Высокий, с идеальной фигурой, правильными чертами лица, смеющимися карими глазами, он вызывал у нее головокружение. Слишком серьезная, чтобы кокетничать, Изабель могла только сидеть и ждать, когда произойдет чудо и Сэм сам обратит на нее внимание. Однако чуда все никак не происходило.
Про влюбленность Изабель Нина, разумеется, знала и втайне радовалась этому. Ее отношение к подруге-сестре по-прежнему оставалось двойственным. Умом Нина понимала, что Изабель не несет ответственности за полученные ею травмы или ухудшение ее финансового положения, но тем не менее чувство жалости к себе и обиды на названую сестру никак не проходило.
Тем более, что последний год для Нины выдался нелегким. Впрочем, все это уже позади. Нина добилась потрясающего успеха: ее приняли одновременно в Бостонский и Нью-Йоркский университеты, а также в университеты Нью-Мексико и Колорадо. И везде с правом получать стипендию!
Так почему же тогда она не испытывает особой радости, особенно теперь, в этот вечер, когда окружена родными и друзьями, каждый из которых норовит выказать ей свое восхищение? Наверное, потому что стипендии выплачиваются только нуждающимся, тем, у кого нет денег.
Переведя взгляд на Изабель, Нина вдруг ясно осознала, что, пока она предавалась мечтаниям, Сэм вовлек Изабель в оживленную беседу о различиях между подлинным искусством и ремеслом. Оба радостно смеялись и постоянно улыбались. Ощутив укол ревности, Нина поспешила прервать их общение. Перегнувшись через стол, она прошептала на ухо Сэму:
– Я готова, а ты?
Всего через пять минут они были уже на пути к своему любимому мотелю. Оставшиеся в ресторане взрослые смущенно улыбались, рассуждая об импульсивности молодых, Ребекка жаловалась на грубость брата, а Изабель отчаянно завидовала Нине.
Весь июль и август солнце стояло высоко в небе раскаленным шаром, разогревая кровь почти до кипения. Этим летом влюбленные часто выбирались на джипе Сэма на природу. Там, к северу от города, на вершине одного из холмов, располагалась поляна, которую они облюбовали для своих свиданий.
В тот день солнце по-прежнему заливало окрестности своим светом, однако над горными вершинами уже собиралась гроза. Вот неподвижность воздуха нарушил легкий ветерок. Вместо того чтобы остудить любовников, он только разжег в них пламя страсти. Стоя сзади, Сэм расстегнул блузку Нины и осторожно коснулся ее груди. Затем, прижавшись щекой к ее шее, принялся осыпать ее нежными поцелуями. Нина не отстранилась. Напротив, она очень любила, когда ее гладят и ласкают руки Сэма, и поэтому с ним позволяла себе по-настоящему расслабиться.
Тем временем пальцы Сэма скользнули в ее шорты. Когда же он подобрался к самому сокровенному, Нина закрыла глаза и вся отдалась нахлынувшим ощущениям. Чувствуя возбуждение Сэма, она завела руки назад и крепко к нему прижалась. Так они и стояли, трогая и мучая друг друга, пока наконец страсть не взяла свое. Тут уж, повалившись на землю и не обращая внимания на разбросанные повсюду камни и палки, они отдались друг другу с той же яростью, с какой у горных вершин бушевала отдаленная гроза.
Только потом, когда все кончилось, оба спохватились, что не предохранялись. Нина рвала и метала – не хватало еще забеременеть. Следующие несколько недель она провела в бесконечной тревоге, но едва стало ясно, что опасность миновала, как они с Сэмом вновь поспешили на тот же холм, который прозвали «эрогенной зоной».
Вполне естественно, что именно это место Нина выбрала для прощания и решила, что сегодня все будет по-особому. Вместо пива она захватила с собой шампанское, вместо сандвичей – закуски из магазина для гурманов. А старый спальный мешок Сэма должна была заменить роскошная перина.
Единственное, в чем она собиралась отказать Сэму, – в его просьбе поехать учиться не в Нью-Йоркский, а в Бостонский университет, поскольку в Бостоне она была бы к нему ближе.
Сэм постоянно твердил, что в Нью-Йорке она никого не знает, но Нину именно это и привлекало. Может быть, она не могла четко выразить свое ощущение словами, но в глубине души чувствовала, что только с незнакомыми людьми станет такой, какой захочет.
Даже сегодня, когда девушка с нетерпением ждала встречи с любимым, – даже сегодня она изо всех сил торопила начало новой жизни.
Глава 9
Было девять утра. Собираясь уходить, Нина внезапно вспомнила, что забыла в «Очаровании» свой фотоаппарат: перед открытием новой экспозиции она по просьбе Миранды всегда фотографировала все картины.
