Надо чувствовать его настрой. Чему сейчас время: зажигательной боевой песне, или любовной, романтической балладе, или срамным куплетам? Охота гостям спеть хором или мирно посидеть, подремать? Они складывают руки на груди и говорят взглядом: «Ну-ка, ребята, распотешьте нас, а не сумеете – пеняйте на себя».
Однако Родриго готов был учиться. Вместо того чтобы сидеть в сухой и теплой гостинице (потому что мало проку играть на ярмарочной площади под дождем), он стоял рядом со мной и наблюдал за торговлей, силясь постичь законы мира, в который поневоле попал.
Мне удалось преподать ему пару наглядных уроков.
– Хитрость в том, чтобы угадать желание покупателя вперед его самого. Смотри. Эй, хозяйка, у тебя дочь на сносях? Душа небось за нее изболелась? Вот, посмотри на этот амулет. На нем вырезаны имена святых ангелов Сеноя, Сансеноя и Семангелофа – они защитят роженицу от злых духов. Дорого? Ну, хозяйка, во сколько ты оцениваешь жизнь своей дочери и будущего внука? Спасибо, хозяйка. Желаю ей родить славного мальчугана!
Глядя, убираю в кошель монеты, Родриго ошалело затряс головой.
– Откуда ты знаешь, что у нее дочь на сносях? Ты еще и гадатель?
– Чтобы выжить на дороге, надо примечать все. Она только что купила у старухи белокудренник, лавр и мяту. Их применяют, чтобы облегчить родовые муки. Сама она не брюхата, для служанки одета слишком хорошо, значит, скорее всего, покупала травы для дочери. Вот, посмотри на человека, который идет к нам. Что, по-твоему, он купит?
К нам приближался дородный, желчного вида купец, неся на голове чудовищное желто-зеленое сооружение, которое сам он, очевидно, считал наимоднейшей шляпой. Пробираясь по грязи, купец постоянно вертел головой и усиленно улыбался каждому, в ком угадывал человека более высокого звания, видимо, в надежде быть принятым за одного из них.
Родриго смерил его взглядом.
– Ну, эту породу я хорошо знаю, навидался таких при дворе моего господина. Он купит мощи только в золотом ларце, осыпанном самоцветами. Тебе ему ничего не продать.
– Вот как?
– Спорю на кружку эля! – ухмыльнулся Родриго, отступая на шаг, чтоб пропустить купца.
– Неможется, хозяин? Сразу видно, у вас деликатное телосложение. Несварение желудка, да? Его величество подвержен тому же недугу, и вы наверняка знаете, чем он спасается, – волчьим пометом. Дня без него не может прожить. На счастье, у меня с собой как раз есть мешочек. Помет не обычный – его везут из русских земель. Именно таким лечится его величество. Король абы что глотать не станет. Он всегда требует русский помет – всем известно, что там волки самые сильные.
– Мне этого не надо, – отмахнулся купец, однако взгляд на мешочке задержал – явный знак, что без покупки он не уйдет.
– Прошу прощения, сударь, но у вас нездоровый цвет лица. Мне больно видеть, как дворянин терпит такие муки. Впрочем, не важно, у меня есть давний покупатель в Глостере. Тамошний шериф. Возможно, вы его знаете. Он ждет не дождется моего товара. Иноземные корабли не выходят в море, вот он и торопится запастись…
– Беру, – перебил меня купец, потом, опомнившись, добавил: – Только я расплачусь розовой водой. Денег у меня не осталось. Торговец слупил за нее втридорога.
Он вытащил флакон.
– Жена велела купить ей для готовки, но я скажу, что не нашел. А вода отличнейшая…
Он вытащил пробку и помахал флаконом, чтобы мы оценили запах.
К чему мне розовая вода? Путнику нужны деньги, чтобы купить еду, или товар, чтобы продать на следующей ярмарке. Откупоренная розовая вода быстро выдыхается или портится. У меня на языке уже вертелся отказ, но тут Родриго подался вперед и втянул носом сладостный аромат.
– Превосходная!
Одним словом он все мне испортил. Купец умчался прочь с мешочком волчьего помета, уверенный, что провернул удачную сделку.
– Родриго, ты что, вздумал меня разорить?
Он виновато улыбнулся.
– Я не смог устоять. Вдохнул – и вдруг снова почувствовал себя мальчишкой в Венеции. На Рождество детям дарят марципановые фигурки младенца Христа. За несколько дней до праздника воздух наполнялся запахом марципана и розовой воды. Как нам не терпелось попробовать сладости! Мы норовили пробраться на кухню и отщипнуть хоть кусочек марципана, но нам ни разу это не удалось.
– Что еще за марципан?
– Смесь тертого миндаля, сахара и яиц, в которую для аромата добавляют розовую воду. Я не держал его во рту с тех пор, как покинул Венецию. Он… – Родриго поцеловал кончики пальцев, – squisito! Для меня это вкус Венеции.
