Поэтому это грех. Но все же для тех, кто покусился на собственную жизнь, вечное спасение не совсем потеряно. Церковь учит, что и им будет дана возможность раскаяться путями, ведомыми одному Богу.
И Мишнер надеялся, что так и будет.
Если рай действительно есть, Якоб Фолкнер заслужил его. Что бы ни подвигло его на совершение этого немыслимого шага, это не должно обречь его на вечные муки.
Мишнер положил завещание на стол. Размышления о вечности захлестнули его.
В последнее время он все чаще думал о собственной бренности. Ему скоро будет пятьдесят, еще не так много, но жизнь уже перестала казаться бесконечной. Он представлял себе, что когда-нибудь его разум или тело откажет ему и не даст исполнить задуманное. Сколько ему осталось? Двадцать лет? Тридцать? Сорок? Климент, даже когда ему было под восемьдесят, оставался полным сил, регулярно работая по шестнадцать часов в день. Мишнер мог лишь надеяться, что в этом возрасте ему удастся сохранить хоть половину энергии Климента. И все равно его дни когда-то закончатся. Стоило ли переносить все лишения и жертвы, которых требовали от него церковь и Бог? Дождется ли он награды после смерти? Или дальше ничего не будет?
«Прах к праху».
Он вернулся к исполнению своих обязанностей.
Завещание надо передать в пресс-службу Ватикана. Обычно текст обнародовался, но прежде его должен прочесть камерленго, поэтому Мишнер убрал документ под сутану.
Он решил анонимно пожертвовать всю мебель в местный приют. Книги и кое-что из личных вещей он сохранит на память о любимом друге. У стены стоял резной деревянный сундучок, который Климент долгие годы везде возил с собой. Этот сундучок был изготовлен в Обераммергау, баварском городке у подножия Альп, славящемся своими искусными резчиками. Он напоминал стиль Рименшнейдера и был украшен снаружи изящными изображениями апостолов, святых и Девы Марии.
За все годы дружбы Мишнер так и не узнал, что Климент хранит в нем. Теперь сундучок принадлежал ему. Мишнер подошел и попробовал открыть его. Заперто. На крышке – медная скважина, но нигде в комнате он не увидел ключа и не захотел сразу вскрывать ларец, боясь его повредить. Так что он решил пока не трогать его и заняться его содержимым потом.
Мишнер продолжил проверять остальные ящики. В последнем он увидел сложенный втрое лист гербовой папской бумаги. На нем от руки было написано:
«Я, Климент XV, сегодня посвящаю достопочтенного отца Колина Мишнера в сан кардинала».
Он не верил своим глазам! Климент воспользовался своим правом назначить кардинала in petto, втайне. Обычно о посвящении в кардиналы понтифик сообщал в специальном извещении, которое публиковалось открыто. Затем Папа вводил вновь избранного кардинала в должность в присутствии всей консистории. Но если будущий кардинал проживал в коммунистической стране или существовала опасность, что кандидат может подвергнуться политическим преследованиям, то применялось тайное назначение.
По правилам in petto полномочия кардинала начинались с момента назначения, а не с момента его обнародования, но имелось и еще одно правило, вспомнив о котором Мишнер сразу вернулся с небес на землю. Если Папа умирал до обнародования тайного назначения, то назначение теряло силу.
Документ был составлен два месяца назад.
Красная кардинальская шапочка была так близка!
Вполне возможно, что следующим обитателем этих апартаментов станет Альберто Валендреа. Маловероятно, что он подтвердит тайное назначение Климента XV. Но Мишнер не очень расстроится. За всеми заботами последних восемнадцати часов он совершенно забыл об отце Тиборе и сейчас вдруг вспомнил о старом священнике. Может, вернуться в Златну и продолжить то, что начал болгарин? Что-то подталкивало его к этому. А если церковь не одобрит такого шага, то он пошлет их всех подальше, и Альберто Валендреа в первую очередь.
«Ты хочешь стать кардиналом? Для этого ты должен постичь всю глубину ответственности. Как я могу назначить тебя на такой пост, когда ты не видишь даже очевидного?»
Это сказал ему Климент в прошлый четверг в Турине. Теперь, зная, что тогда его наставник уже втайне назначил его кардиналом, Мишнер начал недоумевать еще больше.
«Как я могу назначить тебя на такой пост, когда ты не видишь даже очевидного?»
Не видит чего?
Он положил документ в карман, рядом с завещанием.