Убедившись, что входная дверь заперта, Нина обогнула здание и вошла в кабинет Миранды. Фотоаппарат лежал на письменном столе – там, где Нина его и оставила. Она уже двинулась к выходу, как вдруг в помещении галереи заметила Изабель и Сэма. Взявшись за руки, они сидели на полу и о чем-то оживленно разговаривали.
Мучимая ревностью, Нина прижалась к стене и осторожно заглянула в галерею.
– Я говорю тебе, что сама это слышала – слово в слово. – В голосе Изабель почему-то слышалось страдание.
Сэм озадаченно потер лоб.
– Расскажи еще раз, где ты это слышала и от кого.
– Я была в женском туалете в «Ла-Фонде», куда чуть позже зашли Мойра Бегхарт и еще какая-то женщина. Обе только что заходили за покупками в «Ранчо», где и встретили Нину.
«А я их даже не заметила», – подумала Нина, удивившись тому, что Изабель, которая тоже не любила Мойру Бегхарт, вдруг заинтересовалась тем, что та говорит.
– Когда они вошли, вторая женщина сказала: «Надо же, как все ужасно начиналось!» «При таких обстоятельствах удивительно, какой она стала», – отозвалась Мойра.
«Кто она? При каких обстоятельствах?»
– «Как подумаешь об этом – просто чудо, что Луис тогда ее нашел, – продолжила незнакомка. – Страшно представить, что было бы, если бы она не захныкала».
«Кого нашел? Где?»
– И что сказала Мойра? – сдавленным голосом спросил Сэм.
Изабель вытерла слезы. Сэм ласково коснулся ее щеки.
– «Каким чудовищем надо быть, чтобы вот так, как мусор, выбросить новорожденного ребенка». Она могла умереть в этом мусорном баке, Сэм! – плачущим голосом протянула Изабель.
Нина почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног.
– Но ведь она не умерла, – погладив Изабель по голове, возразил тот. – Луис и Миранда нашли ее и удочерили. Счастливый конец страшной истории.
Изабель внезапно отстранилась.
– Но может быть, это неправда? Может, Мойра все придумала?
Сэм покачал головой. Почему он качает головой?
– Когда мне было десять лет, а Нине семь, я как-то раз подслушал разговор своих родителей. Они говорили о том, что Нину наконец официально удочерили, и что они очень рады за Дюранов.
– Нина знает, что она приемная дочь. Это не значит, что…
Сэм снова покачал головой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Про влюбленность Изабель Нина, разумеется, знала и втайне радовалась этому. Ее отношение к подруге-сестре по-прежнему оставалось двойственным. Умом Нина понимала, что Изабель не несет ответственности за полученные ею травмы или ухудшение ее финансового положения, но тем не менее чувство жалости к себе и обиды на названую сестру никак не проходило.
Тем более, что последний год для Нины выдался нелегким. Впрочем, все это уже позади. Нина добилась потрясающего успеха: ее приняли одновременно в Бостонский и Нью-Йоркский университеты, а также в университеты Нью-Мексико и Колорадо. И везде с правом получать стипендию!
Так почему же тогда она не испытывает особой радости, особенно теперь, в этот вечер, когда окружена родными и друзьями, каждый из которых норовит выказать ей свое восхищение? Наверное, потому что стипендии выплачиваются только нуждающимся, тем, у кого нет денег.
Переведя взгляд на Изабель, Нина вдруг ясно осознала, что, пока она предавалась мечтаниям, Сэм вовлек Изабель в оживленную беседу о различиях между подлинным искусством и ремеслом. Оба радостно смеялись и постоянно улыбались. Ощутив укол ревности, Нина поспешила прервать их общение. Перегнувшись через стол, она прошептала на ухо Сэму:
– Я готова, а ты?
Всего через пять минут они были уже на пути к своему любимому мотелю. Оставшиеся в ресторане взрослые смущенно улыбались, рассуждая об импульсивности молодых, Ребекка жаловалась на грубость брата, а Изабель отчаянно завидовала Нине.
Весь июль и август солнце стояло высоко в небе раскаленным шаром, разогревая кровь почти до кипения. Этим летом влюбленные часто выбирались на джипе Сэма на природу. Там, к северу от города, на вершине одного из холмов, располагалась поляна, которую они облюбовали для своих свиданий.
В тот день солнце по-прежнему заливало окрестности своим светом, однако над горными вершинами уже собиралась гроза. Вот неподвижность воздуха нарушил легкий ветерок. Вместо того чтобы остудить любовников, он только разжег в них пламя страсти. Стоя сзади, Сэм расстегнул блузку Нины и осторожно коснулся ее груди. Затем, прижавшись щекой к ее шее, принялся осыпать ее нежными поцелуями. Нина не отстранилась. Напротив, она очень любила, когда ее гладят и ласкают руки Сэма, и поэтому с ним позволяла себе по-настоящему расслабиться.
