Должно быть, Зофиил забрел слишком далеко. Нам ни за что не разыскать его в этой тьме.
Внезапно мне показалось, что у самого дальнего загона кто-то движется. Сердце забилось в груди, словно молот. Так ведь это же Наригорм! Должно быть, она стояла тут давно – одежду девочки занесло снегом. Наригорм запрокинула лицо вверх, и белые снежные хлопья тихо засыпали белесые волосы и ресницы.
– Ради всего святого, Наригорм, что ты здесь делаешь? Совсем разум потеряла?
Она медленно обернулась, словно давно меня дожидалась, и показала рукой внутрь загона. Пушистый снег белел в свете факела, но у стены белизну нарушали три пятна. Чтобы разглядеть их, мне пришлось перегнуться через стену и наклониться к самой земле. В первый миг показалось, что из снега выступают камни.
Рядом с камнями возвышался сугроб, формой напоминающий человеческое тело. Сердце выпрыгивало из груди. Пришлось опуститься на колени и пошарить рукой по земле. На снегу, прикрытый плащом, лежал Зофиил. Он был мертв уже давно. Три кровавые лужи, занесенные снегом, пятнали землю.
Кровь вытекла из раны под лопаткой. Такую рану мог нанести кинжал, который внезапно вонзили в спину, а затем с силой выдернули. Наверняка Зофиил даже не успел обернуться и увидеть убийцу. Снег прикрывал вторую лужу. Пальцы наткнулись на что-то острое. Меня чуть не вывернуло наизнанку. Пришлось стиснуть зубы и рывком перевернуть тело на бок.
Волк не собирался выдавать свое злодеяние за банальное убийство ради наживы. Обе руки Зофиила были отсечены между локтем и плечом. Из кровавого мяса торчали белые зазубренные кости. Внезапно что-то выпало на снег из складок плаща. Наригорм нагнулась и подобрала с земли окровавленный нож. Если только Зофиил не ранил им нападавшего, то на лезвии – кровь самого убитого. Вероятно, убийца отсек Зофиилу руки его же собственным ножом. Клинок был достаточно остер, чтобы рассечь мясо, но для того, чтобы перерубить кости, их пришлось ломать.
Епископский наемник все-таки настиг свою жертву. Зофиил наивно полагал, что волк не станет рисковать, оставляя следы на снегу, но он забыл, что снег скрывает не только следы, но и тела. Волк все предусмотрел. Он напал, когда метель только начиналась, и снег скрыл его самого, его следы и его злодеяние.
23
ГДЕ ТРУП ЛЕЖИТ, КРОВОТОЧА
Снег засыпал тело, а Осмонд и Сигнус стояли внутри загона, не в силах двинуться с места.
– Мы должны поднять тревогу, – дрожащим голосом пробормотал Осмонд.
– Пристава, что ли, вызовем? Еще окажется тот самый, который расследовал убийство Жофре! Два трупа меньше, чем за месяц, – кто поверит, что мы ни при чем? Вряд ли пристав клюнет на байку о епископском волке. Мы ведь даже в глаза не видели этого наемника! К тому же, если решите пригласить пристава в хижину, не забывайте об украденной овце. Если не хотим, чтобы нас повесили, труп нужно зарыть – да поглубже, чтобы никто не нашел!
– Но земля замерзла, камлот, – возразил Осмонд, – нам не выкопать и неглубокой ямы!
– Замерзла, но не в хижине.
Факел в руке Осмонда дрогнул.
– Думаешь, кусок полезет тебе в горло, если мы сядем ужинать на Зофииловой могиле?
– С тех пор как выдалось несколько неурожайных годов подряд, многие, не желая платить церковные подати, хоронят своих близких под порогом.
– Но не изувеченные трупы. – Сигнус мельком бросил взгляд на окровавленное тело и тут же отвел глаза. – Одно дело – испустить дух в собственной постели, другое – умереть, как Зофиил. Его дух не успокоится, пока не отомстит.
Снег по-прежнему валил крупными хлопьями. Мы давно уже не чувствовали ни рук, ни ног.
– Давайте забросаем его камнями, а снег скроет остальное. Потом что-нибудь придумаем.
Легче сказать, чем сделать. Мы провозились битый час, оттаскивая тело к пролому в стене и негнущимися пальцами ворочая валуны. Оказалось, чтобы спрятать труп, нужно не так уж мало камней.
Когда мы вернулись в хижину, Наригорм уже все рассказала Аделе и Родриго, несомненно расписав все в кровавых подробностях. Они вскочили, с тревогой вглядываясь в наши покрасневшие с мороза лица. Осмонд крепко прижал Аделу к себе, хотя нуждался в утешении не меньше жены. Его бил озноб. Чтобы выдержать такое зрелище, нужно обладать крепким желудком.
Родриго сжимал голову руками, словно боялся, что она взорвется.
– Вы оставили его там, где нашли?