Досада не помешала мне улыбнуться.
– Очень скучаешь по Венеции?
– Особенно с тех пор, как мы остались без крова. – Он поднял страдальческий взгляд к серо-свинцовым тучам. – Я не собирался долго жить на чужбине. Как чума закончится, вернусь. И Жофре привезу, что бы ни говорил его родитель.
В нашу первую встречу Родриго упомянул, что Жофре отправил в Англию отец. Ничего удивительного: мальчиков посылают в учение или на службу в богатый дом. Однако большинство отцов радуются возвращению сыновей. Из-за чего не пускать домой родное дитя?
Родриго, по-прежнему не отрываясь, смотрел на флакон с розовой водой, словно это чудодейственное средство, способное перенести его на родину.
– Deo volente, – как только спадет проклятие чумы, я вернусь в край моего детства.
– Туда невозможно вернуться. Ты сам уже не будешь прежним. Овца гонит ягненка, которого надолго от нее оторвали; родина отвергнет тебя как чужака.
Он отшатнулся.
– Ты обрекаешь меня на пожизненное изгнание, камлот?
– Мы все изгнанники из прошлого. Да и зачем тебе возвращаться? Или правду говорят, что у менестрелей по возлюбленной в каждом городе? – Мне хотелось шуткой развеять его меланхолию. – Оставил ли ты в Венеции череду разбитых сердец?
– Разве ты не слышал наших песен? С разбитым сердцем остается бедняга-менестрель! – Он улыбнулся, прижал руку к груди и замер в картинной позе, словно мим, изображающий влюбленного лебедя.
Однако шутливый жест не мог скрыть искреннюю скорбь в глазах.
– Забирай себе.
Родриго изумленно взглянул на флакон с розовой водой.
– Я не могу принять такой дар.
– Мне она ни к чему. – Ворчливый тон должен был убедить его в искренности моих слов.
Родриго схватил меня за плечо.
– Спасибо, спасибо, друг мой!
– Ты меня разорил, но не думай, что я забуду про твой проигрыш.
Он скривился.
– Разорил? Скажи честно, сколько стоил тебе волчий помет, если это и вправду он?
– Ты спорил на эль, верно? Вот, держи мою кружку.
Музыкант поклонился, хохотнул и пошел к таверне. Теперь, когда он не видел, можно было наконец улыбнуться. Мой новый ученик явно делал успехи.
Жофре, хоть и младше Родриго, тяжелее приспосабливался к новой жизни и в отличие от своего наставника не желал слушать ничьих советов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
Однако Родриго готов был учиться. Вместо того чтобы сидеть в сухой и теплой гостинице (потому что мало проку играть на ярмарочной площади под дождем), он стоял рядом со мной и наблюдал за торговлей, силясь постичь законы мира, в который поневоле попал.
Мне удалось преподать ему пару наглядных уроков.
– Хитрость в том, чтобы угадать желание покупателя вперед его самого. Смотри. Эй, хозяйка, у тебя дочь на сносях? Душа небось за нее изболелась? Вот, посмотри на этот амулет. На нем вырезаны имена святых ангелов Сеноя, Сансеноя и Семангелофа – они защитят роженицу от злых духов. Дорого? Ну, хозяйка, во сколько ты оцениваешь жизнь своей дочери и будущего внука? Спасибо, хозяйка. Желаю ей родить славного мальчугана!
Глядя, убираю в кошель монеты, Родриго ошалело затряс головой.
– Откуда ты знаешь, что у нее дочь на сносях? Ты еще и гадатель?
– Чтобы выжить на дороге, надо примечать все. Она только что купила у старухи белокудренник, лавр и мяту. Их применяют, чтобы облегчить родовые муки. Сама она не брюхата, для служанки одета слишком хорошо, значит, скорее всего, покупала травы для дочери. Вот, посмотри на человека, который идет к нам. Что, по-твоему, он купит?
К нам приближался дородный, желчного вида купец, неся на голове чудовищное желто-зеленое сооружение, которое сам он, очевидно, считал наимоднейшей шляпой. Пробираясь по грязи, купец постоянно вертел головой и усиленно улыбался каждому, в ком угадывал человека более высокого звания, видимо, в надежде быть принятым за одного из них.
Родриго смерил его взглядом.
– Ну, эту породу я хорошо знаю, навидался таких при дворе моего господина. Он купит мощи только в золотом ларце, осыпанном самоцветами. Тебе ему ничего не продать.
– Вот как?
– Спорю на кружку эля! – ухмыльнулся Родриго, отступая на шаг, чтоб пропустить купца.