Никто никогда не узнает о решении Климента. Теперь это не имеет значения. Для Мишнера было достаточно знать, что его друг считал его, Колина Мишнера, достойным кардинальского сана.
Глава XXXVI
Ватикан
13 ноября, понедельник
20.30
Мишнер уложил все в пять больших коробок, которые принесли швейцарские гвардейцы. В зеркальном шкафчике, тумбочке и столике ничего не осталось. Рабочие выносили мебель в подвальную кладовку, где она будет храниться, пока Мишнер не оформит все, что нужно, для передачи ее в приют.
Стоя в коридоре, он смотрел, как дверь апартаментов Климента в последний раз закрыли и опечатали свинцовой печатью. Скорее всего, ему никогда уже не войти сюда. Мало кому из служителей церкви удавалось подняться до такой высоты, а сделать это дважды почти невозможно. Амбрози прав. Его время прошло. Теперь эти двери откроют, сломав печать, только перед новым Папой. Он содрогнулся от мысли, что им может стать Альберто Валендреа.
Кардиналы по-прежнему находились в соборе Святого Петра. У тела Климента XV продолжалась поминальная месса. Таких в ближайшие девять дней будет отслужено немало. Пока шло богослужение, Мишнеру оставалось выполнить последнюю обязанность перед окончанием его полномочий.
Он спустился на третий этаж.
Как и в личных апартаментах Климента, в его кабинете осталось немного вещей, которые надо было забрать. Вся мебель находится в собственности Ватикана. Картины, включая портрет Климента, принадлежат Святому престолу. Вещи покойного Папы поместились в одну коробку – несколько аксессуаров для письма, юбилейные часы баварской работы и три фотографии родителей.
Все необходимое для жизни Колину предоставляли. Кое-что из одежды и ноутбук – вот и все его личное имущество. За долгие годы ему удалось сэкономить значительную часть жалованья. Благодаря тому что он сумел удачно вложить эти деньги, на его счете в Женеве сейчас лежало несколько сот тысяч долларов – вполне достаточная сумма, ведь церковь платила своим бывшим священникам ничтожные пенсии. Реформа пенсионного фонда обсуждалась уже давно. Климент был ее сторонником, но теперь все нововведения откладывались до следующего понтификата.
Мишнер сел за стол и в последний раз включил компьютер. Надо было проверить почту и подготовить указания своему преемнику. На прошлой неделе его помощники разобрали все текущие дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
И Мишнер надеялся, что так и будет.
Если рай действительно есть, Якоб Фолкнер заслужил его. Что бы ни подвигло его на совершение этого немыслимого шага, это не должно обречь его на вечные муки.
Мишнер положил завещание на стол. Размышления о вечности захлестнули его.
В последнее время он все чаще думал о собственной бренности. Ему скоро будет пятьдесят, еще не так много, но жизнь уже перестала казаться бесконечной. Он представлял себе, что когда-нибудь его разум или тело откажет ему и не даст исполнить задуманное. Сколько ему осталось? Двадцать лет? Тридцать? Сорок? Климент, даже когда ему было под восемьдесят, оставался полным сил, регулярно работая по шестнадцать часов в день. Мишнер мог лишь надеяться, что в этом возрасте ему удастся сохранить хоть половину энергии Климента. И все равно его дни когда-то закончатся. Стоило ли переносить все лишения и жертвы, которых требовали от него церковь и Бог? Дождется ли он награды после смерти? Или дальше ничего не будет?
«Прах к праху».
Он вернулся к исполнению своих обязанностей.
Завещание надо передать в пресс-службу Ватикана. Обычно текст обнародовался, но прежде его должен прочесть камерленго, поэтому Мишнер убрал документ под сутану.
Он решил анонимно пожертвовать всю мебель в местный приют. Книги и кое-что из личных вещей он сохранит на память о любимом друге. У стены стоял резной деревянный сундучок, который Климент долгие годы везде возил с собой. Этот сундучок был изготовлен в Обераммергау, баварском городке у подножия Альп, славящемся своими искусными резчиками. Он напоминал стиль Рименшнейдера и был украшен снаружи изящными изображениями апостолов, святых и Девы Марии.
За все годы дружбы Мишнер так и не узнал, что Климент хранит в нем. Теперь сундучок принадлежал ему. Мишнер подошел и попробовал открыть его. Заперто. На крышке – медная скважина, но нигде в комнате он не увидел ключа и не захотел сразу вскрывать ларец, боясь его повредить. Так что он решил пока не трогать его и заняться его содержимым потом.