– Мы прикрыли тело камнями, но труп обнаружит первый же пастух или погонщик, который решит подправить загон. Даже если тело успеет разложиться, всякий, кто увидит отрубленные руки, сообразит, что его не просто задавило обрушившейся стенкой.
– Но снег скроет следы!
– Снег не может идти вечно. Через несколько недель, а может, и дней погонщики заявятся сюда со своими стадами. Если пойдут слухи, тот человек у камней нас вспомнит. А уж Зофиила – наверняка. Мы можем или сами донести на себя в надежде, что пристав поверит в епископского волка, или спрятать тело. Я – за то, чтобы спрятать.
Родриго кивнул и отвернулся к огню.
– А что делать с ящиками? – озабоченно спросила Адела. – Вдруг епископский волк придет за ними сегодня же ночью!
Такой поворот событий казался мне маловероятным.
– То, что волк осмелился напасть на Зофиила, не означает, что он готов показаться перед нами. Давайте сложим ящики обратно в повозку. Пусть забирает их и катится отсюда, хотя это уже не спасет беднягу.
– А я не собираюсь притворяться, будто мне его жалко! – выпалил Осмонд, смело встречая наши укоризненные взгляды. – Вспомните, как он измывался над Сигнусом и Аделой! А ты, Родриго, разве ты забыл, как Зофиил изводил Жофре?
Все прятали глаза.
– Осмонд, перестань, – попыталась утихомирить мужа Адела.
– Не желаю я притворяться! Давайте будем честными перед собой – Зофиил был злобным и мстительным негодяем!
– Осмонд! – воскликнула Адела, испуганно перекрестившись. – Зофиила убили! Он умер без отпущения грехов! Его дух еще здесь и слышит тебя!
Мы не притрагивались к пище с рассвета, но кусок не лез в горло. Свежая баранина на вкус была не сочнее высохшей репы. Только Наригорм набросилась на еду с обычной жадностью. Мы почти не разговаривали. Мысли блуждали вокруг изувеченного трупа. После ужина мы закутались в одеяла и попытались забыться тревожной дремой, но сомневаюсь, что кому-то удалось уснуть.
Нас не удивило, когда в ночи снова раздался волчий вой. Приподнявшись на локтях, мы всматривались в темноту и слушали. Звук шел от загонов, словно тот, кто его издавал, забравшись на кучу камней, оглашает победной песнью окрестности. Правосудие торжествовало.
Наконец вой смолк, но тишину нарушил другой звук. Сигнус плакал. Родриго согнулся над ним, обнял юношу за плечи и начал укачивать, словно ребенка.
– Больше мы его не услышим, – бормотал Родриго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
Внезапно мне показалось, что у самого дальнего загона кто-то движется. Сердце забилось в груди, словно молот. Так ведь это же Наригорм! Должно быть, она стояла тут давно – одежду девочки занесло снегом. Наригорм запрокинула лицо вверх, и белые снежные хлопья тихо засыпали белесые волосы и ресницы.
– Ради всего святого, Наригорм, что ты здесь делаешь? Совсем разум потеряла?
Она медленно обернулась, словно давно меня дожидалась, и показала рукой внутрь загона. Пушистый снег белел в свете факела, но у стены белизну нарушали три пятна. Чтобы разглядеть их, мне пришлось перегнуться через стену и наклониться к самой земле. В первый миг показалось, что из снега выступают камни.
Рядом с камнями возвышался сугроб, формой напоминающий человеческое тело. Сердце выпрыгивало из груди. Пришлось опуститься на колени и пошарить рукой по земле. На снегу, прикрытый плащом, лежал Зофиил. Он был мертв уже давно. Три кровавые лужи, занесенные снегом, пятнали землю.
Кровь вытекла из раны под лопаткой. Такую рану мог нанести кинжал, который внезапно вонзили в спину, а затем с силой выдернули. Наверняка Зофиил даже не успел обернуться и увидеть убийцу. Снег прикрывал вторую лужу. Пальцы наткнулись на что-то острое. Меня чуть не вывернуло наизнанку. Пришлось стиснуть зубы и рывком перевернуть тело на бок.
Волк не собирался выдавать свое злодеяние за банальное убийство ради наживы. Обе руки Зофиила были отсечены между локтем и плечом. Из кровавого мяса торчали белые зазубренные кости. Внезапно что-то выпало на снег из складок плаща. Наригорм нагнулась и подобрала с земли окровавленный нож. Если только Зофиил не ранил им нападавшего, то на лезвии – кровь самого убитого. Вероятно, убийца отсек Зофиилу руки его же собственным ножом. Клинок был достаточно остер, чтобы рассечь мясо, но для того, чтобы перерубить кости, их пришлось ломать.
Епископский наемник все-таки настиг свою жертву. Зофиил наивно полагал, что волк не станет рисковать, оставляя следы на снегу, но он забыл, что снег скрывает не только следы, но и тела. Волк все предусмотрел. Он напал, когда метель только начиналась, и снег скрыл его самого, его следы и его злодеяние.
