Они не с повелителем. Они с обозом.
- С каким это?
- Ну...
Воин задумался: как бы ответить так, чтобы не сказать лишнего? Всем тут велено держать язык за зубами, да от этого Аяра не отмолчишься: насквозь видит - гонец! И воин нехотя ответил:
- С каким обозом? Сам, что ли, не знаешь?
- Давно?
- На той неделе.
- К повелителю везут?
- Да сказал же тебе: не в ту сторону.
- А... Так в другую?
- Про повелителя я сразу бы сказал. А про это, как не велено, так я и помалкиваю.
- Про это, значит, пока помалкивают?
- Сам видишь!
- Еще бы! И с кем поехали?
- Сами по себе, вослед за войском.
- Войско-то с повелителем!
- Да они не за тем, они за нашим войском.
Вся караульня смолкла, прислушиваясь: ведь разговор затеялся про такое дело, о котором велено молчать. Не сболтнется ли чего лишнего?
Аяр отозвался так равнодушно, что все успокоились: этот не любопытен, этому можно говорить.
- Так... - тянул Аяр. - А я было думал - за Великим Повелителем! А они за своим. Ну, это другое дело. Это что! Об этом и говорить нечего. Это, значит, они... туда?
Аяр махнул рукой, сам не зная в какую сторону. Воин подтвердил:
- Ну да, на Ашпару на эту.
Воин было спохватился: может, и не следовало называть Ашпару Ашпарой? Но Аяр его успокоил:
- Про это кто не знает! Значит, пошли?
- Ну да!
Аяр, однако, не понял толком, что за войско пошло, почему на Ашпару в этакую пору, в самую зиму, зачем? Он уже приметил: вокруг все замерли, насторожились, хмурятся при каждом ответе воина. Аяр не решился расспрашивать дальше... Беспечно потягиваясь, он зевнул, бормоча сквозь зевоту:
- Про это кто не слыхал! Я думал, не случилось ли еще чего!..
Он знал: теперь, когда разговорились, все остальное ему расскажут без утайки; только торопить их не следует. Но тут раньше, чем предполагал Аяр, его вызвали во дворец, и пришлось наспех собираться.
Едва ли позвали бы Аяра во дворец столь поспешно, не окажись здесь в тот час Аргун-шаха.
Узнав о прибытии царского гонца, начальник города решил немедля сам его расспросить, чтоб явиться с новостями к Мухаммед-Султану и тем показать свою распорядительность в делах.
В прихожей толпились посетители, самаркандская знать и приезжие люди. Аргун-шаху не терпелось выказать перед ними свою занятость и свою власть. Поэтому Аргун-шах, вызвав гонца, не сразу его подозвал, сперва заставил постоять у двери, пока сам занимался то разговором с кем-то из подвернувшихся вельмож, то громко давал подробные распоряжения слугам, и лишь много времени спустя как бы нехотя повернулся к гонцу:
- Ну? Что у тебя?
- К мирзе Мухаммед-Султану.
Аргун-шах нахмурился:
- Я передам; что за дело?
- К самому мирзе.
- Я передам!
Но Аяр заупрямился, помня свое право:
- К самому мирзе!
- Ему не до гонцов.
- Подожду.
Аргун-шах не полагал, что в доме Мухаммед-Султана дедушкин порядок соблюдается и в правах гонцов: царских гонцов и у Тимура проводили сразу к нему самому. Не полагал Аргун-шах и того, что слуги, оповестив о гонце начальника города, не остановились на том, а оповестили и самого правителя.
Аргун-шах, сердясь, придумывал слово, каким бы он смог осрамить гонца, чтоб выйти с достоинством из этой перебранки, к которой, смолкнув, прислушивались все посетители. Но не успел: последнее слово осталось за Аяром; гонца требовал к себе Мухаммед-Султан.
Чтобы сохранить свое достоинство, Аргун-шах снисходительно сказал:
- А ну пойдем!
Однако, едва услышав вызов к правителю, гонец, будто Аргун-шаха и не было перед ним, резко повернулся к высокой двери и решительно, быстро пошел, зная, что все перед ним расступятся: царский гонец идет! И Аргун-шаху пришлось лишь следовать за Аяром.
Мухаммед-Султан, принимая от Аяра свиток простой бумаги, покосился на Аргун-шаха, вошедшего вслед за гонцом:
- А вы?.. Я еще не звал вас.
Аргун-шах замер, кланяясь:
- Я полагал... Не понадоблюсь ли?
- Я бы позвал.
- Ну, если не надо... - попятился Аргун-шах, шаря за спиной у себя растопыренными пальцами, чтобы не ткнуться спиной в дверь. - Если не надо...
- Не надо задерживать гонцов, когда они ко мне, а не к вам! Поняли?
- Понял, понял...
- То-то!
За дверью Аргун-шах остановился, чтобы сердце успокоилось, чтобы колени перестали дрожать; на это потребовалось больше времени, чем на весь разговор с правителем. А Мухаммед-Султан, озадаченный, вертел в руках письмо Шахруха, написанное в Самарканд, но не правителю, а повелителю.
- В Герате не знают, что государь в походе?
- Весь народ знает.
- Почему ж тебя послали сюда?
- Было сказано: "Вези в Самарканд". Я еще переспросил. Мне повторили: "В Самарканд". Я и повез.
Царевич рассматривал наклейку, скреплявшую трубочку письма. Почерк самого Шахруха. Написано: "Благословенному амиру Тимуру от мирзы Шахруха..."
- Так...
- Я и повез...
- Так, так...
- И еще письмо, господин.
- Ну-ка!
Аяр подал другую трубочку, писанную на хрустящей, редкой индийской бумаге. На ярлычке: "Великой госпоже Сарай-Мульк-ханым в руки от гератской Гаухар-Шад-аги с почтением".
- Других писем не вез?
- Только эти два, господин.
- Кроме, никому сюда не писали?
- Только эти, других не было.
- Ступай, отдыхай.
Мухаммед-Султан вскрыл письмо Шахруха: может быть, что-нибудь срочное сообщал Шахрух в Самарканд? Нет, ничего срочного, ничего дельного: добрые пожелания, выраженные изысканно, но сдержанно; вопросы о здоровье, о доме, о семье... поклоны, написанные в строгом порядке, сперва Тимуру, потом великой госпоже, потом царевичам, всем царевичам, без поименования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364