Мишнер продолжил проверять остальные ящики. В последнем он увидел сложенный втрое лист гербовой папской бумаги. На нем от руки было написано:
«Я, Климент XV, сегодня посвящаю достопочтенного отца Колина Мишнера в сан кардинала».
Он не верил своим глазам! Климент воспользовался своим правом назначить кардинала in petto, втайне. Обычно о посвящении в кардиналы понтифик сообщал в специальном извещении, которое публиковалось открыто. Затем Папа вводил вновь избранного кардинала в должность в присутствии всей консистории. Но если будущий кардинал проживал в коммунистической стране или существовала опасность, что кандидат может подвергнуться политическим преследованиям, то применялось тайное назначение.
По правилам in petto полномочия кардинала начинались с момента назначения, а не с момента его обнародования, но имелось и еще одно правило, вспомнив о котором Мишнер сразу вернулся с небес на землю. Если Папа умирал до обнародования тайного назначения, то назначение теряло силу.
Документ был составлен два месяца назад.
Красная кардинальская шапочка была так близка!
Вполне возможно, что следующим обитателем этих апартаментов станет Альберто Валендреа. Маловероятно, что он подтвердит тайное назначение Климента XV. Но Мишнер не очень расстроится. За всеми заботами последних восемнадцати часов он совершенно забыл об отце Тиборе и сейчас вдруг вспомнил о старом священнике. Может, вернуться в Златну и продолжить то, что начал болгарин? Что-то подталкивало его к этому. А если церковь не одобрит такого шага, то он пошлет их всех подальше, и Альберто Валендреа в первую очередь.
«Ты хочешь стать кардиналом? Для этого ты должен постичь всю глубину ответственности. Как я могу назначить тебя на такой пост, когда ты не видишь даже очевидного?»
Это сказал ему Климент в прошлый четверг в Турине. Теперь, зная, что тогда его наставник уже втайне назначил его кардиналом, Мишнер начал недоумевать еще больше.
«Как я могу назначить тебя на такой пост, когда ты не видишь даже очевидного?»
Не видит чего?
Он положил документ в карман, рядом с завещанием.
Никто никогда не узнает о решении Климента. Теперь это не имеет значения. Для Мишнера было достаточно знать, что его друг считал его, Колина Мишнера, достойным кардинальского сана.
Глава XXXVI
Ватикан
13 ноября, понедельник
20.30
Мишнер уложил все в пять больших коробок, которые принесли швейцарские гвардейцы. В зеркальном шкафчике, тумбочке и столике ничего не осталось. Рабочие выносили мебель в подвальную кладовку, где она будет храниться, пока Мишнер не оформит все, что нужно, для передачи ее в приют.
Стоя в коридоре, он смотрел, как дверь апартаментов Климента в последний раз закрыли и опечатали свинцовой печатью. Скорее всего, ему никогда уже не войти сюда. Мало кому из служителей церкви удавалось подняться до такой высоты, а сделать это дважды почти невозможно. Амбрози прав. Его время прошло. Теперь эти двери откроют, сломав печать, только перед новым Папой. Он содрогнулся от мысли, что им может стать Альберто Валендреа.
Кардиналы по-прежнему находились в соборе Святого Петра. У тела Климента XV продолжалась поминальная месса. Таких в ближайшие девять дней будет отслужено немало. Пока шло богослужение, Мишнеру оставалось выполнить последнюю обязанность перед окончанием его полномочий.
Он спустился на третий этаж.
Как и в личных апартаментах Климента, в его кабинете осталось немного вещей, которые надо было забрать. Вся мебель находится в собственности Ватикана. Картины, включая портрет Климента, принадлежат Святому престолу. Вещи покойного Папы поместились в одну коробку – несколько аксессуаров для письма, юбилейные часы баварской работы и три фотографии родителей.
Все необходимое для жизни Колину предоставляли. Кое-что из одежды и ноутбук – вот и все его личное имущество. За долгие годы ему удалось сэкономить значительную часть жалованья. Благодаря тому что он сумел удачно вложить эти деньги, на его счете в Женеве сейчас лежало несколько сот тысяч долларов – вполне достаточная сумма, ведь церковь платила своим бывшим священникам ничтожные пенсии. Реформа пенсионного фонда обсуждалась уже давно. Климент был ее сторонником, но теперь все нововведения откладывались до следующего понтификата.
Мишнер сел за стол и в последний раз включил компьютер. Надо было проверить почту и подготовить указания своему преемнику. На прошлой неделе его помощники разобрали все текущие дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95