23
ГДЕ ТРУП ЛЕЖИТ, КРОВОТОЧА
Снег засыпал тело, а Осмонд и Сигнус стояли внутри загона, не в силах двинуться с места.
– Мы должны поднять тревогу, – дрожащим голосом пробормотал Осмонд.
– Пристава, что ли, вызовем? Еще окажется тот самый, который расследовал убийство Жофре! Два трупа меньше, чем за месяц, – кто поверит, что мы ни при чем? Вряд ли пристав клюнет на байку о епископском волке. Мы ведь даже в глаза не видели этого наемника! К тому же, если решите пригласить пристава в хижину, не забывайте об украденной овце. Если не хотим, чтобы нас повесили, труп нужно зарыть – да поглубже, чтобы никто не нашел!
– Но земля замерзла, камлот, – возразил Осмонд, – нам не выкопать и неглубокой ямы!
– Замерзла, но не в хижине.
Факел в руке Осмонда дрогнул.
– Думаешь, кусок полезет тебе в горло, если мы сядем ужинать на Зофииловой могиле?
– С тех пор как выдалось несколько неурожайных годов подряд, многие, не желая платить церковные подати, хоронят своих близких под порогом.
– Но не изувеченные трупы. – Сигнус мельком бросил взгляд на окровавленное тело и тут же отвел глаза. – Одно дело – испустить дух в собственной постели, другое – умереть, как Зофиил. Его дух не успокоится, пока не отомстит.
Снег по-прежнему валил крупными хлопьями. Мы давно уже не чувствовали ни рук, ни ног.
– Давайте забросаем его камнями, а снег скроет остальное. Потом что-нибудь придумаем.
Легче сказать, чем сделать. Мы провозились битый час, оттаскивая тело к пролому в стене и негнущимися пальцами ворочая валуны. Оказалось, чтобы спрятать труп, нужно не так уж мало камней.
Когда мы вернулись в хижину, Наригорм уже все рассказала Аделе и Родриго, несомненно расписав все в кровавых подробностях. Они вскочили, с тревогой вглядываясь в наши покрасневшие с мороза лица. Осмонд крепко прижал Аделу к себе, хотя нуждался в утешении не меньше жены. Его бил озноб. Чтобы выдержать такое зрелище, нужно обладать крепким желудком.
Родриго сжимал голову руками, словно боялся, что она взорвется.
– Вы оставили его там, где нашли?
– Мы прикрыли тело камнями, но труп обнаружит первый же пастух или погонщик, который решит подправить загон. Даже если тело успеет разложиться, всякий, кто увидит отрубленные руки, сообразит, что его не просто задавило обрушившейся стенкой.
– Но снег скроет следы!
– Снег не может идти вечно. Через несколько недель, а может, и дней погонщики заявятся сюда со своими стадами. Если пойдут слухи, тот человек у камней нас вспомнит. А уж Зофиила – наверняка. Мы можем или сами донести на себя в надежде, что пристав поверит в епископского волка, или спрятать тело. Я – за то, чтобы спрятать.
Родриго кивнул и отвернулся к огню.
– А что делать с ящиками? – озабоченно спросила Адела. – Вдруг епископский волк придет за ними сегодня же ночью!
Такой поворот событий казался мне маловероятным.
– То, что волк осмелился напасть на Зофиила, не означает, что он готов показаться перед нами. Давайте сложим ящики обратно в повозку. Пусть забирает их и катится отсюда, хотя это уже не спасет беднягу.
– А я не собираюсь притворяться, будто мне его жалко! – выпалил Осмонд, смело встречая наши укоризненные взгляды. – Вспомните, как он измывался над Сигнусом и Аделой! А ты, Родриго, разве ты забыл, как Зофиил изводил Жофре?
Все прятали глаза.
– Осмонд, перестань, – попыталась утихомирить мужа Адела.
– Не желаю я притворяться! Давайте будем честными перед собой – Зофиил был злобным и мстительным негодяем!
– Осмонд! – воскликнула Адела, испуганно перекрестившись. – Зофиила убили! Он умер без отпущения грехов! Его дух еще здесь и слышит тебя!
Мы не притрагивались к пище с рассвета, но кусок не лез в горло. Свежая баранина на вкус была не сочнее высохшей репы. Только Наригорм набросилась на еду с обычной жадностью. Мы почти не разговаривали. Мысли блуждали вокруг изувеченного трупа. После ужина мы закутались в одеяла и попытались забыться тревожной дремой, но сомневаюсь, что кому-то удалось уснуть.
Нас не удивило, когда в ночи снова раздался волчий вой. Приподнявшись на локтях, мы всматривались в темноту и слушали. Звук шел от загонов, словно тот, кто его издавал, забравшись на кучу камней, оглашает победной песнью окрестности. Правосудие торжествовало.
Наконец вой смолк, но тишину нарушил другой звук. Сигнус плакал. Родриго согнулся над ним, обнял юношу за плечи и начал укачивать, словно ребенка.
– Больше мы его не услышим, – бормотал Родриго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114