Тем временем пальцы Сэма скользнули в ее шорты. Когда же он подобрался к самому сокровенному, Нина закрыла глаза и вся отдалась нахлынувшим ощущениям. Чувствуя возбуждение Сэма, она завела руки назад и крепко к нему прижалась. Так они и стояли, трогая и мучая друг друга, пока наконец страсть не взяла свое. Тут уж, повалившись на землю и не обращая внимания на разбросанные повсюду камни и палки, они отдались друг другу с той же яростью, с какой у горных вершин бушевала отдаленная гроза.
Только потом, когда все кончилось, оба спохватились, что не предохранялись. Нина рвала и метала – не хватало еще забеременеть. Следующие несколько недель она провела в бесконечной тревоге, но едва стало ясно, что опасность миновала, как они с Сэмом вновь поспешили на тот же холм, который прозвали «эрогенной зоной».
Вполне естественно, что именно это место Нина выбрала для прощания и решила, что сегодня все будет по-особому. Вместо пива она захватила с собой шампанское, вместо сандвичей – закуски из магазина для гурманов. А старый спальный мешок Сэма должна была заменить роскошная перина.
Единственное, в чем она собиралась отказать Сэму, – в его просьбе поехать учиться не в Нью-Йоркский, а в Бостонский университет, поскольку в Бостоне она была бы к нему ближе.
Сэм постоянно твердил, что в Нью-Йорке она никого не знает, но Нину именно это и привлекало. Может быть, она не могла четко выразить свое ощущение словами, но в глубине души чувствовала, что только с незнакомыми людьми станет такой, какой захочет.
Даже сегодня, когда девушка с нетерпением ждала встречи с любимым, – даже сегодня она изо всех сил торопила начало новой жизни.
Глава 9
Было девять утра. Собираясь уходить, Нина внезапно вспомнила, что забыла в «Очаровании» свой фотоаппарат: перед открытием новой экспозиции она по просьбе Миранды всегда фотографировала все картины.
Убедившись, что входная дверь заперта, Нина обогнула здание и вошла в кабинет Миранды. Фотоаппарат лежал на письменном столе – там, где Нина его и оставила. Она уже двинулась к выходу, как вдруг в помещении галереи заметила Изабель и Сэма. Взявшись за руки, они сидели на полу и о чем-то оживленно разговаривали.
Мучимая ревностью, Нина прижалась к стене и осторожно заглянула в галерею.
– Я говорю тебе, что сама это слышала – слово в слово. – В голосе Изабель почему-то слышалось страдание.
Сэм озадаченно потер лоб.
– Расскажи еще раз, где ты это слышала и от кого.
– Я была в женском туалете в «Ла-Фонде», куда чуть позже зашли Мойра Бегхарт и еще какая-то женщина. Обе только что заходили за покупками в «Ранчо», где и встретили Нину.
«А я их даже не заметила», – подумала Нина, удивившись тому, что Изабель, которая тоже не любила Мойру Бегхарт, вдруг заинтересовалась тем, что та говорит.
– Когда они вошли, вторая женщина сказала: «Надо же, как все ужасно начиналось!» «При таких обстоятельствах удивительно, какой она стала», – отозвалась Мойра.
«Кто она? При каких обстоятельствах?»
– «Как подумаешь об этом – просто чудо, что Луис тогда ее нашел, – продолжила незнакомка. – Страшно представить, что было бы, если бы она не захныкала».
«Кого нашел? Где?»
– И что сказала Мойра? – сдавленным голосом спросил Сэм.
Изабель вытерла слезы. Сэм ласково коснулся ее щеки.
– «Каким чудовищем надо быть, чтобы вот так, как мусор, выбросить новорожденного ребенка». Она могла умереть в этом мусорном баке, Сэм! – плачущим голосом протянула Изабель.
Нина почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног.
– Но ведь она не умерла, – погладив Изабель по голове, возразил тот. – Луис и Миранда нашли ее и удочерили. Счастливый конец страшной истории.
Изабель внезапно отстранилась.
– Но может быть, это неправда? Может, Мойра все придумала?
Сэм покачал головой. Почему он качает головой?
– Когда мне было десять лет, а Нине семь, я как-то раз подслушал разговор своих родителей. Они говорили о том, что Нину наконец официально удочерили, и что они очень рады за Дюранов.
– Нина знает, что она приемная дочь. Это не значит, что…
Сэм снова покачал головой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104