– Неможется, хозяин? Сразу видно, у вас деликатное телосложение. Несварение желудка, да? Его величество подвержен тому же недугу, и вы наверняка знаете, чем он спасается, – волчьим пометом. Дня без него не может прожить. На счастье, у меня с собой как раз есть мешочек. Помет не обычный – его везут из русских земель. Именно таким лечится его величество. Король абы что глотать не станет. Он всегда требует русский помет – всем известно, что там волки самые сильные.
– Мне этого не надо, – отмахнулся купец, однако взгляд на мешочке задержал – явный знак, что без покупки он не уйдет.
– Прошу прощения, сударь, но у вас нездоровый цвет лица. Мне больно видеть, как дворянин терпит такие муки. Впрочем, не важно, у меня есть давний покупатель в Глостере. Тамошний шериф. Возможно, вы его знаете. Он ждет не дождется моего товара. Иноземные корабли не выходят в море, вот он и торопится запастись…
– Беру, – перебил меня купец, потом, опомнившись, добавил: – Только я расплачусь розовой водой. Денег у меня не осталось. Торговец слупил за нее втридорога.
Он вытащил флакон.
– Жена велела купить ей для готовки, но я скажу, что не нашел. А вода отличнейшая…
Он вытащил пробку и помахал флаконом, чтобы мы оценили запах.
К чему мне розовая вода? Путнику нужны деньги, чтобы купить еду, или товар, чтобы продать на следующей ярмарке. Откупоренная розовая вода быстро выдыхается или портится. У меня на языке уже вертелся отказ, но тут Родриго подался вперед и втянул носом сладостный аромат.
– Превосходная!
Одним словом он все мне испортил. Купец умчался прочь с мешочком волчьего помета, уверенный, что провернул удачную сделку.
– Родриго, ты что, вздумал меня разорить?
Он виновато улыбнулся.
– Я не смог устоять. Вдохнул – и вдруг снова почувствовал себя мальчишкой в Венеции. На Рождество детям дарят марципановые фигурки младенца Христа. За несколько дней до праздника воздух наполнялся запахом марципана и розовой воды. Как нам не терпелось попробовать сладости! Мы норовили пробраться на кухню и отщипнуть хоть кусочек марципана, но нам ни разу это не удалось.
– Что еще за марципан?
– Смесь тертого миндаля, сахара и яиц, в которую для аромата добавляют розовую воду. Я не держал его во рту с тех пор, как покинул Венецию. Он… – Родриго поцеловал кончики пальцев, – squisito! Для меня это вкус Венеции.
Досада не помешала мне улыбнуться.
– Очень скучаешь по Венеции?
– Особенно с тех пор, как мы остались без крова. – Он поднял страдальческий взгляд к серо-свинцовым тучам. – Я не собирался долго жить на чужбине. Как чума закончится, вернусь. И Жофре привезу, что бы ни говорил его родитель.
В нашу первую встречу Родриго упомянул, что Жофре отправил в Англию отец. Ничего удивительного: мальчиков посылают в учение или на службу в богатый дом. Однако большинство отцов радуются возвращению сыновей. Из-за чего не пускать домой родное дитя?
Родриго, по-прежнему не отрываясь, смотрел на флакон с розовой водой, словно это чудодейственное средство, способное перенести его на родину.
– Deo volente, – как только спадет проклятие чумы, я вернусь в край моего детства.
– Туда невозможно вернуться. Ты сам уже не будешь прежним. Овца гонит ягненка, которого надолго от нее оторвали; родина отвергнет тебя как чужака.
Он отшатнулся.
– Ты обрекаешь меня на пожизненное изгнание, камлот?
– Мы все изгнанники из прошлого. Да и зачем тебе возвращаться? Или правду говорят, что у менестрелей по возлюбленной в каждом городе? – Мне хотелось шуткой развеять его меланхолию. – Оставил ли ты в Венеции череду разбитых сердец?
– Разве ты не слышал наших песен? С разбитым сердцем остается бедняга-менестрель! – Он улыбнулся, прижал руку к груди и замер в картинной позе, словно мим, изображающий влюбленного лебедя.
Однако шутливый жест не мог скрыть искреннюю скорбь в глазах.
– Забирай себе.
Родриго изумленно взглянул на флакон с розовой водой.
– Я не могу принять такой дар.
– Мне она ни к чему. – Ворчливый тон должен был убедить его в искренности моих слов.
Родриго схватил меня за плечо.
– Спасибо, спасибо, друг мой!
– Ты меня разорил, но не думай, что я забуду про твой проигрыш.
Он скривился.
– Разорил? Скажи честно, сколько стоил тебе волчий помет, если это и вправду он?
– Ты спорил на эль, верно? Вот, держи мою кружку.
Музыкант поклонился, хохотнул и пошел к таверне. Теперь, когда он не видел, можно было наконец улыбнуться. Мой новый ученик явно делал успехи.
Жофре, хоть и младше Родриго, тяжелее приспосабливался к новой жизни и в отличие от своего наставника не желал слушать ничьих советов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114